БУНТАРЬ И УЧЕНЫЙ ЛЕВ ПИРУЗЯН

Несколько лет назад на улице Островитянинова в Москве появился необычный храм. Простой и в то же время элегантный, он сразу привлек внимание москвичей. Вскоре стало известно, что сооружение – не что иное, как часовня-церковь Святых Львов, поминаемых в церковном календаре. Построена она в 1997-2007 гг. по проекту архитекторов В. Когана и И. Гнедовской. Но главное, что привлекло внимание в сообщении СМИ, – имя "строителя и благотворителя, построившего храм на собственные средства и передавшего его вместе с коллекцией икон в дар Русской Православной Церкви". "От академика Л.А. Пирузяна и его семьи" - эта строка завершает надпись на табличке, украшающей одну из стен храма.

О ТОМ, ЧТО ДЯДЯ ЛЕВА, КАК НАЗЫВАЮТ ЛЬВА ПИРУЗЯНА в нашей семье, построил в Москве храм, я узнала из российской прессы. Она же на днях сообщила и о кончине Льва Арамовича. Стало не по себе. Не только потому, что ушел из жизни выдающийся ученый в сфере медицинской биофизики, академик РАН, иностранный член НАН РА, лауреат Госпремии СССР, наш безгранично талантливый соотечественник и один из последних представителей золотой плеяды научной интеллигенции. Так уж распорядилась жизнь, что наших родных, а Левон Пирузян приходился мне троюродным дядей с отцовской стороны, разбросало по свету и сведения о них мы получаем в лучшем случае из третьих уст. Дядя Лева был персоной, особо уважаемой в нашей семье: интерес к его жизни, карьере и личности мне привила моя бабушка Евгения Арзумановна Пирузян. Фармацевт по профессии и роду деятельности, она в молодости мечтала продолжить образование, стать фармакологом, однако в годы Великой Отечественной войны потеряла мужа и была вынуждена день и ночь работать, чтобы воспитать сына - моего отца. Дядя Лева для нее был как бы воплощением ее несбывшейся мечты, посвятившим себя без остатка науке. Для нас же, младшего поколения племянников и племянниц, он был прежде всего гордостью рода, с одной стороны, и крупным мужчиной с прямым, открытым взглядом с портрета руки Рудольфа Хачатряна - с другой.

Не знаю, с каких времен род Пирузянов обосновался в городе Алаверди и его утопающих в зелени окрестных селах – Ахпат, Цахкашат, Манес… В последнем 16 июля 1937г. и появился на свет Лев (Левон) Пирузян – спустя 40 дней после рождения моего отца. Рос он в "идеологически неоднородной" семейной атмосфере: дед Сергей Пирузян был революционным железнодорожником, а дед с материнской стороны - дворянских кровей, служил в Белой гвардии. Между предками не было вражды: они с уважением относились друг к другу. Видимо, от обоих и перенял молодой Лева дух благородного бунтарства, сопровождавший его позже в науке.

ОКОНЧИЛ ЛЕВОН ПИРУЗЯН ЕРЕВАНСКУЮ СРЕДНЮЮ ШКОЛУ им.Ф.Дзержинского – об этом я узнала случайно, когда последний мужской класс этой школы, в котором, как оказалось, и учился дядя Лева, справлял свой 50-летний юбилей. Класс был потрясающий, дал стране большое число кандидатов и докторов наук, академиков, знаменитых деятелей культуры, артистов. Как рассказывали одноклассники, Лева был озорной, не мог усидеть на месте, любил пошалить. "Была "оттепель", в Ереван должен был приехать Хрущев. Его ждали, люди выстроились вдоль улиц, - рассказывал позже в одном интервью Л. Пирузян. – Нора, моя будущая жена, из окна своей квартиры смотрела на улицу. И я решил завоевать ее сердце, достал тачанку и промчался на ней по городу. Все кричали "ура", Нора была в ужасе. Но приезд Хрущева стал праздником, ему рассказали о моей тачанке, он рассмеялся, и об инциденте забыли... Ну и из-за отца (известный государственный деятель А.С. Пирузян. - Прим. авт.), который в Ереване был большим начальством".

В то же время молодой Лева был весьма любознательным. Не случайно уже в Ереванском медицинском институте он увлекся техникой в лаборатории мединструментов, даже изобрел хирургический инструмент, затем несколько приборов в годы учебы в аспирантуре Научно-исследовательского института экспериментальной хирургической аппаратуры и инструментов в Москве, познал, по собственному признанию, тонкости разработки медицинского оборудования, которые в дальнейшем очень пригодились. К тому времени семья переехала на постоянное жительство в российскую столицу – центр научной мысли СССР. Больше 40 лет Л. Пирузян проработал в Институте химической физики им.Н. Семенова РАН. После защиты докторской диссертации при поддержке академиков Н. Семенова, М. Келдыша, Н.Эммануэля, В.Кирилина в 1970г. основал там Отдел медицинской биофизики – новую перспективную структуру, где проводились фундаментальные исследования. Его новаторские подходы не остались незамеченными: в 1974г. Лев Пирузян был избран членом-корреспондентом АН СССР, а в 2000г. – академиком РАН.

Лев Арамович продвигает дальше новаторские идеи и создает Научно-исследовательский институт по биологическим испытаниям химических соединений (1972-1984), который сам и возглавляет. Параллельно в Московском физико-техническом институте он основывает кафедру медицинской биофизики (1978-1984). За 12 лет научная деятельность Л.Пирузяна была полна взлетов, за которые ему пришлось дорого заплатить. "Когда я принял НИИ по БИХС, сразу попал в сложную ситуацию, - рассказывал он. - Старая школа фармакологии, классическая и очень весомая, меня не могла принять: там работали очень крупные ученые. А новаторство требовало риска: известно, что ученый, который высказывает новую идею, обязательно рискует. Без риска нет науки! А риск подразумевает, что твои идеи поначалу приниматься не будут…"

В НИИ по БИХС Л.Пирузян привлек к работе исследователей многих специальностей - патологоанатомов, биологов, медиков, физиков, химиков, математиков, инженеров-конструкторов, фармакологов, ибо подходил к науке глубоко и масштабно. Благодаря таланту и междисциплинарным подходам Льва Арамовича была создана система биологических испытаний химических соединений, не имеющая аналогов в мире, позволяющая регистрировать и выявлять перспективные химические соединения и проводить биологические исследования по определению их безопасности. Конечной целью должен был стать выход готового лекарственного средства в практическую медицину. В результате исследований было выявлено 35 лекарственных препаратов, часть исследований была направлена на создание "метаболического портретирования организмов".

ПИРУЗЯН ПРИДЕРЖИВАЛСЯ КРЕДО: самая большая задача фармакологии – безопасность, эффективность же препаратов должна стоять на втором месте. "Если нет безопасности, нет смысла заниматься фармакологией. Здоровое потомство любого государства зависит от правильного применения лекарственных препаратов", - был уверен он. Забота о государстве и здоровом обществе и привела в итоге к краху НИИ по БИСХ: институт был закрыт с легкой руки завистников, писавших на Пирузяна и команду его единомышленников анонимки в ЦК КП страны. Сначала ему вменили в вину то, что якобы в стенах института работал иностранный шпион, затем обвинили в том, что он берет на работу много евреев, а позже, что НИИ не выпускает препараты в достаточном количестве, хотя это не было первоочередной задачей основанного Львом Арамовичем центра. Причин было много, все разные и беспочвенные.

Сам ученый был уверен, что в верхах ему не смогли простить дерзость, с которой он направил письмо в правительство о том, что фармакология в СССР находится в тяжелейшем состоянии. "Я ставил под сомнение многие препараты, по крайней мере, говорил, что они требуют более тщательной проверки. И это никому не нравилось", - считал Л.Пирузян. Не нравилось и то, что он принял на работу дочь опального Сахарова – Татьяну Андреевну, и известного специалиста в области онкологии Л.Л.Салямона, уволенного с работы из-за знакомства с Солженицыным. "Я был для них и остаюсь человеком неуживчивым, - признавался Пирузян в своих интервью, - и свободолюбивым: меня невозможно заставить делать то, что я не считаю нужным".

Уничтожение института, который Пирузян и коллеги собирали по крохам, не просто не принесло никакой выгоды, а наоборот, нанесло огромный ущерб обществу. После ликвидации НИИ по БИХС – здание продали со всем оборудованием, уничтожили виварий и т.д. - Лев Пирузян не покинул науку. Автор более 400 научных работ, в том числе трех монографий и ряда изобретений, вызвавших широкий резонанс и в зарубежной науке, он продолжал свои исследования. В фундаментальном труде "Метаболический паспорт человека – основа новой стратегии в фармакологии" (2004 г.) он поднимает вопрос "портретирования", т.е. индивидуализации действия лекарств, учитывающей этнические и индивидуальные особенности человека. Он считал, что это позволит выделить среди населения группы риска, наиболее чувствительные к факторам окружающей среды и лекарственным средствам, прогнозировать заболеваемость по различным патологиям и в моноэтнических, и в гетероэтнических популяциях.

Идеи Льва Пирузяна легли в основу новых научных направлений в сфере медико-биологических наук. Посвятив себя служению науке во имя физического здоровья людей, он на заре жизни всерьез задумался и о духовном здоровье человечества. Часовня-церковь Святых Львов – не что иное, как образец служения Богу, для которого он был верным сыном. Для нас же, родных, он был и остается гордостью Пирузянов - рода, давшего нашей стране немало профессиональных врачей – хирургов, терапевтов, офтальмологов, кардиологов и иных специалистов.