ГЕНЕТИЧЕСКИЙ КОД МИНАСА

Все гениальное - в простоте, величие гениев - в естественности: они, как природа, понятны и непостижимы, уникальны своим видением всего сущего на земле, своей связью с родной землей и с каждым из нас.

В генетический код художника Минаса Аветисяна была заложена не только гениальность, ему была предначертана и роковая судьба, преследовавшая его и после смерти...

20 июля великому художнику исполнилось бы 82 года, но вот уже 39 лет, как его нет с нами. Но пройдут столетия, а он все будет жить среди нас. Удел гениев - бессмертие...

Эту азбучную истину не дано было понять организаторам пожара мастерской Минаса в 1972 году. Ее не усвоили те, кто занимался расследованием автокатастрофы в 1975-м. С тех пор прошло не одно десятилетие, но преступления, подобные этому (не только гибель Минаса, но и других деятелей духовной культуры Армении), до сих пор не раскрыты.

1972-й ГОД ДОЛЖЕН БЫЛ СТАТЬ ДЛЯ МИНАСА СЕРЬЕЗНЫМ предупреждением, но он, остро переживая невосполнимую потерю, работал по-прежнему с упоением, общался с друзьями и недругами. И по-прежнему был неосторожен в выражениях - в архивах КГБ можно найти увесистую папку с доносами на него. Хотя иные прогнозы художника политического характера ("смычка" Нахиджевана с Турцией, распад тоталитарного государства и т.д.) сбылись, тем не менее Минас Аветисян не был политизированной личностью, просто после хрущевской оттепели инакомыслие стало знамением дня. Он же был Художником, Художником от Бога: люди, созерцающие произведения Минаса, испытывают не только щемящую тоску по прошлому, но и возвышающую душу любовь к родной земле, гордость за свою Армению и ее таланты. Фактически талант художника был его роком.

Энергетика земли и духа

В Ширакской области немало энергетических полей, связанных с местами проживания и захоронения святых, великомучеников и чудотворцев. Их несколько в Гюмри, есть оно и в Джаджуре. Не потому ли эта земля рождает таланты?

НА ДНЯХ В ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ ПОБЫВАЛ В МУЗЕЕ МИНАСА АВЕТИСЯНА В ДЖАДЖУРЕ: по ступенькам поднимаюсь к зданию-распятию, на минасовскую Голгофу. Автор проекта, представивший музей в виде креста, бесспорно, имел в виду трагическую судьбу художника и его прикованность к Джаджуру, к родному Шираку - Минас был певцом родного края.

После пожара он работал с повышенной активностью, по словам заведующего музеем Армана Аветисяна (сын Минаса), в общей сложности им было создано и сохранилось 200 работ: 33 составляют фонд музея, а 150 хранятся в Национальной картинной галерее. Получается, на долю частных коллекций остается всего 17 работ. Этого не может быть, их должно быть намного больше, ведь Минас, бессребреник и человек щедрой души, отдавал за бесценок и охотно дарил свои работы.

Сегодня задача государственного уровня - выкупить работы Минаса у частных коллекционеров и передать их Музею Минаса и Национальной картинной галерее. И с реализацией данной задачи, пожалуй, следует поспешить. Нынче на мировом рынке высоко котируются работы трех армянских художников: Айвазовского, Сарьяна и Минаса. Работы Великого джаджурца, самого молодого из этой армянской троицы, лет через 10-20 будут стоить уже бешеных денег. Так что необходимы денежные вложения, в том числе поддержка диаспоры.

Данной проблемой озабочен и Арман Аветисян: им создан Фонд Минаса Аветисяна. Но единственное, что удалось фонду за эти годы, - завершение восстановления фресок в Шираке и Гюмри. Инвесторских же вкладов все нет и нет. Между тем фонду необходимо не только выкупить работы великого джаджурца и отреставрировать его фрески, но и восстановить дедовский дом Минаса в Джаджуре, разрушенный землетрясением. Почему бы не построить здание в центре села - негоже минасовским паломникам лицезреть обветшалую времянку на отшибе. Еще фонду необходимы средства для создания игрового фильма о Минасе, организации мероприятий и культурных акций.

Ежегодно музей в среднем посещает 1 тыс. человек, число же посетителей по выходным дням, когда можно прийти бесплатно, составляет не менее 500. Если сравнивать с показателями иных музеев Армении, эти цифры впечатляют. Тем не менее Музей Минаса в Джаджуре не включен в список туристических маршрутов. Министерству культуры РА и Национальной картинной галерее Армении есть над чем задуматься.

Великомученицы

После Спитакского землетрясения в противовес наступившему хаосу и вседозволенности сформировался основной состав Союза интеллигенции Гюмри, учредительное собрание которого состоялось в 1993 году. Члены союза пригласили меня к сотрудничеству.

В ТЕ ГОДЫ МЕНЯ НЕИЗМЕННО ПОРАЖАЛО ОДНО ОБСТОЯТЕЛЬСТВО: мои друзья, в основном ведущие специалисты научных организаций, прикладники из Политехнического, лекторы из Педагогического института, несмотря на свои личные потери во время землетрясения и необустроенность быта, моделировали будущее Ленинакана-Гюмри, разрабатывали проекты по восстановлению его промышленной инфраструктуры, хозяйства и культуры. На днях, вспомнив, что среди прочих обсуждений была и задача восстановления фресок Минаса, я перерыл свой архив. "Предложения правительству и городской мэрии по спасению фресок Минаса" и "Список фресок Минаса в Шираке"... Член союза, представивший нам этот список, утверждал, что минасовских фресок в Шираке было 14, но в условиях всеобщего разрушения и заколоченных дверей доказать это было невозможно. Представлю вашему вниманию предложения союза по спасению фресок.

1. Произвести инвентаризацию всех фресок вместе с сооружениями и оценить их (речь идет об исследовании и определении степени разрушений фресок и стен).

2. Внести фрески в список произведений культуры национального значения.

3. Организовать обучение местных художников технике реставрации фресок.

4. Изыскать финансовые средства (Минкультуры РА, госбюджет, различные фонды, ОО, гюмрийская мэрия и т.д.) для реставрации и переноса фресок из аварийных сооружений в здания общинного значения или госсектора.

ФРЕСОК БЫЛО НЕ 14, А 12: ДВЕ БЫЛИ СОЗДАНЫ В ВАГРАМАБЕРДЕ И АЗАТАНЕ, а остальные 10 - в Ленинакане. Из 12 фресок частично или почти полностью уцелели 10 монументальных росписей, все они, естественно, нуждались в реставрации. В 1991 г. болгарские специалисты восстановили работу "В горах Армении" (1970 г., завод резисторов, 3,5 х 7,6 м). Тогда раскошелился предприниматель Эдуардо Эрнекян, но кто платит, тот и заказывает музыку... Фреска нынче установлена в ереванском аэропорту "Звартноц", которым управляет Эрнекян.

Пример этот оказался заразительным для правительства - после восстановления фрески "Жернова" (1972 г., электротехнический завод, 3х5 м) она была установлена в специальном терминале аэропорта "Звартноц", а "Рождение Тороса Рослина" (1972 г., электротехнический завод, 3х5 м) и "У хачкара" (1972 г. электротехнический з-д, 3х5 м) в здании правительства. Гюмрийцам остается надеяться, что наступит день, когда все фрески Минаса объединятся под одной крышей и не важно, где будет создан этот музей, в Гюмри или в Ереване...

Общественный совет при клубе журналистов "Аспарез" расценил этот шаг правительства и Эрнекяна как разбой. Основание: в свое время за свои работы Минас Аветисян получил весьма солидные деньги из фондов различных предприятий, то есть за счет культурного отдыха родителей тех, кто сегодня возмущается. С данным утверждением трудно согласиться: не мог бессребреник, легко раздающий направо и налево свои бессмертные творения, торговаться и вымогать гонорары. Как же все это было?

В 1970 г. некий художник, близко знавший Минаса, часто наведывался к нему с неизменной просьбой выполнить заказ, полученный им в Ленинакане. Минас долго сопротивлялся, но однажды в сердцах дал свое согласие, приехал в Ленинакан и буквально в течение четырех дней создал фреску. Через тот же источник последовал второй заказ. На этот раз Минас работал с большим упоением: возможности монументальной живописи увлекли художника. За эти работы посредник выплатил Минасу 1800 рублей, заявив, что столько же оставляет себе. Бессребреник Минас даже не спросил: а тебе-то почему столько же?. Другие заказы посыпались градом, но договаривались уже с Минасом. Однажды в 80-х годах за банкетным столом я спросил директора электротехнического завода Генриха Галояна: "Сколько вы заплатили Минасу за фрески?" Он ответил: "Не поверишь - гроши за эти шедевры" - и тут же, помрачнев, предложил тост за Минаса. Выпили стоя.

ЭТИ ДОВОДЫ НАЧИСТО ОТМЕТАЮТ ИЗМЫШЛЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО СОВЕТА. В 70-х Минас остро нуждался в деньгах, в связи с этим правительство дало команду промпредприятиям Ленинакана обеспечить Минаса заказами, благодаря которым у художника появился прочный достаток. И все же нападки общественного совета, растиражированные местными СМИ, сыграли свою роль - остальные фрески (6 работ) останутся в Шираке. После реставрации "У источника" фреска была установлена в здании городского драмтеатра. Часть ее отлупилась, как после удара. А ведь не для того тратились миллионные средства на восстановление, чтобы варвары вновь уничтожали роскошные творения художника. Еще одна фреска, "Армянская пастораль", "переехала" в конференц-зал городской мэрии. Через месяц завершатся реставрационные работы фрески "Армения" (1973 г., Ваграмаберд, Дом культуры, 5х8). На очереди реставрация последней уцелевшей фрески в Азатане - "В горах" (1973 г., Дом культуры, 3х8 м).

Староста села Азатан Вардан Икиликян сообщил, что в реставрации нуждается и их фреска. Это меня удивило - во время землетрясения на селе обрушилось почти все, кроме Дома культуры, на фреске не было даже трещинки. Увидел фреску: ее нижняя часть во всю длину отсырела. Конечно, несложно тут же, на месте, восстановить полосу шириной 15 см, но нет гарантии, что фреска не отсыреет вновь. Для сохранения фресок необходимо, чтобы зимой и летом в помещениях было не менее 18 градусов тепла. А это практически невозможно - гражданские и общественные сооружения в Шираке и Гюмри не отапливаются из-за скудости финансовых средств.

В одной своей корреспонденции я назвал "Армянскую пастораль" великомученицей. Не только она, но и другие фрески Минаса до предела измучены - землетрясением, людскими пересудами, ложным пафосом лжезащитников... Принявшие муки, они разделили трагическую судьбу своего творца...