СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ЕРЕВАН

Дереник ДЕМИРЧЯН

(1877-1956)

Во дворе, на стенах соседнего дома, над асфальтом, сквозь кроны деревьев и синевато-серое небо пробивается робкий свет нового дня.

Вздремнувший всего на пару часов Ереван пробуждается.

По улице проносится автомобиль, которому не под силу заглушить щебечущих в листве проснувшихся спозаранок воробьев.

То ли где-то вблизи, то ли откуда-то издалека доносится вдруг какой-то треск или проносится приглушенный, но протяжный, как брюзжание, шум. Вскоре голоса разрастаются, пронзительно усиливаются и схлестываются, перебивая друг друга.

ДЕНЬ В САМОМ РАЗГАРЕ.

В верхнем конце Абовяна начинается беспорядочный гулкий топот, будто солдаты маршируют вверх по улице. Это дружно шагает студенчество в сторону Государственного университета, Медицинского института, больницы и публичной библиотеки, Политехнического и Сельскохозяйственного институтов. В противоположном направлении, вниз по Абовяна, к проспекту Сталина (затем проспект Ленина, ныне - Месропа Маштоца. - К. Х.), наряду с авто и трамваями движется плотный людской поток, пополняемый пешеходами с соседних улиц, и они все вместе вливаются в единое русло, устремленное к южной части города с ее разветвленной фабрично-заводской системой.

Смолкли тонкие и пронзительные голоса, и уже слышится средний звуковой регистр. Вскоре диапазон голосов возрастает, расширяется и над городом зависает густой бас: а-а-а-а...

Характерный городской шум.

И слышится он весь день, похожий на смутный глухой напев тысячи автомашин и трамваев, железнодорожных поездов и отдаленных предприятий. Эта басистая городская мелодия разливается по широким проспектам, сворачивает в улицы и проникает в дома - так зарождается жизнь большого дня, насыщенного трудами, стараниями и творческим порывом.

Зовущая, манящая синева над Норкским холмом. Со склонов Норка открывается панорама города во всей его звуковой и образной гамме.

Город грохочет и бурлит от внутренней энергии и мощи. Грандиозные магистрали устремлены на запад и юг. Чередуются, пересекаются неупорядоченные архитектурные ансамбли, формируя слаженную стать столицы. Центр главенствует над ней и, обрамленный холмами, точно амфитеатром, распахивается навстречу Араратской долине и двуглавому Масису. Порой гору заслоняют клубы заводского дыма, которые взвиваются к небу и создают иллюзию движения. В фабрично-заводской части столицы царит ажиотаж. Тысячи машин, генераторов, станков, молотов и печей создают бодрый производственный ритм и дух. Ереван обрел новую ипостась - все это плоды таманянского замысла.

Когда с пригородного взгорья рассматриваешь город, то чувствуешь, как он динамичен, как порывается выплеснуться за собственные границы. "Город Таманяна" (имеется в виду генплан Александра Таманяна 1924 г. - К. Х. ) в свое время доходил только до прилегающих к столице холмов, а сегодня он с размахом разросся и расположился там прямо на подступах к Араратской долине. Множество домиков появилось в районах: Сари тах, на Норкском взгорье, у подножия Канакера. В черту города уже вошли районы Арабкир и Козерн. Город, который едва приближался к берегам Зангу, теперь тянется к Шаумяну и Эчмиадзину. Город, в самом деле, шагает на наших глазах. Его сковывают и собственные контуры, и население, и творческий, и производственный потенциал, и мощь. Он претендует на жизнь большого города. Ереван уже не довольствуется одним мостом Победы. Он требует более масштабные конструкции и добьется своего. Новый же мост соединит город с районом Шаумяна. Близок час, когда и русло реки Зангу окажется в черте города, и он величаво раскинется на холмах и равнинах, а поэты, возможно, окрестят его городом бескрайних холмов.

ЕРЕВАН РОЖДАЛСЯ НА ПРОТЯЖЕНИИ ТРЕХ ВЕКОВ, во время турецко-персидских войн. В 1582 году на берегу Зангу была возведена Ереванская крепость. С балкона своего дворца, выходящего на Зангу, персидский сардар самодовольно взирал на свои владения: Араратскую долину, двуглавый Масис, на проходящий по мосту подневольный, беззащитный народ, который он обложил данью...

Тринадцать раз Ереван переходил в руки турок и персов. Около трех столетий город разрушали и разоряли турецко-персидские войны.

В 1673 году город стал жертвой природной стихии, его до основания разрушило землетрясение.

Можно себе представить, как выглядел Ереван в те далекие времена: неотесанные камни, глинистая почва, подернутые ряской лужи на улочках...

Во времена сардаров Ереван оказался на скрещении торговых путей, стал "крытым рынком", через который проходила масса людей на мулах и ослах. Здесь располагались караван-сараи, бани, мечети (Гей мечеть, Шахар мечеть), церкви (Погоса и Петроса, Катогике, Зоравор, Сурб Саргис), дворцы (Панах хана, Ули хана).

В 1827-1828 годах воцарилось русское господство. Начались перемены, которые многое изменили в бывшем азиатском городке, появились новые возможности развития. Царское правительство превратило город в губернский центр. Северная часть Еревана приблизилась к Норку, были построены коньячно-винный завод Шустова, несколько кустарных обувных фабрик, токарно-механические и красильные мастерские, воздвигнут военный храм, нагнетающий мрачную атмосферу (имеется в виду Николаевская православная церковь на площади Шаумяна. - К. Х.). Появились дома европейского типа, принадлежащие губернскому управлению, губернатору, нескольким армянским богачам. Заработала конка. Открылись магазины. Были запроектированы улицы: Царская (затем Спандаряна, ныне - Арами. - К. Х.), Бейбутовская (затем Свердлова, ныне - Бюзанда. - К. Х.), Астафьевская (Абовяна).

Ереван был самым отсталым губернским городом царской России. Не только не проявлялась забота о его развитии, но было не целесообразно усиливать армянский центр, особенно в экономическом и промышленном отношении. Царское "строительство" в конечном итоге застопорилось и приостановилось.

Пресловутая власть дашнакцаканов ничего не дала Еревану и довела до крайнего ухудшения его положение. Стычки и столкновения окончательно разрушили Дамурбулах и другие районы города.

Одиннадцать тысяч четыреста шестьдесят три жителя - таково было население Еревана, когда его завоевали русские, и стало около тридцати тысяч в годы советской власти. Так царская власть смогла за девяносто лет развить город. Картина вырисовывается печальная, жалкая и отталкивающая, поэтому давайте лучше опустим занавес истории.

В 20-Е ГОДЫ ВЕЛИКИЙ ГЕНИЙ ТАМАНЯНА заложил фундамент нового города, выполняя задание нашего государства. Архитектор взялся за воплощение самой смелой и передовой градостроительной идеи. Каким бы изменениям не подвергался генплан города в последующие годы, он всегда был рассчитан... на ста пятидесятитысячное население.

О, куда же подевались и это количество, и тогдашние границы города! Очевидцы тридцатилетней истории Еревана улыбаются сегодня этой цифре. Город устремлен вперед, и это движение видно воочию.

И вот что удивительно: так же, как и Таманян, всматриваясь из современного ему Еревана в минувшую жизнь, улыбался и размышлял над древней историей города, так и мы улыбаемся, вспоминая Ереван 20-х годов. Кто из нас не помнит улицу Абовяна, где горожане любили прогуливаться не только по тротуарам, но и посередине улицы. А милиционер на Алавердяна (ныне улица Анрапетакан. - К. Х. ) запрещал въезд телег и фаэтонов вниз по этой улице. После обеда, в вечерние часы улицу заполнял поток пешеходов, которые длинными шеренгами фланировали здесь. А теперь же они должны улучить момент, чтобы как можно быстрее перейти с одного тротуара на другой и умудриться не угодить под колеса автомобиля. Вверху улицы Шрджанаин - от Медицинского института до здания Айпетрата (Госиздата) - было столько грязи, что в сумерках приходилось спрашивать у идущих навстречу прохожих, как лучше пройти через безопасные "лазейки"...

Мы превзошли самих себя, мы постоянно перепланируем, чтобы идти в ногу с бойко развивающимся социалистическим городом.

И мы неустанно мечтаем... Откуда он родом, Ереван? Мысленно перелетаешь через века и задумываешься о низших, наивных, бесхитростных стадиях развития человечества, о его стараниях и усилиях, о мощной затрате энергии и ничтожно малых завоеваниях. Снисходительно улыбаешься тому, как гордились своим могуществом цари Урарту и персидские сардары, своими нововведениями царские власти.

Вызывает улыбку и наше недавнее прошлое. Впереди у него еще долгий путь к прекрасному, к величию, к радости гордого созерцания и лучезарному будущему новых поколений.

1949 г.

Перевела Каринэ ХАЛАТОВА