ТЕАТР - ВЕЛИКОЕ ИСКУССТВО НАСТОЯЩЕГО ВРЕМЕНИ

7 апреля - праздник женский, но большой подарок в этот день получили столичные поклонники театрального искусства. На сцене Государственного театра музыкальной комедии им. Пароняна со спектаклем "Своим голосом" выступил народный артист РФ, обладатель многих государственных наград и театральных премий, художественный руководитель московского театра "Сатирикон", блистательный Константин РАЙКИН.

"ЭТО СПЕКТАКЛЬ МОЕЙ ЖИЗНИ, Я ЕГО ИГРАЮ ЛЕТ СОРОК И НЕ БЫЛ С НИМ РАЗВЕ ЧТО В АНТАРКТИДЕ. Я думаю, что обслужил всех русскоязычных людей планеты. Вот сейчас подрастут новые дети, говорящие на русском языке, и это тоже мой зритель. По мере того как я видоизменяюсь, и он видоизменяется", - говорил артист перед выходом на сцену. Спектакль, сотканный из воспоминаний и актерских прибамбасов, веселых шуток и лирических стихов, был исполнен виртуозно и принят ереванским зрителем с восторгом. Впрочем, о жизни и о себе Константин Райкин рассказал не только в моноспектакле "Своим голосом".

О себе и о "Сатириконе"

Круг моей работы, может быть, не столь широк, но он очень тесный. Я являюсь художественным руководителем театра "Сатирикон", который находится в Москве, но в федеральном подчинении.

ТАК ВОТ Я ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ, ПРИЧЕМ УЖЕ 27 ЛЕТ, руковожу с 1988 года, играю в этом театре, сам ставлю, приглашаю режиссеров. Кроме того, я художественный руководитель Высшей школы сценических искусств, которая коротко называется "Театральная школа Константина Райкина". Это высшее театральное учебное заведение, которое находится рядом с театром, которое выпускает артистов, художников по свету, звукорежиссеров, ведет такую большую образовательную работу. Словом, я артист, режиссер и педагог. На педагогическом поприще – довольно давно занимаюсь – даже профессор и, вообще, хо-хо-хо!

Еще я очень скромный человек и добрый диктатор. Без страха, который ты вызываешь у подчиненных людей, ничего не сделаешь. На одной любви ничего не строится, хотя страх не должен превалировать. Студентам отрываю голову за нерадивость, и в театре у меня сознательная текучка кадров. Люблю артистов, которые наэлектризованы ощущением, что их подсиживают. Не люблю такое академическое ощущение артиста, что вот он пришел на это место, все в полном порядке, и до конца жизни. Тогда очень часто артист перестает быть таковым.

Вообще театр "Сатирикон" - это театр, который занимается в основном классикой в современном прочтении. Театр же не музей. Не всегда интересно смотреть про старинную жизнь – зритель хочет увидеть про свою жизнь. Классика тем прекрасна и ценна, что она в любое время попадает какими-то проблемами. Люди меняются мало – к счастью и к сожалению. Ритмы меняются, юмор меняется, сленги меняются, одежда меняется. А люди – нет.

Об отце, Аркадии Райкине

Если я и продолжатель дела отца, то разве что в очень глубинном и обобщенном смысле. Потому что папа был артистом таким отдельным, что впрямую у него научиться было нечему.

ТО, ЧТО ГОДИЛОСЬ ЕМУ, КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕ ГОДИЛОСЬ НИКОМУ. И МНЕ В ТОМ ЧИСЛЕ. Этот жанр, в котором он работал – я его назвал "Аркадий Райкин", - с его уходом просто кончился. Все, кто пытается идти по этой дорожке, просто обречены. Может, им кажется, что какой-то успех у них есть, но я считаю, что эта дорога закрыта. Я никогда не собирался идти по этому пути. Надо сказать, объелся сатирой - я ее не люблю, я люблю юмор. Папа, конечно, был совсем другой, чем я, в этом, может быть, и некоторое спасение для меня.

Он был человеком в жизни очень тихим – больше слушающим, чем разговаривающим. В основном это происходило потому, что он был всю жизнь болен. У него был порок сердца, он два раза в молодости умирал, его буквально вырывали из лап смерти. Поэтому он был бережливый к себе – экономил себя для сцены. Надо сказать, то, чем мы занимаемся в нашем театре, я обсуждал с папой. Это были не очень простые разговоры – разговоры типа "каким будет театр, папа, когда тебя не будет?" Это непросто, но он мудрый человек, понимал, что это серьезный вопрос. И то, что мы делаем сейчас, я уверен, что он бы порадовался. Кстати, он сам поменял название театра на "Сатирикон".

О памяти

Я думаю, есть темы, которые не надо обсуждать. Честно говоря, никогда не слышал о том, что надо все забыть и строить новую жизнь и искусство, от людей, которые – ну скажем так – меня интересуют. Мне кажется, это мнение какого-то дурака, которое не стоит обсуждать.

БЕЗ ПРОШЛОГО НЕТ БУДУЩЕГО. МЫ ВСЕ НАДЕЛЕНЫ ПАМЯТЬЮ, это очень важная часть наших свойств. Говорят, памятью обладают даже звери, а такие существа, как люди, мне кажется, совершенно обязаны помнить. Великие произведения написаны о том, что забывать прошлое губительно. Так что на этот вопрос ответ короткий. Это на передаче "Культурная революция" бывают такие вопросы-провокации: стоит ли забыть Пушкина, Пушкин устарел? Чтобы разбудить зрителя. Это именно провокационные идеи – заведомо ложные.

О режиссуре и приглашенных режиссерах

Я всегда знал, что если буду артистом, то буду не только артистом – просто интуитивно чувствовал. С другой стороны, с юных лет занимаясь актерством, я с такими режиссерами имел дело, что сам долгое время стеснялся обнаружиться как режиссер. Потом, правда, пошло.

СЕЙЧАС Я ПОСТАВИЛ БОЛЬШЕ 30 СПЕКТАКЛЕЙ НА БОЛЬШОЙ СЦЕНЕ. Но как артист никогда не играю в том, что ставлю. Мне повезло, я работал с Товстоноговым, с Вайдой - у меня большой список великих режиссеров разного возраста, разных поколений. У меня ставили Петр Наумович Фоменко, кстати, один из лучших своих спектаклей, Роберт Стуруа, Юра Бутусов, Валерий Фокин, Володя Машков. Грандиозные таланты!

Я уже взрослый – не могу пригласить кого угодно, мне нужен такой, кто родственно со мной ощущает и театр, и жизнь. Таких не много. К тому же такие режиссеры высокого уровня очень востребованы. Их надо отбить у соперников, это похоже на ухаживание за какой-то очень красивой женщиной. Чтобы Стуруа сделал "Гамлета", я, зная, что он съезжает иногда по срокам (а у меня они железные, ни разу не отменяли премьеры), полетел в Буэнос-Айрес. На полчаса. Пришел в зал, где он репетировал, и спросил: "Ты у меня 9 марта точно начнешь?" - "А что ты здесь делаешь?!" – "Я только приехал спросить…" После таких понтов нормальный взрослый мужчина уже не может подвести.

О "Гамлете" и интернационализме

Я не приходил к "Гамлету". Вернее, пришел, потому что меня привел великий режиссер Роберт Стуруа, который ставил у нас этот спектакль. Стуруа – один из величайших режиссеров современности, и я делал то, что он мне велел. Я вообще самый послушный артист.

РЕЖИССЕР В СОВРЕМЕННОМ ТЕАТРЕ – ЭТО ВСЕ. ОН МНЕ ПОСТАВИЛ ЕЩЕ ОДИН СПЕКТАКЛЬ, "Хозяин", который мы по всему миру возили. Вообще с Кавказом у меня довольно тесные, сердечные отношения, и я давно убедился, сколько здесь талантливых людей. Одну жену назад я был женат на Гуле Салаховой, она наполовину армянка, наполовину азербайджанка. Считаю себя абсолютным интернационалистом. И на курс к себе принимаю исключительно по таланту, а не по блату или каким-то иным специфическим соображениям. И у меня всегда получается какая-то странная национальная смесь.

О работе в кино

Ни в последнее, ни в предпоследнее время не снимался. Я, конечно, люблю ходить в кино, меня тянет купить билет, пойти и посмотреть хорошую картину.

НО, ПОНИМАЕТЕ, Я СВОЙ ВЫБОР УЖЕ СДЕЛАЛ. И это, конечно же, не какое-то чувство долга – вот я бы снимался, но вынужден работать в театре. Нет! Театр – это место любви моей. Я в этом театре сыграл и Гамлета, и Ричарда Третьего, и Сирано де Бержерака. Что равновеликое может предложить мне кино? Меня когда-то Спилберг пригласил. За 17 миллионов долларов! Я тут же отказался. Запомнил эту сумму, от которой мой директор упал, как карандаш. Почему? Потому что у меня в театре были "елки"... Это шутка, конечно. Но мне неинтересно работать в кино – мне интересно работать в театре. Спилберг-Спилберг! А вот мне приятно, что я отказался.

О театре и зрителе

Я же тоже меняюсь во времени, и мне трудно замечать какие-то трагические изменения, произошедшие со зрителем.

ТЕАТРАЛЬНЫЕ ЗРИТЕЛИ, НАДО ПОНИМАТЬ, ЧТО ЭТО АБСОЛЮТНОЕ МЕНЬШИНСТВО - в театр ходит в лучшем случае 10 процентов населения города. Это мировая статистика. То есть 90 процентов жителей города – любого! - не ходит в театр никогда. Чтобы не разочаровываться, надо не очаровываться и понять, что людей умных и тонких душой меньше, чем глупых и толстокожих. А театральные зрители, они все равно будут, потому что это уникальный, "разовый" вид искусства.

Зрителю интересно, как ты играешь сегодня, ему наплевать на то, как ты играл вчера и как будешь играть завтра. Он тебе аплодирует за то, что ты пирожок, на который он пришел, испек при нем. И если этот пирожок вкусный, он тебе очень благодарен. Никто не имеет такого успеха, триумфа, как театральный артист. Разве только спортсмены, которые гол забивают. Никого так не обожают, но никого так быстро и не забывают. Наверное, кратковременность – это плата за шквальность успеха, и в этом есть свой трагизм. Потому что театр - это великое искусство настоящего времени.