В ТОМ ЖЕ ЗАЛЕ 40 ЛЕТ СПУСТЯ

Юрий Розум - знаменитый концертирующий пианист, народный артист России, лауреат международных конкурсов, солист Московской государственной филармонии, президент Международного благотворительного фонда, академик РАЕН, профессор и заведующий кафедрой фортепиано Российской академии музыки им.Гнесиных.

В этом году музыканту исполнилось 60 лет. Свой юбилей он захотел отметить и в Ереване. Как считает Розум, для этого есть серьезная причина - почти 40 лет назад он сыграл свой первый сольный концерт именно в нашем городе, в Доме камерной музыки.

Здесь же на днях и состоялся музыкальный вечер пианиста, в котором приняли участие его армянские друзья - Трио им. Хачатуряна, певица Асмик Торосян и юная пианистка Алиса Гаспарян. В концерте прозвучали произведения Шопена, Скрябина, Рахманинова, что тоже не случайно. Такая программа была представлена армянским слушателям много лет назад.

- С Арменией, - говорит Юрий, - меня связывает многое. И одна из важных страниц моей жизни - это первый сольный концерт в Ереване. Вся жизнь моя связана с армянскими друзьями, музыкой, армянской живописью. Несколько армян являются членами попечительского совета моего фонда. Этот год для меня был сумасшедшим по юбилеям - 60 лет жизни, 40 - на сцене, 20 - благотворительной деятельности, 10 лет исполнилось моему фестивалю "Звездный", а также фонду, еще и 5 лет я в Гнесинке... И, конечно, когда я думал об этих датах, не было никаких сомнений по поводу Еревана, так же, как и о Германии, где я прожил много лет. Первый в жизни концерт, как первая любовь, никогда не забывается. Тогда зал Дома камерной музыки был новеньким. Помню, как я боялся выйти на сцену.

Не так давно вновь я посетил Ереван вместе с друзьями - представителями Клуба русских православных меценатов. Они привозили выставку икон. Давно дружу с ними, они члены моего фонда. В рамках выставки прошел концерт.

- У вас очень насыщенная концертная жизнь. Как вы совмещаете ее с преподавательской деятельностью, с работой в вашем фонде. Расскажите о нем.

- С годами жизнь все уплотняется. Сейчас у меня больше трехсот выступлений в год, преподавание, руководство кафедрой, свой фестиваль, несколько десятков стипендиатов, мастер-классы и прочее. Словом, забот очень много. Спишь по 2-3 часа, но бросить все это совершенно невозможно. Очень часто во время своих гастролей сталкивался с ситуацией: растет очень талантливый ребенок, с которым, будь он в Штатах или Европе, носилось бы полстраны, купили бы ему инструмент, поселили бы в каком-нибудь комфортабельном нью-йоркском общежитии, дали бы достойную стипендию... Здесь же он растет сам по себе в каком-нибудь маленьком городке. Ну не повезло ему родиться в Москве или Петербурге. Родители не только не имеют к музыке совершенно никакого отношения, но порой даже просто сидят и пьют. Что же получается? Талант - не гарантия того, что ребенок пойдет по творческому пути. Это просто нейтральная сила, данная богом. Если этого ребенка во время не подхватить, не увлечь, не помочь, его подхватит улица со всем своим негативом, влиянием...

Мне все время хотелось собраться вместе с устоявшимися музыкантами и создать организацию, которая немножечко думала бы о таких ребятах. И вдруг в моей жизни появилась Загорянская музыкальная школа в Подмосковье, куда меня пригласили на встречу с учениками и преподавателями. Встречи стали частыми, и дирекция решила назвать школу моим именем, несмотря на мое сопротивление. Когда появилась эта школа, то создание фонда стало неизбежным. Как я мог помочь школе? Она разрушалась. Так называемый концертный зал находился в чердачном помещении, где протекала крыша. Дождь капал прямо на рояль, который пребывал не в лучшем состоянии. Но в этой школе, история которой насчитывала более 40 лет, учились способные дети, были хорошие учителя. Пришлось что-то делать.

Первой узнала о фонде Людмила Зыкина - ближайшая подруга моей мамы, хормейстера хора русской песни, которая в свое время приняла Зыкину на работу. С этого хора и началась карьера певицы. Кстати, мама была инициатором того, чтобы Зыкина вышла из хора и стала работать сольно, а тут Фрадкин написал песню "Течет Волга". Все знают, какая великая творческая судьба случилась у песни и певицы. Я пришел к ней, поскольку она была для меня второй матерью. Как только она услышала о моей идее, сказала: "Берись за дело, я тебя поддержу". Для меня это дело было нелегким, потому что никогда в жизни ничем другим, кроме концертной и преподавательской деятельности, не занимался. Тогда я собрал кого мог - Диму Диброва, Нику Сафронова, Тамару Гвердцители, Колю Баскова, Алену Свиридову, потом к нам присоединилась Валентина Терешкова и др. Создалась хорошая компания состоявшихся людей, которым есть что отдать из своей жизни, своему времени, чтобы поддержать нашу культуру. В итоге мы помогли сотням. И десятки школ спасли от закрытия.

Сейчас эта школа процветает. Новое здание с большим концертным залом, 450 учеников. Это уже не только музыкальная школа, но школа искусств: там действуют классы живописи, театра, хореографии, кино. Там много интересных программ. Одна из них - "Дети - детям". Когда талантливый ребенок не просто участвует в концертной деятельности, а помогает сверстникам, растущим в трудных условиях, - воспитанникам детских домов, детям с ограниченными возможностями, заключенным исправительных колоний. Результат - фантастический, причем обоюдный. Нашим стипендиатам важно видеть, как искусство может воздействовать на жизнь, может менять ее.

- Имеют ли отношение к вашему фонду армянские дети?

- Очень много. Пианисты, скрипачи, духовики, но это те, кто учится в России. Появляются ребята и из других стран. Думаю, теперь уже, когда мы знаем друг о друге не понаслышке, сделаем какое-то соглашение с вашим Министерством культуры о сотрудничестве фонда с вашими учебными заведениями. Мне очень хочется этого, потому что у вас такая роскошная исполнительская школа (фортепианная, скрипичная). А взаимодействие между нашими стипендиатами и юными талантами Армении, мне кажется, будет очень интересным. Для этого есть все основания. И конечно, немаловажно, что в числе моих партнеров много серьезных бизнесменов, банкиров, которые, я уверен, будут готовы поддержать своих юных и талантливых соотечественников.

- Вы увлекаетесь йогой. Как у вас она сочетается с музыкой?

- Это совершенно разные вещи. В какой-то момент своей юной жизни я очень увлекся йогой, которая, мне казалось, откроет новые сферы и новую высоту, с которой я войду в музыку с другим к ней отношением. После двух месяцев посещения группы я быстро овладел очень сложными асанами, два года вел аскетичную жизнь. Мне хотелось достичь высшего духовного состояния. Я гармонизировал свой эмоциональный мир, изменил сознание, но вместе с тем убил свою музыку, потому что музыке нужны чувства, страсть. Ведь музыка - это надежды, разочарования, бури. Тут нужны не то чтобы волны, нужны штормы, цунами. Я понял, что мне нужно завязывать с йогой, иначе перестану быть музыкантом. И вернулся к нормальной, обычной жизни, но сохранил для себя определенный комплекс упражнений, который делаю каждое утро, что бы ни случилось. Я ни разу не допускал перерыва, кроме той ситуации, когда пришлось делать операцию из-за перелома ребра.

- Вы упомянули о переломе ребра. А правда ли, что в этом были виноваты ваши поклонники?

- После одного довольно успешного выступления в зале им.Чайковского, когда я сыграл редко исполняемую Фантазию для фортепиано, хора и оркестра Бетховена, в закулисье была такая давка. Пришло много моих друзей, которые, поздравляя, обнимали меня, давили. Я почувствовал, что у меня что-то треснуло, закричал от боли, а они подумали, что я кричу от восторга (театрально). В итоге - перелом, к концу вечера я уже не мог спокойно дышать. Пришлось делать операцию. Потом вышла статья с заголовком: "Успех привел к перелому ребра".