ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР

Времена не выбирают. Он жил в свое время, как живем все мы, современники, любя и страшась, воодушевляясь и падая духом, и вновь обретая утраченную веру. В этом году Вениамину Андреевичу Сырцеву - журналисту, многолетнему главному редактору газеты "Коммунист" - исполнилось бы 100 лет.

Большая часть жизни и биографии этого незаурядного человека была связана с Арменией. Нет смысла говорить о том, откуда взялась и буйно проросла любовь к нашей земле, как возникло глубокое понимание ее людей, истории. Вместе с республикой он прошел этапы ее большого пути, в котором отразились периоды созидания и расцвета, хрущевская оттепель и эпоха брежневского застоя. Человек строгих партийных взглядов, он верил в социализм с человеческим лицом.

Вениамин Андреевич жил полнокровной жизнью, отдавая газете все, что было в его щедрой человеческой природе. На каждое общественное явление он откликался по-своему, но прежде всего - как коммунист, все решающий с позиций актуальных задач времени, задач, общих для всей советской Армении.

Не боюсь ошибиться, сказав, что в 1960-70-е годы он играл не только очень заметную, но и, по ряду признаков, совершенно исключительную роль в жизни республики. Он состоял членом множества комиссий, в течение двадцати четырех лет избирался депутатом Верховного совета республики, являлся членом ЦК КП Армении. Сильный духом (всю войну Вениамин Андреевич был на фронте, много писал, был редактором фронтовых газет), он не шел на компромиссы, не поступался своими взглядами и убеждениями. Его неуступчивая принципиальность не могла не производить глубокого впечатления. Мало к кому прислушивались так внимательно, как к Сырцеву, и мало кто так сильно влиял на общественное мнение. Он знал свое время и своей предназначенной деятельностью главного редактора, общественного деятеля влиял на ход событий в Армении.

Пожалуй, вернее всего к оценке деятельности Сырцева применить те мерки, которые он сам для себя избрал и которым неукоснительно следовал всегда. Берясь за то или иное дело или чтение новой статьи, он задавал себе один и тот же вопрос: "Ну а теперь разберемся, что же это даст республике?" И когда убеждался, что выбор темы верен, считал себя вправе подписать статью в набор.

В быстрой прессе, как иногда называют газетно-журнальную периодику, в понятие профессионализма вкладывается многое: умение выделить из общего потока информации самую важную тему, развить ее, отделив главное от частного, придать материалу законченную форму, будь то информация на 10-15 газетных строк или большая статья. И все это - в считанные часы, а иногда минуты. Этим мастерством Вениамин Андреевич владел в совершенстве. Коллеги, бывшие сотрудники "Коммуниста" до сих пор вспоминают о его фантастической способности к работе сверхсрочной, особо ответственной, требующей предельного напряжения сил. Это чувство величайшей ответственности, которое нельзя переложить на чужие плечи и от которого некуда уйти, было главным в его характере. Он действительно был из тех, кто непрерывно и жестко спрашивал прежде всего с самого себя. С коллектива, которым руководил. Спрашивал, стараясь обойтись без всяких сделок с совестью.

Наверное, невозможно сосчитать, сколько номеров газеты вышло в свет с подписью Сырцева за долгие годы, сколько выполнено просьб, поручений. Заранее можно сказать - цифры покажутся неправдоподобными. Только его коллеги, друзья и члены семьи знали, что работа в любое время суток была естественным состоянием этого человека, казавшегося неутомимым. Праздность не была его стихией. В редакции сохранились факсимильные свидетельства: рабочие гранки, прочитанные нашим главным редактором, - точность замечаний поразительна, не упущена ни одна мелочь... Так не работал никто из мало-мальски заметных профессионалов пера, подолгу вынашивающих каждый замысел, собирающих материал, "вылизывающих" слог и композицию, уточняющих акценты, выверяющих цифры, факты, имена.

Возглавляя коллектив, в котором блистали мощные журналистские имена - Карен Калантар, Борис Мкртчян, Владимир Шахназарян, Елена Алексанян, Нелли Саакян и другие, он стал свидетелем того, как многие из них предпочли уйти в свободное плавание. Но школа высочайшего мастерства, выпестованная в "Коммунисте", сказывалась в их дальнейшей творческой работе. И это факт. Сырцев воспитал десятки профессионалов, передав им увлеченность, бескомпромиссность и преданность профессии.

Хотя за столько лет общественной и редакторской деятельности В.Сырцев успел сделать очень много и многого достичь, он не был похож на гладкого, обласканного, счастливого человека. С виду был колюч, суров, губы твердо сжаты. На летучках, которые в те годы проводились два раза в месяц, он, как правило, почти не говорил. Слушал докладчика, искоса исследуя лица сидящих, сверял реакции, ловил на лицах отсвет каким-то своим мыслям. Взгляд был испытывающе серьезен. Ощущение, что постоянно его снедали заботы и вопросы. Смеющимся его почти не помню: улыбался одними скулами.

Впрочем, один раз мне все-таки довелось услышать его смех. В редакцию он приходил раньше всех. В 9 часов, выходя из кабинета, он обходил свои владения - комнаты сотрудников. Здороваясь, всегда задавал один и тот же вопрос: "А где остальные?" И вот однажды я пришла на час раньше, чтобы успеть написать в номер. Не успела достать бумагу и вооружиться ручкой, как в дверях появилась фигура Главного. Оторопев от волнения, позабыв поздороваться, я обратилась к нему с вопросом: "А где остальные?" Вениамин Андреевич как-то обреченно посмотрел на меня, и вдруг глаза его засверкали озорным блеском, он неожиданно засмеялся и быстро ушел в свой кабинет.

Сырцев любил и умел заниматься не собой, а другими. И это уникальный дар. Его многообразная деятельность по поддержке деятелей культуры и вообще простых людей создала ему репутацию ходатая по чужим делам. За помощью к нему обращались десятки, сотни людей. Сырцев редко кому отказывал, но прежде всего старался помочь тем, кто больше всех пострадал от несправедливости властей. Авторитет его был непререкаем.

В редакции он установил жесткую дисциплину. Даже днем, уходя на задание, мы расписывались в журнале у секретаря: когда и на сколько времени ушли. Но парадокс: при этой тотальной несвободе мы были внутренне свободны. Зажатые в тиски идеологических норм, сотрудники "Коммуниста" находили отдушину во всестороннем и скрупулезном изучении конкретных проблем социального бытия - экономического, производственного, научного, творческого, морально-нравственного... По сути дела, это было формой легального сопротивления: нас загоняют в стойло идеологических догм, но, вопреки всему, оставались свободными, и никакими постановлениями и регламентациями нас не укротить.

Работать так было принято, и поэтому, говоря о сырцевской организаторской одаренности, нельзя забывать о той беспрецедентной по-своему ситуации, в которой реализовывалась эта одаренность, а также и о требованиях, которые предъявлялись в ту пору газетчикам.

Конечно, не надо оголтелой пропагандой заменять реальное отображение действительности. Но мне кажется, что бывают исторические обстоятельства, когда пресловутая объективность оборачивается все той же пропагандой, только на этот раз разрушительной. Тем более, если это сопровождается злорадством по поводу любых неудач в стране. Глумление - это уже основная окраска, стилистический прием нынешней журналистики, очевидная мировоззренческая установка.

На смену советской идеологии пришел полный идеологический крах. Мутным потоком к нам устремилось все, что создавалось за пределами СССР. Достаточно включить телевизор, чтобы понять: разрушается нравственность, пропагандируется насилие... А где сейчас большая часть молодежи? В охране, в услужении у крупных частников, самый цвет молодежи - продавцы, клерки, дельцы и работники шоу-бизнеса. Вот наша реальность. А лучшие перья страны заняты политической публицистикой. Выходит, заниматься журналистским расследованием - удел безнадежно отсталых.

Вот почему, отринув социалистическую идеологию, наша страна сейчас остро нуждается в собственной идеологии. Идеологии, способной убедить гражданина в том, что он сегодня счастлив, свободен, полон гордости за свою делающую первые нелегкие шаги в своем становлении страну - в этом настоятельная нужда. Причем важно, чтобы гражданин этим словам поверил и в будущем вел себя примерно, то есть законопослушно.

...Кто может себе представить, сколько было продумано, переоценено, сколько горестных размышлений, сожалений, надежд принесло Вениамину Андреевичу Сырцеву новое время, в котором ему довелось жить так недолго. К сожалению, нам это уже не дано знать.