КОГДА НАЧНЕТСЯ "БОЛЬШАЯ ИГРА" В РЕГИОНЕ?

Один из авторитетных западных политических экспертов, профессор оттавского Карлтонского университета Петр Дуткевич в интервью азербайджанскому порталу Haqqin.az так прокомментировал политику США на Кавказе: "У Трампа вообще нет никакой стратегии относительно этого региона. Ему Кавказ вообще неинтересен, как и постсоветское пространство. Если у Обамы была четкая стратегия по внешней политике, то у Трампа ее вообще нет. Ему неинтересна внешняя политика, у него одна идея в голове - заниматься сугубо внутренними делами США. Трампу не хочется играть в геополитическую игру, ведь для этого нужны терпение, четкий анализ, чего у него нет. Поэтому при нем мы не увидим активности США на Кавказе. Зато Россия в этом регионе будет весьма активна, но и ее успех будет зависеть от того, как она договорится с местными элитами".

СНАЧАЛА О "ЧЕТКОЙ СТРАТЕГИИ". СПИСОК ВНЕШНИХ ИГРОКОВ В ЗАКАВКАЗЬЕ хорошо известен: региональные - Россия, Турция, Иран, внешние - США и Евросоюз. После развала СССР влияние Москвы в этом регионе резко ослабло, что открывало невероятный "коридор возможностей" для реализации геополитических проектов других игроков. В регион бросилась Турция, которая позиционировала себя в качестве светского прозападного государства, члена НАТО, потенциального участника ЕС. Но Запад насторожила перспектива реализации Анкарой пантюркистского проекта. К тому же в игру вступал Иран, который вспомнил, что территории, на которых сформировались закавказские государства, некогда входили в состав Персидской, а не Османской империи. В Тегеране очень насторожились, когда президент Азербайджана Абульфаз Эльчибей озвучивал идею о необходимости объединения территорий, населенных преимущественно азербайджанцами, в единое государство, что могло привести к отделению иранского азербайджанского анклава от Ирана. С этого момента Тегеран стал поддерживать в отношении нагорно-карабахского конфликта Ереван, продуманно и системно.

В США и Европе начали опасаться, что в Закавказье вспыхнет ирано-турецкая война, что могло привести к "эффекту домино" в части распада государств, который имел место в 1990-х годах на Балканах. При этом Анкара тянула за собой в регион НАТО. Было и другое. Когда Баку стал создавать энергетические коридоры с выходом на Турцию в то время, как Иран был под режимом санкций, Тегеран расценил это не только как перехват Азербайджаном инициативы, но и как стремление "затащить" в регион Запад. Поэтому Тегеран предпринял ряд мер для того, чтобы если не полностью вернуть Россию в Закавказье, то хотя бы укрепить там ее влияние для выстраивания баланса сил, чтобы Запад не имел возможности "пробиться" в Иран с севера. ЕС шел в фарватере американской политики, занимаясь "построением демократии в регионе". Для Вашингтона же Закавказье выглядело периферийным центром, местом пересечения своих геополитических интересов в связи с появлением более приоритетных задач, а именно - "Большого Ближнего Востока", который предусматривал фрагментацию целого ряда государств (что проявилось в феномене "арабской весны").

ПОЭТОМУ ИНТЕРЕС К СТАБИЛЬНОСТИ В ЗАКАВКАЗЬЕ СТАЛИ ПРОЯВЛЯТЬ - по разным причинам - только Россия, Иран и Турция. Не случайно позже на сирийском направлении три страны начали действовать совместно, хотя главным приоритетом для Анкары и Тегерана является не закавказское, а ближневосточное направление. Турция столкнулась со своим потенциальным "Карабахом" в лице курдов. Перед Ираном замаячила угроза с юга, когда Вашингтон с опорой на собственных арабских союзников приступил к сколачиванию антииранской коалиции. Таким образом, в Каспийско-Черноморском регионе фактически образовался "геополитический вакуум", который во многом вынуждена будет заполнять Россия, но в чем не заинтересованы Азербайджан и Грузия. Что касается США и ЕС, то, как нам представляется, Вашингтон будет стремиться обозначать в регионе фактор своего военно-политического присутствия условно, в то время как Брюссель не рассматривает интеграцию в свой состав Турции и трех закавказских государств даже теоретически. Эта перспектива имеет серьезную геополитическую подоплеку, контуры которой сегодня не вполне очевидны.

Перспективы развития ситуации в Закавказье в ближайшем будущем зависят от нескольких факторов. Сирийская война приближается к концу, вместе с ней завершается этап многолетнего кризиса, спровоцированного американцами на Ближнем Востоке. И какими бы ни были намерения США и их союзников в регионе, итогом стали коренные изменения, которые могут определить судьбу не только стран Ближнего Востока, но и соседнего Закавказья. Одним из узлов являются сирийская проблема и курдский вопрос, который затрагивает Анкару, Багдад и Тегеран. Важно, каким образом на этом направлении будут складываться у этих государств отношения с Россией. Теоретически Москва может использовать "политику размена" на закавказском направлении с переходом на новую модель взаимоотношений, например, с Турцией. Поддержав Анкару в курдском вопросе и вопросе Северного Кипра, можно попробовать добиться от нее признания Абхазии и Южной Осетии, а также изменения позиции в отношении Нагорного Карабаха.

Ну и если вернуться - по Дуткевичу - к возможностям России договариваться с элитой стран Закавказья, то за время постсоветского развития эти государства утратили советскую социально-экономическую однородность, что стало выводить на первый план политические, исторические, идеологические и ментально-цивилизационные различия. Однако с учетом того, что Ближний Восток и Закавказье в нынешних условиях приобрели характер сообщающихся сосудов, "большая игра" еще впереди.

ИА REGNUM