НАКАНУНЕ ПЕРВОЙ, или ЧЕГО НЕ ХВАТАЕТ ТРЕТЬЕЙ РЕСПУБЛИКЕ

Право наций жить суверенной жизнью – категория почти неоспариваемая и ценность почти абсолютная. Тем не менее как в настоящее время, так и в прошлом процесс становления новых государств часто протекает под диктовку внешних сил. При таком раскладе само понятие "политическая независимость" трактуется двояко.

АРМЯНСКИЙ НАРОД БОЛЕЕ ДЕСЯТИ РАЗ ДЕМОНСТРИРОВАЛ СПОСОБНОСТЬ к восстановлению политически суверенного уклада своей жизни, и в этой борьбе его стремление к независимости стало абсолютной категорией. Тем не менее известны случаи, когда наша национальная элита выступала и против провозглашения независимого государства. Что особенно важно отметить - подобное нежелание обуславливалось пониманием того факта, что к независимости их подталкивают внешние силы, преследующие свои интересы, и что в результате провозглашения именно такой независимости будут бесповоротно заблокированы пути к реальному суверенитету. Отсюда и двоякость толкования "независимости".

Данный аспект проблемы рассматривается нами редко, в том числе и по причине того, что довлеющий в общественном сознании стереотип "независимость – абсолютная категория" не допускает особой свободы рассуждений. Официальная власть считает, что "государство – это я", оппозиция придерживается такого же мнения, но уже о себе. Персонификация идеи государственности, несомненно, является одной из проблем нашего суверенитета. И тем не менее об этом нужно говорить, особенно в дни, когда мы вспоминаем Первую Республику.

Почему ее основатели так и не провозгласили независимость в марте 1918 года (когда их к этому подталкивали), а сделали это месяцами позже? Ответ однозначен: мартовская независимость поставила бы крест на все армянские перспективы.

После победы пролетарской революции в Петрограде и Москве новое большевистское руководство для сохранения своей хрупкой власти вынуждено было подписать с военными противниками бывшей Российской империи (Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией) Брестский мир, предусматривающий передачу союзникам некоторых западных и южных земель Российской империи. Вопрос о целесообразности подобных уступок вызвал бурную дискуссию в большевистском стане и даже расколол его на отдельные лагеря.

Тем не менее 3 марта 1918 г. в Брест-Литовске этот документ был подписан, и договаривающиеся стороны "решили впредь жить между собой в мире и дружбе". В числе уступаемых территорий значились и некоторые восточноармянские земли, а также порт Батуми. Кроме того, большевики обязывались очистить Западную Армению (в тексте – Восточную Анатолию) от армейских частей бывшей Российской империи.

ЗДЕСЬ ЕСТЬ ПРИНЦИПИАЛЬНЫЙ МОМЕНТ, НА КОТОРЫЙ НУЖНО ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ. Брестский мир, каким бы унизительным для большевиков он ни был, тем не менее оставлял Закавказье под российской юрисдикцией (собственно, потому Степан Шаумян и появился в нефтеносном Баку). Иными словами, большевики, передавая Турции западноармянские и даже некоторые восточноармянские земли, оставляли за собой право отстоять – в том числе и оружием – "свое Закавказье". Поэтому османские власти и пытались убедить политические элиты края (особенно армянскую и грузинскую) провозгласить независимость своих государств, приправляя все это высокопарными заявлениями о том, что "независимость – высшая, абсолютная ценность". Ясно, что политическое (на "добровольных началах", причем тогда же разрабатывались и "14 пунктов Вильсона" - в том числе о праве наций на самоопределение) отделение Закавказского края от большевистской России лишило бы последнюю права вмешиваться в ход дальнейших событий.

Таким образом, "добровольное" провозглашение суверенитета Закавказских государств полностью соответствовало османским амбициям, ориентированным на отторжение региона от России с перспективой его последующей оккупации. Для "большей убедительности" в том же марте 1918 года турецкая армия заняла Эрзерум, прорвала самооборону Хнуса, Вана, Алашкерта и восстановила утраченный в ходе войны контроль над Западной Арменией.

Посему параллельно подписанию Брестского мира и военным действиям стартовали Трабзонские переговоры между Турцией и Закавказским сеймом - временным представительным и законодательным органом государственной власти в Закавказье, состоящим из представителей партий региона и избранных от Закавказья членов Всероссийского учредительного собрания. Переговоры выявили целый букет противоречий между политическими силами сейма – иначе и быть не могло. Закавказские тюрко-татары (представители партий "Мусават", "Иттихад", "Мусульманский социалистический блок"), конечно же, поддерживали Османскую империю, позиция которой сводилась к предъявлению закавказской делегации требования о признании положений Брестского договора и провозглашении собственной независимости.

ИМЕННО ТОГДА АРМЯНСКАЯ СТОРОНА И СКАЗАЛА "НЕТ" НЕЗАВИСИМОСТИ. Эта позиция ввергла татарских и османских делегатов в ярость. В таких условиях и началась мартовская самооборона армян, о которой редко говорят в Армении, в отличие от Азербайджана, где "мартовские события" официально называются "геноцидом азербайджанского народа". На самом деле это было армянское сопротивление османской и татарской войне, нацеленной на установление полного контроля над землями, оставшимися после краха Российской империи политически бесхозными, и окончательное решение "армянской проблемы". Было учтено все: время, возможности, предпосылки, региональные противоречия…Единственный показатель, который при проведении мартовской операции не был точно рассчитан, - степень сопротивления армян, способность организовать очаги самообороны, причем вне зависимости от партийной принадлежности, политических взглядов и убеждений (к примеру, большевик Степан Шаумян сотрудничал с дашнакцаканами – подобная перспектива абсолютно не учитывалась турками).

Одержанные уже в 1918 г. майские победы нашего народа имели своим великим итогом провозглашение Первой Республики . Главная историческая предпосылка ее становления - Брестский договор - был скорее преградой, нежели стимулом в тяжком процессе ее становления. Национальная элита пребывала в великом смятении. Но нашла в себе силы…

Провозглашение Первой Республики, конечно же, стало вынужденной мерой. Но не будь майских побед, не было бы и восстановленной государственности. Важнейшая миссия Первой – это нахождение потерянного звена в длинной хронологической цепочке утраченных и воссозданных форм национального суверенитета. Ни одна из соседних стран не была заинтересована в провозглашении армянской независимости. Все претендовали на "свои куски" от некогда цельного армянского пирога. Ни в коем случае нельзя идеализировать историю Первой, как, впрочем, и любой другой общественно-политической формации. Но она действительно была идеальной с точки зрения отстаивания элементарных ценностных установок. Своих негодяев хватало везде, но они и назывались негодяями. Не героями, не олигархами, не достопочтенными горожанами, не парламентариями, не министрами, а именно негодяями.

Называть вещи своими именами - это то, чего так не хватает Третьей Республике.