ЗАБВЕНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ

Геноцид армян в Османской Турции - первое в истории человечества широкомасштабное международное преступление, совершенное с целью убийства целого народа по политическим мотивам.

ПОЧЕМУ ЭТА ТРАГЕДИЯ ДО СИХ ПОР ТАКОЙ БОЛЬЮ ОТЗЫВАЕТСЯ В НАШИХ СЕРДЦАХ? Наш народ первым в XX веке подвергся Геноциду, когда в 1915 году младотурки стали планомерно осуществлять свой чудовищный акт истребления целой нации, когда по приказу тогдашних правителей Османской Турции за краткий срок были зверски убиты более миллиона армян, ни в чем не повинных мужчин, женщин, детей и стариков. Поэтому нет армянской семьи, в сердце которой турецкий ятаган не оставил бы свой черный след. И как писал Геворг Эмин: "Жил древний народ на своей родной земле, слившись с нею воедино. Окровавленный ятаган срубил его под корень, и создались две страшные, чудовищные половины - "народ без земли и земля без народа..."

А вот и свидетельство посла США в Турции Моргентау: "Я уверен, что во всей истории человечества нет стольких ужасающих фактов, как эта резня. Великие избиения и гонения, наблюдавшиеся в прошлом, кажутся почти незначительными по сравнению со страданиями армянской нации в 1915 году".

 Турецкие палачи надеялись, что вскоре все будет предано забвению. Но разве все это можно забыть? Геноцид армян - чудовищное преступление, которое не забывается, память о нем передается из поколения в поколение, от отца к сыну, внуку, правнуку. Для таких тяжких преступлений нет срока давности. И об этом преступлении мы будем помнить до тех пор, пока сквозь пепел армянских жертв будет гореть вечный огонь памяти. И прав был поэт, отметивший, что "Геноцид убил плоть, но закалил дух".

И сегодня, как и каждый год, эта память поднимает нас и ведет по крутой дороге к Цицернакаберду в Ереване, где высится памятник жертвам Геноцида. Но и всюду в мире, где есть большие армянские колонии, созданы мемориалы.

С 24 апреля 1915 года из Константинополя стали выселять и в пути уничтожать известных армянских деятелей культуры, писателей, врачей, юристов, которые имели большие заслуги не только в развитии армянской, но и турецкой культуры. Каждый из них нес в себе гены своего народа и разделил его судьбу. Вспомним некоторых из них.

ГРИГОР ЗОГРАБ - АРМЯНСКИЙ ПИСАТЕЛЬ, ПУБЛИЦИСТ, ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДЕЯТЕЛЬ, подлинный выразитель идей и настроений демократической армянской интеллигенции конца XIX-начала XX века в Турции, пламенный борец против рабства и деспотии.

Григору Зограбу армянская литература обязана появлением и утверждением в ней жанра новеллы. Лучшие из сорока двух новелл писателя составили три книги: "Голоса совести", "Жизнь как она есть", "Тихие боли". Написаны новеллы и печатались они в газетах и журналах главным образом в 80-90 годах XIX в., то есть в наиболее жестокое время царствования Абдул-Гамида.

Получив инженерное и юридическое образование, Зограб мог сделать карьеру государственного чиновника. Но страдания родного народа, свидетелем которых был Зограб, пробудили в нем иные стремления и чувства, определили иную, трагическую, однако неповторимую и прекрасную судьбу, - судьбу писателя-борца, писателя-гуманиста.

Поистине самоотверженной была общественно-политическая деятельность Григора Зограба в условиях деспотического режима султана Гамида. Среди передовой интеллигенции Турции писатель пользовался заслуженным авторитетом блестящего адвоката, гневное слово которого приводило в трепет государственных чиновников. В трагические дни армянских погромов Зограб разоблачал кровавую политику правителей Турции и их западных подстрекателей, требовал всенародного суда над палачами.

Неутомимый поборник правды и прогресса, он горячо и смело выступал с защитой болгарских революционеров, отданных под суд турецкими властями. Знаменательно также, что во время дикой и позорной истерии вокруг "дела Дрейфуса" Зограб был одним из первых, кто поднял гневный голос протеста против подлой провокации, инспирированной реакционной военщиной.

Т урецкие реакционеры искали повода, чтобы расправиться с опасным политическим врагом и его многочисленными единомышленниками. Такая возможность представилась в июне 1915 года, в самый разгар Первой мировой войны. Под предлогом обеспечения государственной безопасности во многих городах и селах страны власти организовали невиданную доселе резню. Более миллиона армян пало от турецкого ятагана. Среди них был и Григор Зограб. Так трагически завершился жизненный путь человека, который с полным правом сказал о себе: "Я всю свою жизнь прожил в борьбе". (Акоп Салахян).

В ЧИСЛЕ СОТЕН ТЫСЯЧ ПОГИБШИХ БЫЛ И ПИСАТЕЛЬ, ПУБЛИЦИСТ, ПЕРЕВОДЧИК, ОБЩЕСТВЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ РУБЕН ЗАРДАРЯН.

Образование он получил в армянских учебных заведениях Харберда. Его сборник рассказов и новелл "Рассвет", в котором нашла отражение царившая в Турции удушающая атмосфера насилия, в 1912 году в переводе на французский язык вышел в Париже. Известны также его переводы произведений М.Горького, Э.Верхарна, П.Шелли, В.Гюго, О.Уайльда, В.Короленко, А.Франса. В 1903 г. он был арестован за политическую деятельность. Потом он обосновался в Пловдиве и через несколько лет снова вернулся в Константинополь и в 1915 году пал от турецкого ятагана.

ДАНИЭЛ ВАРУЖАН - ОДНА ИЗ САМЫХ КРУПНЫХ И ОДНОВРЕМЕННО САМЫХ ТРАГИЧЕСКИХ ФИГУР МНОГОВЕКОВОЙ АРМЯНСКОЙ ПОЭЗИИ. Всего 31 год прожил Даниэл Варужан, а его активная творческая жизнь насчитывает едва лишь десятилетие.

 Но за это сравнительно короткое время он сумел создать блестящее художественное наследие, которое не только вошло в золотой фонд армянской литературы, но и влилось в мощный поток мировой поэзии начала XX века.

Не случайно еще в начале 1906 года, когда 22-летний поэт собирался издать свой первый сборник стихов, известный армянский и литературный критик и общественный деятель Аршак Чобанян, обращаясь к Варужану, прозорливо заметил: "Вы станете одним из великих наших поэтов, я в этом не сомневаюсь". Это предсказание критика полностью сбылось еще при жизни поэта, а десятилетия, прошедшие после его смерти, помогли еще полнее и глубже осознать место и роль Варужана в истории армянской поэзии.

За свою недолгую творческую жизнь Даниэл Варужан создал четыре поэтических сборника. Он успел воплотить лишь небольшую часть своих неисчерпаемых творческих возможностей. Он был полон новых серьезных замыслов: думал о создании второго цикла буколической поэзии "Песнь вина", мечтал обработать армянские эпические сказания под общим названием "Армянская гомериада" и армянский героический эпос ("Дом сасунцев"). Эти планы оборвал турецкий ятаган. (Эдуард Джрбашян).

МИСАК МЕЦАРЕНЦ РОДИЛСЯ В 1886 ГОДУ. ЕМУ БЫЛО ВСЕГО ДЕСЯТЬ ЛЕТ, когда его родной Бинкян был предан огню и мечу, превращен в руины и пепел.

 В той же Западной Армении, в школе города Сваз, где он обучался, дисциплина предписывала множество различных запретов, в том числе на любую форму национального движения. К этому следует добавить и тот злополучный случай, когда какой-то мальчишка-турок ударил 15-летнего Мецаренца ножом в спину, что явилось причиной частых рецидивов воспаления легких и привело к ранней смерти. Мецаренц ни разу не упомянул об этом, мы не знаем почему, по какой причине он так и не вспомнил этого турчонка, который унаследовал от своих дедов и отцов способ вершить человеческие судьбы с помощью ножа?

...У Мисака Мецаренца есть несколько стихотворений, помеченных городом Сваз. История помнит связанный с этим городом трагический случай, не имеющий аналога. Ленк Тимур, самый кровожадный азиатский завоеватель, более чем за пять столетий до Мецаренца встал со своими ордами у стен Сваза, одного из самых цветущих городов тогдашней Армении, известный как "город ста тысяч розовых кустов". Жители Сваза, чтобы смягчить сердце тирана, вывели к нему тысячу малолетних детей, с ног до головы одетых в белое, с букетами алых роз в руках. То была немая мольба о пощаде, чтобы город не был уничтожен, превращен в руины и прах. Но палач устремил свой взор на детей и приказал растоптать эту белоснежную непорочность копытами коней. Местность окрасилась кровью детей и роз.

А еще пять столетий спустя стихи Мисака Мецаренца, подобно той тысяче малолетних армянских детей, с ног до головы одетых в белое, вновь были выведены к османскому ятагану, и ятаган умертвил их создателя, но самих стихов умертвить не смог, потому что они были крылаты и, взмыв в небеса, долетели до нас и обосновались в своей отчизне, беседуя с вечностью. (Размик Давоян).

 МЕЖДУ РОЖДЕНИЕМ ПОЭТА СИАМАНТО И ЕГО БЕССМЕРТИЕМ ЕСТЬ МИГ, сотканный из тончайших капилляров памяти, сострадания, борьбы. Миг творчества. Таков и миг западноармянского поэта, известного литературному миру под именем Сиаманто.

 Однажды молодой Сиаманто, говоря о назначении поэта, сказал, что единственная цель художника - видеть и любить прекрасное. Но он стал поэтом Геноцида, где спрессованы голоса ужаса, отчаяния и тревоги, где нет места даже улыбке. Аветик Исаакян называет Сиаманто "уникумом в мировой литературе".

Правы армянские и зарубежные исследователи творчества Сиаманто, когда говорят, что нежнейший лиризм поэта, его страстный, неповторимый характер придают его поэзии особое обаяние. Без этих качеств стихи воспринимались бы как холодные лозунги-призывы. И неудивительно, что литературная общественность Европы высоко оценила творчество армянского поэта, выдвинув за несколько месяцев до его гибели на Нобелевскую премию.

 Поэт в полной мере разделил судьбу своего народа, когда в 1915 году младотурки стали планомерно осуществлять свой чудовищный акт истребления целой нации. В расцвете творческих и жизненных сил наряду с лучшими представителями интеллигенции - Комитасом, Д.Варужаном, Рубеном Севаком, Г.Зограбом, Еруханом, Келекяном и многими другими - был арестован, а через несколько месяцев зверски убит и Сиаманто.

Но поэт погиб, оставив нам посаженную на берегах Евфрата Лозу Гнева, которая по страстному убеждению Сиаманто, однажды прорастет Розой Свободы. (Рубен Ангаладян).

 РУБЕН СЕВАК ВЫРОС В КОНСТАНТИНОПОЛЕ (ТОГДА ТУРЕЦКОЕ НАЗВАНИЕ - СТАМБУЛ - еще не вошло в мировой обиход), учился в Лозанне, а, получив диплом врача, несколько лет практиковался в швейцарских клиниках.

 Успел издать одну-единственную книгу – стихотворный отклик на резню 1909 года. На резню совсем иного, чудовищного масштаба - на Геноцид - он уже не смог откликнуться: весной 1915 года его взяли под арест, а летом убили.

Согласно весьма достоверному свидетельству, бок о бок с ним умирал его друг и великий поэт Даниэл Варужан. Если свидетельство правдиво, то 26 августа - наичернейший день в истории армянской поэзии. Потому что Севак и сам обладал огромным дарованием. Не до конца воплотившимся, но поистине блестящим.

Судьба Севака по-своему подтверждает, что Геноцид, от которого Турция до сих пор открещивается, был именно геноцидом, а не совокупностью досадных инцидентов, имеющих место в пору военной неразберихи. (Георгий Кубатьян).

ЛУЧШИЕ ГОДЫ СВОЕЙ ТВОРЧЕСКОЙ ЖИЗНИ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ АРМЯНСКИЙ ПОЭТ ПАРУЙР СЕВАК отдал работе над поэмой "Неумолкаемая колокольня". Даже после того, как поэма увидела свет и была восторженно встречена читателями, Севак продолжал работать над ней до самой своей безвременной кончины. В ее основе - трагическая судьба великого армянского композитора и просветителя КОМИТАСА.

 ... Именно с Константинополя, где жил тогда почти весь цвет мастеров армянской культуры и литературы, начался чудовищный Геноцид армян. Увезенный в числе первых смертников и чудом спасенный Комитас от всего увиденного сошел с ума и 20 лет, до самой кончины, находился в психиатрической больнице.

Армянский народ глубоко чтит память своего великого композитора, и не только потому, что он дал мощный толчок развитию армянской музыки. Образ Комитаса, человека из народа и разделившего с народом самую страшную трагедию в его многовековой истории - Геноцид, который смогли превзойти только гитлеровские фашисты, стал символом армянской нации, одним из тех имен, которыми она гордилась и будет гордиться всегда. Поэтому поэма Паруйра Севака не только и не столько биография Комитаса, сколько эпическое полотно жизни народной, произведение, которое показывает, что лишь неразрывные узы с народом рождают и питают гения (Гарольд Регистан).