ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

В соответствии с московскими договоренностями президентов России и Армении в Ереване должны быть открыты филиал МГУ и русская гимназия. Сообщение о гимназии вызвало неоднозначную реакцию. Сразу же зазвучали голоса страдающих за сохранение армянской самобытности патриотов, бьющих тревогу по поводу того, что по одному из главных достижений независимой Армении - национальной школе - шовинистический Русастан наносит удар.

ДО БОЛИ ЗНАКОМЫЕ ПРИЧИТАНИЯ РАЗБЕРЕДИЛИ ДУШУ НОСТАЛЬГИЧЕСКИМИ воспоминаниями о первых шагах Третьей Армянской Республики, начинавшей свой славный путь к торжеству демократии с объявления войны всему, что связано со словом "русский": вплоть до памятников русским писателям. Сейчас об этом позорище предпочитают молчать, не вспоминать, какими пасквилями и карикатурами пестрила проправительственная пресса, целые страницы посвящавшая оскорбительным "разоблачениям" истинных патриотов, которые пытались довести до ума неоперившихся демократов, что антирусская политика на самом деле носит антиармянский характер. (Я бы тоже не стала ворошить прошлое, если бы до сих пор не приходилось расплачиваться за это.)

На самом деле война была объявлена не русскому народу: Армения всегда была моноэтнической страной, и русские здесь составляли настолько невысокий процент от общего числа населения, что они при всем своем желании никогда не смогли бы как-то повлиять на умонастроения и уж тем более на менталитет армянского народа, эта война была объявлена той части армянской интеллигенции, для которой русский язык был вторым родным. То есть если в других союзных республиках русофобия носила националистический характер, то у нас это была ярковыраженная классовая борьба: пришедшим к власти на волне подъема национального самосознания революционерам нужно было избавиться как можно от большего количества людей, к чьему мнению может прислушаться народ. Вот и настраивали власти народ против интеллигенции.

А русскоязычной (вернее, двуязычной) эта часть интеллигенции была потому, что это были потомки тех армян, которые, как и репатрианты из-за рубежа, вернулись на свою историческую родину из республик Советского Союза, где государственным был русский язык. И, как и репатрианты, они включились в строительство своей родины, начали созидать - каждый в своей сфере. В том числе, кстати, и в сфере образования. И, как и во всех областях, в этой сфере Армения достигла довольно ощутимых результатов. (По данным статистики, к 1920 году, до наступления рабовладельческих советских порядков, в Армении неграмотным было 90% сельского и около 60% городского населения республики, и одним из первых декретов, навязанных рабовладельцами, был декрет о ликвидации безграмотности.)

КАК РАССАДНИК РУСОФИЛЬСТВА В ОДНОЧАСЬЕ ЗАКРЫЛИ ВСЕ русские школы, переведя учеников младших классов (вернее, до шестого класса включительно) в армянские школы и великодушно позволив старшеклассникам доучиться до конца. Всех, кто призывал не рубить с плеча, проводить языковую политику деликатно, кто пытался объяснить, что малочисленный народ, каким бы древним и культурным он ни был, не имеет права лишать себя возможности быть двуязычным, потому что не в его интересах, потому что неразумно отрекаться от языка, на котором ты можешь представлять свой народ, свою культуру, на котором ты можешь быть услышан за пределами своей страны, всех этих здравомыслящих людей мгновенно объявляли врагами нации. Хотя никто из них не отрицал, что знание неродных языков (в том числе русского) ни в коем случае не должно быть в ущерб родному. Чего добились этой реформой? Разгром системы образования начался именно тогда. Я уж не говорю об оставшемся без работы количестве учителей, об ущемленных правах десятков тысяч детей русскоязычных беженцев из Азербайджана, о дефиците учебников. Как сейчас, помню день 17 июля 1992 года (я запомнила эту дату, потому что просчитала, что до начала учебного года оставалось 45 дней). В тот день по телевидению, которое, кстати, можно было смотреть только 2 часа в сутки, показали репортаж из типографии. Журналист спрашивал работника типографии, над чем они работают. И тот сообщил, что типография в усиленном режиме готовит к изданию школьные учебники. Что подразумевалось под усиленным режимом в условиях, когда электричество в дома и на предприятия поступало только на несколько часов в сутки, для меня осталось загадкой. Но дальше было интереснее. На вопрос журналиста, какое количество учебников должно быть выпущено к началу учебного года, типографский работник ответил: "38 наименований, по всем предметам, для всех классов". - "А сколько наименований уже издано?" - поинтересовался журналист. "Шесть", - ответил рабочий. Тогда я про себя отметила: какой же должна быть степень интенсивности этого самого усиленного режима, чтобы за 45 дней выпустить еще 32 наименования книг.

В том, что перед типографией была поставлена недостижимая задача, убедиться пришлось ровно через полтора месяца, когда обладателями учебников стали лишь отдельные счастливчики, остальным же приходилось заимствовать у одноклассников оригиналы и довольствоваться сделанными с них ксерокопиями. Стали ли в результате топорного слияния русских и армянских школ ученики бывших русских школ лучше владеть армянским языком? Могли ли они стать образованными в целом, если, проучившись начальные классы в русских школах и усвоив азы практически всех наук, всю терминологию, вдруг стали вынуждены постигать не только сами науки, но и армянские эквиваленты русских терминов? Если учесть, что все это происходило в условиях, когда из-за энергетического кризиса школы вместо традиционных девяти месяцев учебного года работали только пять, то, думается, вопрос этот выглядит риторическим.

МЫ ПОМНИМ, С КАКОЙ САМООТДАЧЕЙ, С КАКИМ ЭНТУЗИАЗМОМ РАБОТАЛИ в русских школах учителя армянского языка. Стараниями этих подвижников как минимум процентов 70 выпускников русских школ Армении в равной степени владели двумя языками. Конечно, жаль, что не все сто. Но было бы любопытно узнать, какое количество выпускников сегодняшних школ может похвастаться хотя бы относительным двуязычием? И для какого количества детей из тысяч уехавших из независимой Армении семей русский язык давно перешел из категории второго родного в категорию просто родного, тогда как армянский стал всего лишь средством внутрисемейной коммуникации (это в лучшем случае, а в худшем - вообще забыт). (Примечательно, что в списке стран, куда в поисках лучшей жизни устремляются освободившиеся от имперского гнета армяне, прочно лидирует Россия.) Что касается армянского языка, то какое количество выпускников сегодняшних школ может похвастаться теми знаниями родного языка, которые получали выпускники советских армянских школ? Я уж не говорю о тех армянских школах (в Ереване их было несколько), выпускники которых были в той же степени двуязычными, что и выпускники русских школ. Это школа имени Крупской, школа имени Чаренца, 114-я школа и другие.

Хотя независимая Армения спохватилась, что антирусская истерия на самом деле пошла во вред исключительно только армянам, и стала предпринимать меры по исправлению того, что сотворили свободолюбивые новаторы, дров к тому времени успели наломать основательно. И в результате что мы имеем сегодня? Сегодня в Армении выросло целое поколение, для которого русский язык - иностранный. (Примечательно, что и английский, призванный по замыслу теоретиков гиперанкахутюна заменить русский, как был иностранным, так и остался.)

БЫЛО БЫ ЗАМЕЧАТЕЛЬНО, ЕСЛИ БЫ В НЕ ИМЕЮЩЕМ СОБСТВЕННОЙ ПИСЬМЕННОСТИ соседнем царстве-государстве, которое за неполных полтора столетия четырежды заимствовало чужие алфавиты (вначале это была арабская вязь, потом - латиница, потом - кириллица, потом - снова латиница), придерживались тех же взглядов, что и наши "патриоты". Но, увы, одновременно с нашей молодежью там подрастало поколение азербайджанцев, для которых русский язык продолжал оставаться вторым родным. И на этот второй родной язык они сегодня переводят и тиражируют создававшуюся еще их старшими товарищами несусветную чушь о своей "древней" истории, на этом втором языке они вещают по разным каналам Российского телевидения об учиненном армянами "геноциде" над "древним" азербайджанским народом. Какие финансовые средства нужны для того, чтобы выходящие на армянском языке обоснованные и убедительные опровержения всей этой галиматьи были переведены (а значит, стали доступны широкому кругу людей) на русский язык? И откуда браться переводчикам, если полноценных билингвов становится все меньше? Да каких там переводчиков! Мы стыдливо замалчиваем, что значительная часть сегодняшнего студенчества не может пользоваться учебниками, потому что новых учебников по фундаментальным наукам не изобретено, а те, что были, в подавляющем большинстве на русском языке. И заваленной немыслимым количеством проблем независимой Армении, естественно, не до переводов их на армянский язык.

Не думаю, что, если бы вдруг сейчас решили открыть английскую, или французскую, или еще какую-нибудь гимназию, это сообщение так же бы возмутило борцов за чистоту нации. Никто не просит забывать о своих корнях, никто не просит отрекаться от своего языка, от своей культуры. Но сколько можно убеждаться в том, что навязанную нам информационную войну можно (и нужно) вести на языке, понятном для всех. И прежде всего - для своих, увы, немногочисленных союзников. И убедительность твоих аргументов, твоей информации не в последнюю очередь зависит от того, на каком (я имею в виду качество) языке ты ее подаешь.

А в русской гимназии, если она, дай бог, откроется, безусловно, таким предметам, как армянский язык, армянская литература, история Армении, должно уделяться самое пристальное внимание, и преподавать их должны высококлассные профессионалы.

P.S. Только что услышала по телевизору, что в Ереване должна открыться китайская школа. Видимо, в расчете на перспективу...