ПОТЕНЦИАЛ В САМОМ ДЕЛЕ БОЛЬШОЙ

Встречи премьер-министра РА Карена Карапетяна в ходе его визита в Ливан довольно интенсивны. Президент, премьер-министр, спикер парламента, глава ЦБ, Католикос Арам Первый, но основной целью Карапетяна является ливанский бизнес. Несмотря на насыщенные встречи официального характера, он много времени уделил общению с бизнесменами и представителями торгово-экономических структур.

В БЕСЕДЕ С ПОСЛЕДНИМИ ПРОЗВУЧАЛО ТРАДИЦИОННОЕ В ТАКИХ СЛУЧАЯХ ОПРЕДЕЛЕНИЕ: несмотря на высокий уровень политического диалога, экономический потенциал между двумя странами остается нераскрытым. В отношении таких ближневосточных стран, как Ливан, Иран и когда-то Сирия, это определение звучит более чем уместно, поскольку действительно есть высокий уровень политических отношений в силу геополитических тенденций в регионе и с учетом влиятельных армянских диаспор в этих странах.

Только три президента относительно молодой республики (образована в 1943 году) имели армянское происхождение. Расселившиеся после Геноцида по всему региону, армяне играли действенную роль в становлении Ливана, в том числе в политической, экономической, торговой, культурной и военной сферах. Как сейчас в Сирии, так и в Ливане армяне принимали непосредственное участие в кровопролитной гражданской войне (1975-1990), хотя община в целом сохраняла нейтралитет. Наконец, в Ливане размещается Католикосат Великого Дома Киликийского, перенесенный туда после Геноцида, в 1930 году.

Политическое влияние сохранили армяне до сих пор - два министра в правительстве и 6 депутатов парламента. И не случайно Карапетян насытил повестку своего визита в Ливан именно экономической составляющей. Развивать отношения в политической сфере дальше двум странам не получится, она и так предельно безоблачна. Для дальнейшего роста нет достаточной торгово-экономической базы. Хотя да, потенциал для экономики очень большой.

ЛИВАН ЗАНИМАЕТ ТЕРРИТОРИЮ В ТРИ РАЗА МЕНЬШУЮ, ЧЕМ АРМЕНИЯ, но население вдвое превышает ее численность в Армении. Хотя географически Ливан находится в более выгодном положении из-за наличия прямого выхода к морю, но не всегда его отношения с соседями складываются гладко.

В этих условиях товарооборот между Арменией и Ливаном в 2016 году составил всего $1,3 млн. Для сравнения: в том же году товарооборот с Израилем, с которым у Еревана отношения можно определить как "ни рыба ни мясо", составил $9 млн. Из видимых ливанских инвестиций в Армении можно вспомнить про Byblos Bank Armenia, основанный в 1997 году. На карте банковской сферы Армении он занимает отнюдь не первые места.

Эту ситуацию, очевидно, желает изменить премьер-министр Армении, когда по итогам встреч в Бейруте говорит о договоренностях "определенного рестарта отношений". Что же новое должно способствовать "рестарту" никак толком не стартующих уже 25 лет экономических отношений? Карапетян долго рассказывал в Бейруте о положительных экономических показателях Армении за 2017 год, о законодательных изменениях в плане упрощения налогового администрирования и инвестиционного правового поля, о новых подходах правительства к частно-государственному партнерству. Но об этом потенциальным инвесторам говорилось всегда, только толку от этого было мало. Именно в этой части карапетяновских выступлений также толка не будет: бизнес не в рот политикам смотрит, а на реальное положение дел.

Единственно новое, о чем говорил премьер Армении иностранным бизнесменам, - это возможности выхода через Армению на рынки Евразийского экономического союза и Ирана. Хотя с рынком южного соседа мало что получается у самой Армении, но 2017 год стал свидетелем интенсификации торгово-экономических отношений Армении и России именно на площадке ЕАЭС. Это действительно может заинтересовать ливанских инвесторов.

НО НА ВОСТОКЕ И ДОЛГО ЗАПРЯГАЮТ, И ДОЛГО ЕДУТ. Арабский и иранский бизнес весьма консервативен и специфичен, что долгие годы затрудняет бизнес-общение между предпринимателями, к примеру, Армении и Ирана. Не случайно, что Иран намерен заключить временное соглашение с ЕАЭС о зоне свободной торговли и только на основе этого опыта подумать о присоединении к союзу. Хотя такая перспектива с учетом опыта бизнес-сотрудничества Армении и Ирана лично автору этих строк видится маловероятной. Тегеран крайне жестко контролирует свои неприступные торгово-экономические границы.

Как ливанский капитал отреагирует на презенты из Еревана, спрогнозировать не сложно. Информацию о ситуации в экономике Армении, реформах и новых инструментах частно-государственного партнерства инвесторы и бизнес получат из своих источников, а не от визитов первых лиц или различных "дуингбизнесов". Успехи же ЕАЭС заинтересуют их в случае долгосрочных достижений. В краткосрочной же перспективе разве что турпоток в обе стороны слегка возрастет (кстати, в тему: министр туризма Ливана является армянином). Тоже "определенный рестарт".

ИА REGNUM