ПРАВОСУДИЕ НЕ ЗНАЕТ СТАТЬЮ 119 УК, ВПРОЧЕМ, НЕ ТОЛЬКО ЕЕ

На одном из последних заседаний суда против вооруженной группировки, захватившей в июле 2016 г. полк ППС в Ереване, судья Артуш ГАБРИЕЛЯН в очередной раз отклонил ходатайство адвоката Тиграна АЙРАПЕТЯНА о замене меры пресечения (вместо ареста - залог) его подзащитному Каро Егнукяну.

АДВОКАТ ПОДРОБНО ОБОСНОВАЛ СВОЕ ХОДАТАЙСТВО, УКАЗАВ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ на то, что К. Егнукян имеет к самому процессу весьма косвенное отношение и по большому счету единственно верное решение - выделить в отдельную часть из общего дела его эпизод и рассматривать его. Ведь из более чем 75000 страниц уголовного дела Егнукяна непосредственно касается всего 40 страниц. Представитель обвинения счел изменение меры пресечения нецелесообразным. Судья, не задумываясь, ходатайство отклонил.

Егнукян в ту же секунду сник, ему стало плохо, пришлось вызывать "скорую", везти его в больницу, где потратили много времени, чтобы стабилизировать его состояние. Кстати, врачи, по словам адвоката, отметили необходимость приема К. Егнукяном специальных лекарств и препаратов соответствующего психологического профиля. Между тем Егнукян не раз заявлял, что просит не доставлять его в суд, проводить судебные заседания в его отсутствие, так как наблюдать за "очевидно несправедливыми", по его убеждению, действиями суда для него смерти подобно. Просьба, конечно же, была отклонена, потому что без одного из подсудимых процесс останавливается. А адвокат Айрапетян считает, что действия суда не что иное, как бесчеловечное отношение к его подзащитному, так как этот процесс, по его твердому убеждению, будет тянуться лет 5, пока очередь дойдет до Егнукяна. И получается, что все эти годы его, больного человека, будут доставлять в зал суда и обратно, что в данной ситуации абсолютно бессмысленно.

Это лишь один пример из богатой практики Айрапетяна, который наш собеседник однозначно расценивает как бесчеловечное отношение со стороны государственных органов в отношении его подзащитного. Адвокат рассказывает о громких делах, в которых его подзащитные в соответствии с определением статьи 3 Европейской конвенции по правам человека подвергались пыткам, насилию и бесчеловечному отношению.

Кроме Европейской конвенции по правам человека существуют и другие международные документы (в том числе Европейская конвенция по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания), которые уже давно ратифицированы Арменией. Следовательно, наше государство несет ответственность, то есть обязано предотвращать, оперативно реагировать и раскрывать подобные проявления со стороны своих чиновников. А виновных обязательно привлекать к ответственности.

ПЫТКА ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ДРУГИХ ВИДОВ НАСИЛИЯ, КОТОРЫЕ МОГУТ БЫТЬ РАЗНЫМИ: конфликты, поножовщина и т.д. Но термин "пытка" применяется лишь в случае, когда конфликт происходит не между гражданами, а со стороны органов или представителей государства.

 Согласно определению Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1984 года, "пытка означает любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняется государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия".

Т. Айрапетян подчеркивает, что пытки или насилие, будь то физические или моральные, обязательно влекут за собой психологические проблемы, унижающие человека и разрушительные для его здоровья. Так, если человек, например, в драке с соседом сломал ногу, то месяца через 2-3, когда нога заживет, он об этом забудет. Но если ногу ему сломают, например, во время допроса, то психологическая травма, которой он, таким образом, будет подвергнут, останется на долгие годы, а возможно,  на всю жизнь. Если, конечно, ему не будет оказана квалифицированная психологическая помощь.

Так, рассказывает Т. Айрапетян, супруга все того же Каро Егнукяна Рузанна Егнукян около 1,5 г. назад во время демонстрации оппозиции вследствие удара полицейского получила травму головы. Травма была нетяжелой, в больнице наложили швы, и дней через 10 рана полностью зажила. Но психологически женщина после того случая не может восстановиться до сих пор. В результате пережитого стресса она потеряла более 15 кг, ее мучают бессонница, боязнь солнечного света, постоянно дрожат руки и т.д. И это даже при том, что ей была оказана психологическая помощь, в том числе и за границей. А по заключению судебно-психологической экспертизы, на которую ссылается наш собеседник, женщина получила серьезную психологическую травму, требующую соответствующего долгосрочного лечения.

"Никто не может предугадать, какие последствия может оказать пытка, бесчеловечное или унизительное отношение на психику человека. А если взять глубже, под ударом со временем оказывается и его семья, и коллектив, и общество, в котором он вращается. Поэтому смотреть на проблему сквозь пальцы недопустимо, государство просто не имеет такого права", - заявляет Т. Айрапетян.

ПРИМЕРЫ ПЫТОК, НАСИЛИЯ ИЛИ БЕСЧЕЛОВЕЧНОГО ОТНОШЕНИЯ, по мнению нашего собеседника, чаще всего можно наблюдать в так называемых закрытых учреждениях: тюрьмах, армии, детдомах, спецшколах и интернатах, больницах для душевнобольных. Так, в нубарашенской спецшколе N11 для слаборазвитых детей в 2009-2010 гг. были выявлены факты насилия физического и сексуального характера со стороны директора и кое-кого из педагогов. На основании полученных сигналов возбудили уголовное дело. Т. Айрапетян вспоминает, что, когда один из свидетелей, уже много лет как закончивший спецшколу, давал показания и вспоминал, каким пыткам подвергался в те годы, он безостановочно рыдал, потеряв самообладание. И если до этого у следователей были некоторые сомнения относительно того, соответствует ли обвинение действительности, то именно поведение свидетеля оказалось решающим аргументом. Кстати, директору спецшколы удалось избежать наказания - суд отказался признать его вину. Лишь один из преподавателей был осужден на 3 года лишения свободы.

Т. Айрапетян приводит пример своей подзащитной, проходящей лечение в одном из ереванских центров психического здоровья. На основании жалоб Джульетты А. о нечеловеческих условиях содержания (ее кормили "едой для свиней", били, всячески унижали) адвокат добился возбуждения уголовного дела. Однако с какими-либо результатами следствия он не ознакомлен по сей день. Что называется, "следствие продолжается в закрытом режиме".

28 июля сего года в статье "Пока он жив" "ГА" рассказал о судьбе еще одного подзащитного, нашего собеседника, героя Карабахской войны, командира легендарного отряда "Гарегин Нжде" Манвела Бадикяна, который на тот момент более 20 дней голодал в уголовно-исполнительном учреждении "Вардашен". Причина отчаянного шага состояла в том, что тяжело больной человек, которому дважды были проведены сложнейшие операции, в том числе протезирование аорты (замена сердечного клапана), полностью лишен в тюрьме возможности получать необходимые ему медицинские препараты.

В 2015 году, отбыв 2/3 назначенного ему наказания, Бадикян обратился в суд с иском о замене режима с закрытого на открытый ввиду того, что должен постоянно находиться под наблюдением врачей. Суд в лице широко известного по процессу вооруженной группировки, захватившей полк ППС в Ереване, судьи А. Габриеляна удовлетворил иск, однако Бадикяна перевели на полуоткрытый режим с размытой формулировкой, что режим следует менять постепенно. Но полуоткрытый режим опять-таки лишает больного возможности ходить к врачам, самому поддерживать состояние здоровья, иметь возможность приобретать необходимые препараты, чего абсолютно не делает тюремная администрация. Не получая жизненно необходимых препаратов, Бадикян испытывает физические муки, практически несовместимые с жизнью. Т. Айрапетян утверждает, что это не что иное, как пытка, ежедневно и безнаказанно применяемая к тяжело больному человеку.

МЕЖДУ ТЕМ В УГОЛОВНОМ КОДЕКСЕ РА ЕСТЬ СТАТЬЯ 119, предусматривающая наказание за пытки. Однако, по словам Т. Айрапетяна, применять статью на практике у нас избегают, стараясь по мере возможности заменить ее на другие, более лояльные. Вот и получается, что деяния такого рода остаются без должной квалификации, и соответственно - наказания. А потерпевшие, которым необходима длительная психологическая реабилитация, - без соответствующего статуса.

"Единственная организация, которая в Армении занимается данной проблематикой, - фонд "Против правового произвола". Но это общественная организация, возможности которой по вполне понятным причинам ограниченны. А для решения проблемы необходим надлежащий государственный подход. Поясню, что я под этим понимаю. Так, в нашем Уголовном кодексе имеются статьи, которые практически не действуют, они как бы "мертворожденные" со дня написания. Помните ли вы, чтобы в отечественных судах какого-либо свидетеля хоть раз привлекли к уголовной ответственности за разнобой в следственных и судебных показаниях? Если да, хотелось бы услышать об этом, потому что мне такие примеры не известны.

К сожалению, в этот ряд можно поставить и статью 119 УК РА о пытках, абсолютно не применяемую на практике. И пока это будет так, мы не дождемся каких-либо изменений к лучшему. Несмотря на европейские конвенции, заверения наших чиновников, их голословные призывы и обещания", - уверен Т. Айрапетян.