ТЕПЛЫЕ РУКИ

Кажется, подходят к концу 25-летние скитания Гюмрийской художественной школы им. С. Меркурова: старый гюмрийский дом, где она нашла свое последнее пристанище, будет расширен за счет мансарды и подвальных помещений, всерьез взялись за обустройство ее учебного процесса и художники города. Иначе и не могло быть: школа была их "визитной карточкой" при поступлении в Художественное училище им. Терлемезяна, а там - и дальше...

Всегдашнее обилие в Гюмри хороших и разных по стилю художников и скульпторов в первую очередь связано со школой: не просто раскрепостить талант, это удается только вдумчивому педагогу, безгранично любящему детей.

В 50-х годах эту школу посещали и мои близкие друзья, в ней тогда было 180 учеников. Сегодня - 63 (кстати, в ванадзорской художественной школе - 100); из 13 классных помещений пригодны для использования по назначению лишь три, приходится проводить занятия и в закутке директора школы, повсюду сырость, холод, только в трескучие морозы отапливаются помещения.

ЕСТЕСТВЕННО, ПОСЛЕ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ ГЮМРИЙСКАЯ ОБЩЕСТВЕННОСТЬ не раз обсуждала плачевное состояние школы, но, несмотря на все слезные просьбы, прошения и петиции в вышестоящие инстанции, проблема не решалась.

Все эти годы били в колокола и бывшие выпускники школы, но не был услышан и их набатный звон. Каждый раз, возвращаясь в родной город из дальних стран, где они обрели известность, и все больше убеждаясь, что им не достучаться до городских и республиканских властей, они стремились оказать школе хотя бы посильную помощь. Так, в 2012 г. приезжал Вазген Пахлавуни-Тадевосян (Вазо) из Франции, в течение нескольких месяцев на общественных началах работал в школе, обучил ее питомцев и оформлению блюд: блюда с армянскими орнаментами раскупились во Франции, а вырученные средства перечислены в фонд школы.

В 1991 г. Самвел Севада (США, Лос-Анджелес) организовал свой первый сбор финансовых средств в пользу школы, тогда его поддержали не только местные армяне, но и коллектив местной художественной школы, где он преподает живопись. Приехал он в Гюмри и в конце прошлого года, узнав, что принято решение о капитальном обновлении здания школы, и тут же предложил местным художникам и школе организовать ярмарки-выставки в Гюмри, Ереване, Москве и Лос-Анджелесе, вырученными средствами прибрести для школы мольберты, краски, бумагу. Выставка в Гюмри не состоялась: местные художники наотрез отказались выставляться в бывшей городской картинной галерее и, чтобы как-то оправдать свой бойкот, привели ничего не значащие доводы. Сказалась затаившаяся обида на бывшего председателя Союза художников Гюмри скульптора Артуша Папояна и городскую мэрию.

В начале 80-х по инициативе первого секретаря горкома партии в Ленинакане были созданы кафе, центр эстетического воспитания, Дворец молодежи, городская картинная галерея и многое другое. Так мой патриархальный город стал и молодежным.

При наличии необходимой базы естествен и рост молодежной активности: создавались новые молодежные клубы, частыми стали мероприятия, в картинной галерее организовывались выставки с обсуждением работ. В Союзе художников при галерее постоянно было многолюдно, общение с местными художниками стало для ленинаканцев потребностью.

В 90-х ВМЕСТО ПАМЯТНИКА ЛЕНИНУ ВСТАЛА "МАТЬ-АРМЕНИЯ" А. ПАПОЯНА. Чтобы расплатиться с ним, городская мэрия передала Артушу картинную галерею с дальнейшей приватизацией. Да, любой труд должен быть оплачен, но не такой ценой...

Выставка в Ереване была развернута в зале Союза художников Армении. Как и ожидалось, результат оказался скромный: в Армении талантливых художников все больше и больше (они востребованы только за рубежом), а отечественных ценителей и покупателей их работ - все меньше и меньше. За работу С.Севады Министерство культуры РА выплатило 700 долларов, за 1000 долларов были проданы еще одна работа и фотография - и все. Этим, конечно, не залечить школьные проблемы, но не все еще потеряно: после Москвы выставка перекочевала в Лос-Анджелес.

Лет 15 назад директор школы Самвел Гаспарян (Цибо) пригласил меня на выставку бывших питомцев школы. Как он и обещал, сюрприз был полный: в центре зала у акварельных работ моих друзей было многолюдно, несмотря на давность лет и отсутствие условий их хранения в школе, работы продолжали удивлять буйством красок и отточенностью мастерства. И в этом нет ничего удивительного: сегодня школе 92 года, лет 60 назад в ней работали такие многоопытные педагоги и заслуженные художники, как Нина Молева, Акоп Акопян, Шант Саргсян и другие. Требования тогда были жесткими: пока ученик в совершенстве не овладеет карандашом и акварелью, он не имеет права работать маслом.

Вновь и вновь в последнее время вспоминаю Молеву: нет, я страдаю не от ностальгии по прошлому, а от нынешнего недостатка по-настоящему хороших педагогов. Ее почему-то побаивались, мне же она показалась безгранично доброй и отзывчивой. Однажды с ее разрешения я подсел к мольберту друга и сидел, не шелохнувшись. Она несколько раз с доброй улыбкой посмотрела на меня, затем с остро отточенным карандашом и листом ватманной бумаги подошла ко мне и сказала: "Попробуй, а там - посмотрим". Вместе со всеми и я сдал работу, внимательно она посмотрела только мою и вновь с улыбкой сказала: "Ничего, учись в своей школе и дальше".

Тогда она погладила меня по голове. Невозможно забыть эту теплую и добрую руку...