"ЖИЗНЬ И СВОБОДА"

Мемуары политиков высокого ранга всегда представляют огромный интерес. В них порой вырисовываются "дела давно минувших дней", не известные непосвященным детали, которые отразились на принятии ряда решений и судьбе множества людей.

В ДАННОМ СЛУЧАЕ БОЛЬШИНСТВО ЛЮДЕЙ В ВОЗРАСТЕ ЕЩЕ ПОМНЯТ, ХОТЯ И ОТРЫВОЧНО, хронику 30 лет Карабахского движения. Но мы жили в тот судьбоносный для армянского народа период в разных категориях влияния на происходящие события. Поначалу поистине все решал народ, а комитет "Карабах" (после Степанакерта) выражал его волю на Театральной площади Еревана. Позже Движение оформилось во власть, отобранную у прозевавших свой звездный миг коммунистов.

Соглашусь, что мое предисловие несколько затянулось, но речь идет о мемуарах человека, начавшего свой путь в партии коммунистов, а потом так и не примкнувшего ни к одной другой. Речь идет об изданной в московском издательстве "Интеллектуальная литература" автобиографии экс-президента Армении и Карабаха Роберта Кочаряна под названием "Жизнь и свобода".

В представлении подчеркнуто: "Книга проливает свет на события одного из самых сложных и неоднозначных периодов новейшей истории армянского народа. Перед вами версия организатора и участника важнейших событий в Армении и Карабахе. В книге содержатся не публиковавшиеся до настоящего времени сведения и засекреченные ранее документы, а также исторические фото из личного архива Р. Кочаряна".

Судя по размещаемому в конце любого издания содержанию, в мемуарах отражены основные вехи биографии Роберта Кочаряна (с детства до постпрезидентского периода), а значит читатель узнает и страницы летописи НКР и Армении, в становлении которых Р. Кочарян сыграл огромную роль, что бы там сегодня ни пытались утверждать его оппоненты и противники.

...Мы живем в очень сложное для нас и историков время. Сегодня каждый недоумок, провокатор и фальсификатор (зачастую проплаченный) может безнаказанно впрыскивать в массовое сознание какую угодно ложь про вчерашние, сегодняшние и завтрашние власти. Несложно угадать, кому это выгодно и с чьей подачи нередко осуществляется. При всех ошибках, проколах и преступлениях властей за эти 30 лет (я имею в виду и коммунистов) в ответ на агрессивно-безапелляционную критику властей (почему-то с акцентом на последние 20 лет) я указываю своим искренним и неискренним оппонентам, что Роберт Кочарян и Серж Саргсян приехали в Ереван не из Сочи, и если мы наконец имеем право сказать миру, что сумели освободить и сохранить хоть часть отнятой у армянского народа земли, то заслуги этих двух деятелей превышают вклад подавляющего большинства армянских политиков. При этом, конечно, неоспоримо, что в Карабахской войне мы победили благодаря усилиям всего армянства, ценой жизни наших чистых и светлых ребят и девчат.

ВСЕ ЭТО БЫЛО СОВСЕМ НЕДАВНО. НО ВРЕМЯ ЛЕТИТ СО СТРАШНОЙ СКОРОСТЬЮ, и главным деятелям Движения давно пора рассказать о сделанном, пережитом и перечувствованном. Чтобы поколения прочитали, сравнили и сделали выводы.

В предисловии к мемуарам "Жизнь и свобода" Р. Кочарян признается, что не собирался писать книгу, хотя и  понимал, что его биография уникальна и может быть интересной. Он явно скромничает, употребляя словосочетание "может быть". Если привести  названия только ряда глав ("Московский студент" (оказывается, Р. К. учился поначалу в МЭИ), "Армия", "Референдум", "Взятие Шуши", "Тайная встреча с Гейдаром Алиевым", "Теракт в парламенте 27 октября", "Ки-Уэст - мирный договор, который не был подписан", "Строительство газопровода Иран - Армения", "Отношения с церковью и религией", "Выбор преемника" и другие), то можно заключить, что с прочтением книги мы узнаем точку зрения автора по указанным и некоторым другим важнейшим вопросам, касающимся новейшей истории Армении.

Как человек, не один десяток лет владеющий пером, повторю свою давнюю мысль о том, что пишущему очень трудно достоверно утаить правду. Она выпирает. Тем более если ты не Вольтер или Шекспир. Из мемуаров Роберта Седраковича (кроме предисловия я прочитал еще пару глав) вырисовывается цельный человек с жестким, бескомпромиссным, порой мешающим ему характером, не умеющий изменять своим принципам. В этом и сам он иногда признается, но это  признание человека, который стал лидером со всеми своими достоинствами и недостатками. И родился он (повторяю) не в Сочи, и если вдруг судьба повернется не в ту сторону, он и без отобранного по смехотворному обвинению отечественным правосудием паспорта вернется туда, где родился, чтобы стоять на страже армянской земли.

Вниманию читателя предлагается глава "Трагические события 2008 года".

Александр ТОВМАСЯН

 ТРАГИЧЕСКИЕ СОБЫТИЯ 2008 ГОДА

Попытка возвращения Тер-Петросяна

Летом  2007 года несколько представителей крупного бизнеса просили передать мне, что к ним обращались люди из окружения экс-президента с просьбами помочь Тер-Петросяну вернуться в политику.

Я удивился.

ПРОШЛО ПОЧТИ ДЕСЯТЬ ЛЕТ С МОМЕНТА ЕГО ОТСТАВКИ, И ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ Тер-Петросян отсутствовал на политической арене. Он жил затворником, занимался научной работой, писал книгу - кажется, про крестоносцев. Никакой политической деятельности не вел, ни во что не вмешивался и не проявлял ни малейшего интереса к политике. И вдруг ближе к осени, в конце августа, Тер-Петросян начал разъезжать по Армении и проводить встречи. Я не придал особого значения этим новостям - много работал и был слишком занят, чтобы задерживать на них внимание. Ну, разъезжает - и что? Не запретишь же первому президенту путешествовать по стране! Предпосылок к его возвращению я не видел, а предугадать, чем обернется и к каким последствиям приведет его внезапная активность, не мог.

21 сентября, в День независимости Армении, Армянское общенациональное движение - партия, которая потеряла власть с моим приходом и все эти годы являлась оппозиционной, собиралась отметить праздник в отеле "Армения-Марриотт". На этой встрече соратников с заготовленным текстом выступил Тер-Петросян, и его речь оказалась громом среди ясного неба. Он обрушил на власти Армении поток гневных тирад, которые даже при большом желании нельзя назвать просто критикой. Звучали резкие и грубые обвинения в адрес власти в целом, лично в мой адрес, а также в адрес карабахских армян - "карабахского клана", как он его назвал. В выражениях Тер-Петросян не стеснялся: обозвав существующую власть "криминальной", он заявил, что "страну разграбили", что "нынешняя власть хуже татаро-монгольского ига", что "при нынешнем руководстве Армения стала разбойничьим государством", и потребовал "прогнать карабахский клан, задушивший демократию в стране".

Выступление Тер-Петросяна было не просто неполиткорректным - оно было оскорбительным. Каждое его утверждение являлось клеветой, в каждом слове слышалась ненависть. Причем эти слова исходили из уст человека, молчавшего почти десятилетие, и звучали они на фоне небывалого экономического подъема, который тогда переживала Армения. Бывший президент, при власти которого экономика Армении сократилась в разы, с гневным выражением лица, не утруждая себя цифрами и фактами, обвинял в разграблении страны президента, в период работы которого ВВП Армении вырос в пять раз! Тот, кто после сфальсифицированных выборов 1996 года удержался в своем кресле через публичные избиения оппозиции и введение чрезвычайного положения, теперь вдруг заговорил о демократии? Безграничная степень лицемерия поражала!

В конце речи, сохраняя все тот же оскорбительный тон, Тер-Петросян объявил о своем намерении баллотироваться в президенты: "Я предлагаю себя в качестве инструмента, чтобы избавиться от этой разбойничьей клики… Моя цель - устранить их, а все остальное меня не интересует…"

ПЛАН ЕГО БЫЛ ОЧЕВИДЕН: УБЕДИВШИСЬ, ЧТО Я УХОЖУ ИЗ ВЛАСТИ, И ЗНАЯ, что преемником выбран Серж Саргсян, Тер-Петросян посчитал, что у него появился хороший шанс вернуться во власть. Способ достижения цели и выбранная тональность выступления исходили из его опыта прошлого. Он пошел путем, который однажды уже привел его к успеху в 1988-1989 годах: тогда АОД пришел к власти на волне Карабахского движения через радикальные лозунги. Те же методы и подходы они решили использовать и на этот раз. С той лишь разницей, что сейчас объектом ненависти оказались карабахцы.

Я испытал смешанные чувства: злость, досаду, недоумение… Оказывается, Тер-Петросян почти десять лет категорически не соглашался с нашей политикой, но почему-то молчал! Он мог сделать конкретные заявления, выступить в прессе, да и просто позвонить мне и выразить свое несогласие с действиями властей. Если, конечно, его хоть в малейшей степени интересовало происходящее. Меня возмутили несправедливость и полная беспочвенность обвинений. Наверное, "криминальные действия властей" заключались в том, что в стране каждый год создавалось более 30000 рабочих мест, а предприятия, которые были при нем разграблены и разорены, теперь начали работать…

На заявление, сделанное Тер-Петросяном, я ответил при первом же удобном случае - и ответил достаточно жестко. Специального повода для этого не искал: в то время, в годы строительного бума, каждую неделю сдавались в эксплуатацию по два-три крупных объекта. На одном из таких событий в Гюмри - на открытии аэропорта после капитального ремонта и модернизации - журналисты спросили меня: "Как вы относитесь к тому, что Тер-Петросян предлагает себя в качестве инструмента для избавления от "разбойничьей клики"? Я ответил: "Я не встречал в своей жизни людей, пользующихся уважением в обществе, кто предлагал бы себя в качестве инструмента против другого. Никогда не думал, что президент может быть инструментом для пользования! К тому же любой инструмент после десятилетнего простоя ржавеет и морально устаревает, а изношенные и ржавые инструменты особым спросом не пользуются".

Этим я и ограничился.

Выступление Тер-Петросяна прозвучало как вызов, и я понимал, что экс-президент стремится к радикализации. Но мы ответили по-другому. Мы опубликовали статистику и освежили в памяти людей все, что происходило в стране за последние десять лет. Показали в цифрах, как обстояли дела при Тер-Петросяне, в какой ситуации я принял эстафету и в какой - собираюсь сдавать. На Тер-Петросяне полностью лежал груз ответственности за падение экономики, за очень тяжелые зимы 1992, 1993, 1994 годов, за последствия энергетического кризиса, к которому привели не блокада и не война. Кризис был рукотворным. Он стал результатом закрытия атомной станции под прямым давлением АОД. Их же усилиями под экологические лозунги закрылись и медно-молибденовый комбинат в Алаверди, и весь химический комплекс в Ванадзоре. Этим аодовцы сломали хребет армянской экономики. На них же лежала ответственность за ваучерную приватизацию, разрушившую промышленность страны. Став премьер-министром в 1997 году, я получил в наследство бюджет в 300 миллионов долларов, который к 2007 году вырос до 2,5 миллиарда. Насколько же плотная оболочка ненависти окутывала Тер-Петросяна, если он не видел очевидного! Пришлось также напомнить людям о том, как в те годы страну потрясла серия политических убийств, организованных Вано Сирадегяном, бежавшим из страны бывшим министром ВД. Наивно полагать, что президент не знал о преступлениях своего ближайшего соратника.

 МНЕ КАЗАЛОСЬ, ЧТО ПЕРВЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ ГОСУДАРСТВА ДОЛЖЕН ИГРАТЬ в жизни страны совершенно иную роль, нежели ту, на которую сделал столь неожиданную заявку Левон Тер-Петросян. Его участие в предвыборной борьбе под крайне радикальными лозунгами полностью размыло особый статус "первого президента".

Вся осень 2007 года прошла под флагом формирования предвыборных блоков. В обществе доминировала тема возвращения Тер-Петросяна в политику после десяти лет полного отсутствия. Несмотря на то что у Тер-Петросяна остались свои преданные сторонники, для которых он олицетворял массовые митинги 1988-1990 годов в Ереване, социологические опросы по кандидатам в президенты показали, что шансов на победу у экс-президента нет. Конечно, при любой власти и в любой, даже самой благоприятной экономической ситуации всегда будут недовольные и ненашедшие своего места люди. На тот момент Тер-Петросян благодаря своим ораторским способностям и таланту манипулировать толпой мог стать фигурой, которая объединит протестный электорат. Но опасения, что он окажется в состоянии выиграть выборы, у меня не было абсолютно - даже в случае второго тура голосования, при условии привлечения на свою сторону всех выбывших кандидатов. Вероятность его победы оставалась низкой. Рейтинг его неприятия оказался самым высоким среди всех претендентов на президентское кресло: более 70 процентов опрошенных отмечали, что не будут голосовать за Тер-Петросяна ни при каких условиях. Причем столь отрицательный рейтинг держался вплоть до дня голосования. С именем Тер-Петросяна люди продолжали связывать свои страдания, вызванные резким ухудшением уровня жизни в начале 1990-х, с холодными и темными ночами в годы энергетического кризиса - следствия провального правления партии АОД.

Понимая это, Тер-Петросян сделал все возможное, чтобы оторваться от скомпрометированного названия. Вокруг него объединили группу карликовых оппозиционных партий, и теперь он уже выступал не как лидер АОД, а как оппозиционный кандидат, консолидировавший часть оппозиции. Однако, несмотря на все старания, дистанцироваться от АОД и его одиозных представителей Тер-Петросяну не удалось - в восприятии людей он все равно ассоциировался с ними. Ссылка на то, что он вернулся в политику в окружении новых лиц, никого не убедила, поскольку лица эти выглядели далеко не свежими. Рядом с Тер-Петросяном оказались Степан Демирчян и Арам Саркисян, годом раньше с треском провалившиеся на парламентских выборах. В лагере первого президента оказались и люди из добровольческой организации "Еркрапа", в основном те самые, которые крутились вокруг Вазгена Саркисяна, а после его смерти стали бесхозными.

Еще одним ярким оппозиционным кандидатом на выборах был Артур Багдасарян, бывший спикер парламента, год назад ушедший в отставку. Харизматичный, умеющий впечатлить публику, лидер партии "Оринац еркир" развернул не менее активную и агрессивную кампанию. К моему удивлению, после отставки Артура "Оринац еркир" сохранила влияние на свой электорат и сумела мобилизовать его на выборы.

ЧТО ЖЕ КАСАЕТСЯ СЕРЖА САРГСЯНА, ТО ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ОПРОСЫ показывали, что он должен набрать чуть больше половины всех голосов, причем немалую роль в таком раскладе играл высочайший отрицательный рейтинг Тер-Петросяна. Сам Серж активнейшим образом участвовал в предвыборной деятельности, много ездил по регионам, провел огромное количество встреч. Его команда работала с полной отдачей. Агрессивная предвыборная риторика Тер-Петросяна мобилизовала всех наших сторонников. Я в ходе кампании выступил лишь пару раз: выразил свою точку зрения, твердо высказался в поддержку Сержа Саргсяна, и этим мое публичное участие в кампании ограничилось. Я по-прежнему считал, что действующий президент не должен вовлекаться в предвыборный процесс и становиться его частью.

Сама предвыборная кампания получилась очень тяжелой. Острая, эмоционально неприятная до отвращения, она шла с нарушением всех этических норм и границ. Пресса кишела взаимными обвинениями сторон. Истерия и агрессия кампании Тер-Петросяна набирала обороты, высказывания и лозунги становились все радикальнее, тема "разбойничьей клики" максимально раздувалась. Со стороны экс-президента и его сторонников начались активные попытки влияния на государственный аппарат, где по-прежнему работали многие из их знакомых. Придя во власть, я не стал менять всех подряд, а, напротив, сохранил должности за теми, кто уже накопил знания и опыт. Я считал, что институциональная память является важным элементом управления, а формируется она не только через решения и управленческую культуру, но и напрямую, через людей. Поэтому во власти на самых разных уровнях - не на министерских должностях, хотя некоторое время и там - оставалось немало людей, тем или иным образом связанных с Армянским общенациональным движением. Кто-то работал с ними вместе в прежние годы, у других в АОД состояли родственники. Теперь же сподвижники Тер-Петросяна активно пытались перетягивать старых знакомых на свою сторону.

Происходящее выходило далеко за рамки простой политической борьбы, во всем отчетливо проглядывали личные мотивы. Я понимал, что вряд ли бывший президент, потерявший кресло в конфликте со мной, будет радоваться нашим успехам. Отсутствие аргументов восполнялось нагнетанием слепой ненависти в надежде собрать под своими знаменами всех недовольных.

Прогнозы оказались довольно точными. Выборы состоялись 19 февраля 2008 года, и по их результатам на первом месте оказался Серж Саргсян, набравший чуть меньше 53 процентов, ему существенно уступил Тер-Петросян - 21,5 процента, а Артур Багдасарян стал третьим - 17,7 процента.

Продолжение http://golosarmenii.am/article/74318/zhizn-i-svoboda.