ОН ПРЕВРАТИЛ КИНЕМАТОГРАФ В ИКОНУ...

50 лет шедевру поэтического кино

"Если Достоевский был убежден, что красота спасет мир, то Параджанов решил спасти красоту..."

Иосиф Бродский

В связи с приближающимся 100-летием со дня рождения самобытного украинского писателя рубежа XIX и XX веков, классика украинской литературы Михаила Коцюбинского Киевская киностудия в 1964 году поручила режиссеру Сергею Параджанову постановку фильма по его повести "Тени забытых предков".

ЛЮБОПЫТЕН ТОТ ФАКТ, ЧТО ВО ФРАНЦУЗСКОМ ПРОКАТЕ лента Параджанова получила красивое и романтико-трагическое название "Огненные кони". В одном из его эпизодов между главами двух семейств вспыхивает ссора, и в ход идут гуцульские топоры. Тут-то в предсмертном видении отца главного героя Ивана возникает знаменитый кадр: кроваво-красные силуэты вздыбленных, устремленных вперед коней. Французы почувствовали уникальность метафоры, вынеся ее в заглавие фильма: "Огненные кони"... Они возвестили тем самым о рождении на Украине нового поэтического кино.

По собственному признанию Параджанова, прочитав повесть, он сразу влюбился в нее. Он полюбил гуцулов, их быт и культуру, природу их прекрасного живописного горного края. Ведь его давно тянуло к мифу и сказке, преданию и легенде. Вспомним хотя бы дипломную работу будущего великого мистификатора мирового кино - короткометражку "Андриеш" (так прозвали пастушка из молдавской народной сказки). В руках мастера легенда о любви гуцульских Ромео и Джульетты предстала на экране во всем великолепии фольклорных костюмов, обрядов, обычаев жизни украинских горцев, живущих высоко в Карпатах, во всей цветовой гармонии, подчеркнувшей красоту и величие вечной истории любви. Колдовство, ворожба, сказка, лукавое озорство притчи пропущены через магический кристалл кинематографа. "Ведь что наша жизнь? - говорит гуцул. - Как вспышка на небе, как цвет черешни... Мгновенна и мимолетна...".

Параджанов превратил кинематограф в икону... Он любил повторять: "Кино - это искусство вспышек". "Ценность "Теней" не только в великолепии красок, в беспримерных цветовых решениях и редкой мобильности камеры, - отмечает киновед Карен Калантар в своих знаменитых "Этюдах". - Этот фильм рожден любовью и состраданием к человеку, размышлениями о жизни и смерти, о природе добра и зла; поэтическим вдохновением художника, его искренностью и взволнованностью. Это постижение людского духа, народной судьбы, правды, борьбы, вечной красоты, а значит, и бессмертия. Это потрясающая картина, поразительное зрелище жизни народа, все еще связанного со старыми обычаями. Параджанов творил по наитию, подчиняясь чувству красоты. Это стихийное чувство и было сутью его мироощущения".

ВЕЛИКОЛЕПНА В ЭТОМ ФИЛЬМЕ ОПЕРАТОРСКАЯ РАБОТА Ю. ИЛЬЕНКО - светопись фильма. Камера оператора Ю. Ильенко по мерке высокого искусства - неугомонная, точная, вездесущая, бездонно изобретательная. Достойным сподвижником Параджанова и Ильенко был в этом фильме художник Г.Якутович, исходивший все стежки Карпатских гор. Это во многом его заслуга, что фильм звучит как единая, целостная, гармоничная цветовая и световая симфония. Невозможно забыть божественной красоты скалы, будто рукотворные, словно выкрашенные синькой. Осенью, среди золотой листвы, выглядело это необыкновенно завораживающе...

"Параджанов проникает в сюжеты знакомых нам мифологем и архетипов, чтобы пробудить их первозданную красоту и мощную энергетику, - отмечает киновед Кора Церетели. - Его творчеству всегда была присуща взрывная эмоциональная сила, раскованная, напряженная стихийная игра воображения. Это предметный и чувственный мир архаики, однако не псевдоисторическая фактура, а подлинные исторические чувства. Невольно вспоминаем Пазолини и особенно его дилогию античной трагедии ("Царь Эдип" и "Медея"), где судьба, рок, фатум довлеют над человеком... Возникая из глубины веков, начинает звучать насыщенный первозданной энергией слог наших предков, их предзнаменования и заклинания. А также извечный дуализм - духовное и плотское, жизнь и смерть...Это эстетика древнего искусства: статичная камера, фронтальные мизансцены, плоскостное решение кадров".

За фильм "Тени забытых предков" режиссер был удостоен приза на Всесоюзном кинофестивале в Киеве "За талантливый художественный поиск и новаторство". Навсегда врезалась в память статья Сергея Параджанова, написанная в этой связи в журнале "Искусство кино", озаглавленная многозначно, поэтично и метафорично - "Вечное движение". Сразу же после премьеры в прессе появились восторженные отзывы критиков. Фильм получил премии Британской академии, приз на "Фестивале фестивалей" в Риме, премию за лучшую режиссуру и приз ФИПРЕССИ в Мар-дель-Плата. Всего за два года проката за рубежом "Тени" собрали 28 призов на международных фестивалях в 21 стране. В адрес советского режиссера пришли поздравительные телеграммы от корифеев мирового экрана - Феллини, Антониони, Годара, Куросавы... Они уже считали Параджанова своим.

Этому шедевру мирового кино предшествовали "Первый парень", "Украинская рапсодия", "Цветок на камне", а за ним последовали "Киевские фрески", "Цвет граната" ("Саят-Нова"), "Легенда о Сурамской крепости" и самое барочное произведение мастера (которому присуща своеобразная театральность, оперность - словом, стилизация) "Ашик-Кериб" по турецкой сказке Михаила Лермонтова... Четверо великих задумали фильмы о своем детстве - о самой главной поре жизни человеческой, и только трое из них успели осуществить свои замыслы: Феллини в "Амаркорде", Тарковский в "Зеркале" и Бергман в "Фанни и Александр". Последний неоконченный автобиографический фильм Параджанова "Исповедь" посвящен городу его детства - Тифлису, его интимным чувствам и ностальгическим переживаниям, связанным с ним. Было снято всего лишь несколько кадров во дворе, где он родился, вырос и жил последние 12 лет...

ИСТОКИ ТВОРЧЕСТВА ПАРАДЖАНОВА В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ НУЖНО ИСКАТЬ именно в его этнической принадлежности, в его генотипе. Его родной город был для него как Витебск для Шагала. Там на стыке 3 культур и 3 религий сложился своеобразный этнический феномен. Город-театр, город-праздник - настоящий мастер-класс режиссуры и драматургии. Дионисийское карнавальное начало, стихийное суеверное языческое мироощущение, пантеистическое одухотворение природы. Параджанов был последним истинным эпикурейцем... Многоголосый грузинский хорал и мелодика армянской песни создавали полифонию старого города, воспетого некогда Пиросмани, Карапетом Григорянцем, Александром Бажбеук-Меликяном, Геворком Григоряном (Джотто), Иосифом Караляном, Элибекянами...В творчестве Параджанова усматривается экспрессивное аскетическое начало творчества Джотто и гедонизм Бажбеук-Меликяна, а также жанровое предметное бытописание, вещизм Караляна. Пафос гуманизма в царстве красоты...

Вклад Параджанова в мировое кино состоит прежде всего в том, что он создал уникальный кинематографический язык. Мир фильмов Параджанова - это волшебное сочетание цвета, пластики, музыки и слова. В кадрах его картин - великое знание восточной культуры и искусства, буйный фонтан неугомонной фантазии и выдумки... Особенно большое внимание он оказал на современный иранский кинематограф. Об этом в открытую заявляют его видные и яркие представители - Аббас Кияростами, Мохсен Махмальбаф. Но в первую очередь Параджанов был художником, живописцем, колористом с большой буквы. В его многочисленных коллажах, рисунках, куклах, созданных им, тонкой феерической кружевной вязью слышатся отголоски разных культур Востока и Запада. В предметном мире художника все по-библейски аскетично, бедно и по-библейски значительно... Коллажи, сделанные из журнальных репродукций, кусочков ткани, ветоши, кожи, стекла, воска, удивительно глубоки, таинственны, выразительны и пластичны. Великий визионер кино не дожил до того времени, когда его признают как истинного Поэта, и ушел в Вечность, в мир обитания Духа...