ФОРМУЛА ВЕЧНОСТИ

…Вот мы снова живем без снегов – тепло, и детского весеннего света хватает на всех. Жизнь – это колыбельная песня, она убаюкивает, она щадит. До "часа Х", до точки переосмысления, до момента истины. И тогда приходится просыпаться, открывать глаза, выходить на жестокий режущий свет времени, которого так много, что хватает на всех, а всех так много, что не хватает на каждого…

О ТОМ, ЧТО 100-ЛЕТИЕ ГЕНОЦИДА СТАЛО НЕ ТОЛЬКО ДНЕМ ПАМЯТИ, но символом возрождения, сказано уже так много, что, кажется, стало общим местом, и все же… И все же в этом потоке колоссальной работы нации, в котором, кажется, многое делалось для других, нам самим вдруг открылось многое. Не только и не столько в плане информации, каких-то фактов, которых кто-то не знал, – открылись воочию высшие имманентные законы нашего бытия, которые суть наших изначальных конвенций с миром.

В свое знаменитое эссе "Мецамор" Грант Матевосян ввел историю про кочевника-покорителя, когда тот встречается с ослепшим мудрецом, веками сидящим в пещере и теоретически изучающим, в какую сторону течет человеческая кровь. "Зачем ты столько времени терял?" - спрашивает мудреца аскер. "Ты дурак. Я вот за час убил пятьдесят человек и точно установил, что кровь течет справа налево"… Или наоборот… А за многие века до этого аскера и даже до великого Парацельса Мхитар Гераци знал, как течет человеческая кровь, как работает его мозг и бьется сердце… Это не ностальгический патриотизм. Это почва и судьба.

Есть ставшая трюизмом метафора об английском газоне: если триста лет ежедневно подстригать траву, то дальше – топтать вам не перетоптать. Мы сами себя "подстригали" и "обрабатывали" - триста лет назад, и еще триста лет назад, и еще три тысячи лет назад. И можно самоиронично говорить о том, что Тигран Великий с его Арменией от моря до моря – это слишком далеко. Но Мадонна с младенцем на фронтоне Одзунского монастыря все равно будет смотреть на нас первым сохранившимся в мире изображением святого лика и в час испытания или истины наедине с собой не позволит поддаться искушению или самообману. И вечные стены Ахпата, видевшие всех казнелюбивых владык и заново открывшиеся нам и всем в блистательных картинах-фресках Параджанова навсегда останутся внутренним голосом. И сильней инстинктивного страха перед землетрясением, костром, резней окажется благородный страх, как у Жанны д'Арк, – предать святых своих видений, назвать эти ангельские видения дьявольскими. Слишком глубоко они затронули душу, из очень большой глубины пришли.

СОВСЕМ НЕМНОГО ПРОШЛО С ТОГО ИСТОРИЧЕСКОГО ДЛЯ НАШЕГО НАРОДА ДНЯ, когда Папа Римский Франциск отслужил мессу в память жертв Геноцида армян и причислил Григора Нарекаци к учителям Вселенской Церкви. А мы на протяжении одиннадцати веков Нареком лечили хвори и освящали души. И в этих душах жило сознание, что перед лицом кровавых войн и варварских разрушений цена книги, вобравшей знание, мудрость, свет, выше цены собственной жизни. И благодаря этому сознанию над столицей нашей доминирует Матенадаран – самое большое в мире хранилище древних рукописей, очаг света, пронзающего толщу времени. Матенадаран, который, как Наполеон, говорит каждому входящему: думайте, что эти памятники смотрят на вас с высоты сорока веков.

Танец с саблями Арама Хачатуряна вошел в книгу рекордов Гиннесса как наиболее часто исполняемое музыкальное произведение. Шараканы Маштоца и Шнорали, песни Комитаса в нее не вошли. Но они вошли в плоть и кровь, в корневое сознание и гены народа, которого всегда будет звать и возвращать домой "Дле яман". Как вернулся – теперь уже в свой дом – Комитас. И рядом с этим домом еще будет выстроен храм Святых Мучеников, если не на месте, то вместо того, что был взорван вандалами в Сирии.

Ничего – мы узнаем, запоминаем, мы возвращаемся к покинутым порогам, воскрешаем нашу родину и бежим на зов прошлого не беспамятными детьми. Мы воскрешаем и возрождаем в надежде, что вернутся к нам прежнее естество, язык, песни, гордость, терпимость, мудрость наших предков, поднимутся никогда, в общем-то, не умирающие традиции. Существуют истины, которые вообще не могут быть доказаны или опровергнуты, они только подтверждаются стойкостью своих исповедников.

Мы убедились на опыте: в эпоху всеобщего распада и кризиса, тяжелых испытаний, недоверия и противостояния нужна точка отсчета, которая была бы одинаково близка всем людям, независимо от их возраста и политических убеждений, которая была бы ясна, проста, притягательна. И этой точкой отсчета не могут быть сиюминутные вопросы ценообразования или личность премьера. Такой точкой стало новое Возрождение. Ведь эта цель доступна, спасительна, понятна и необходима каждому потому, что у каждого есть родные могилы и вечная природная потребность в верности традициям родной земли, которая приносит уверенность в неслучайности твоего личного существования.

"ГОРЫ ДРЕВНЕЙ, ЧЕМ АРАРАТ, ВЕРШИН БЕЛЕЙ НА СВЕТЕ НЕТ, как славы недоступной путь, Масис суровый мой люблю!" - это строка Чаренца, с детства известная каждому армянскому школьнику. В этом залог нашей вечности. В этом Всевышним дарованном праве называть священную для всех христиан мира библейскую гору "своим", "домашним" именем…

Возрождение народа – это не ностальгический патриотизм, не мечты об Армении от моря до моря. Это человеческое одухотворенное лицо, счастливая семья, родной дом, уверенность в завтрашнем дне. Этого хватит. А в нашей уверенности в завтрашнем дне сомневаться не стоит – из слишком уж глубокой глубины она пришла.