ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЙ ТУРИЗМ-2

Год назад я совершила на страницах "Голоса Армении" воображаемое путешествие в Париж. Теперь отправлюсь в Англию. "Самые великие путешествия я совершал, не выходя из дома" (Лао-цзы). Вот так. Начитавшись нудного наукообразного пустословия о странах и путешествиях, я заинтересовалась познавательным туризмом, в отличие от ленивого (пляжного). 

 АНГЛИЯ - ЭТО КОРОЛЕВСТВО (СОЕДИНЕННОЕ КОРОЛЕВСТВО ВЕЛИКОБРИТАНИИ). Между нами говоря, немного насильственно соединенное королевство... Да, да, я имею в виду Ирландию. Так что свой многовековый Карабах у них тоже уже есть давно. И именно, учитывая ирландский фактор, Великобритании далеко до великобратания. А ведь есть Шотландия и Уэльс (Кельты).

Британская империя - некогда одно из главных географических понятий. Англия, Соединенное Королевство Великобритании - этими названиями острова не исчерпываются. Говорят еще - Альбион. Туманный Альбион. Тумана и сырости столько, что зелень особенно сочна, а стены особняков и замков обильно увиты плющом. Приклеилось это "туманный Альбион", хотя и Париж не лучше: дождь почти каждый день. Население островов пестрое: теперь это и негры, и индусы, и пакистанцы, и китайцы, и т.д.

Впрочем, как и вся Европа, Англия - это прежде всего литература. Великая литература. Даже величайшая (во всяком случае на Европейском континенте). И все знают почему. Ибо такой фигуры, как Шекспир, нет ни у кого. Вот тебе и угол Европы. Да еще и отрезанный от континента угол. Этак все захотят быть углом... Захотят, да не станут. Конечно, и без Шекспира в Англии хватает гениев, особенно в науке и философии, но без него Британия не затмила бы всех. И самое интересное: Шекспир, принесший Англии такую блистательную славу, сам-то англосаксом не был: его предками были вторгшиеся в Англию из северной Франции норманны, то есть викинги из Норвегии и Дании. В России их называли варягами, в Европе норманнами (северными людьми). Вот оттуда в "Гамлете" Дания, Эльсинор, Норвегия и Фортинбрас. Да-с, "принц датский" свои корни не забыл. Без варягов, видимо, никто и нигде не обходится.

Итак, еду на остров. Это недалеко: стоит только закрыть глаза - и душа на Альбионе. Воображаемое путешествие еще и удобно: не надо никаких виз. Да еще и дешевле реального. Понять психологию островитян нам, закоренелым континентальщикам, трудно. Впрочем, Армению тоже называют островом (христианским островом среди мусульманских народов). К тому же Армянское нагорье немецкие ученые называли когда-то Berg insel ("горный остров", "остров гор"), имея в виду то, что армянские горы - самые высокие и замкнутые на всем Ближнем Востоке. Так что что-то островное есть и в нас.

 ПУТЕШЕСТВУЯ ФАНТАЗИЙНО, Я НЕ РАЗ ЗАДАВАЛА СЕБЕ ВОПРОС (нет, не"быть или не быть", который решен не нами, хотя, кажется, так и не решен окончательно), а другой, менее разработанный вопрос о том, что где-либо не быть - еще не значит не представлять себе не виденное. Скажу только, что кроме Армении, Грузии и нескольких крупных городов России я не была нигде. Ничего страшного, не я одна такая. Сколько людей вообще не путешествовали, скажем, Кант никогда не покидал своего родного Кенигсберга, а объял весь мир. Пушкина не выпускали за границу. Впрочем, если посчитать Арзрум зарубежьем, то Пушкин за границей был. Как сказали бы мы сегодня, в ближнем зарубежье.

Итак, я на родине Байрона. Когда-то в юности я перевела самое начало "Чайльд Гарольда". Юность ведь всегда тянет ко всему начальному, она - самое тяжелое и трагическое время жизни, как и отрочество. Вот и я не составила исключения, и горечь Чайльд Гарольда тронула мое сердце. О, этот навсегда оставшийся за бортом английский берег, прощание с родиной! Суровые крутые скалы с крепостями и башнями, на одну из которых мощное воображение Шекспира поместило тень отца Гамлета с поднятым забралом.

Вот хотела хоть на минуту обойтись без Шекспира... К каким Байронам ни сворачивай, все равно грандиозная фигура Шекспира заслоняет все. Он с улыбкой смотрит на нашу возню с различными Байронами, Оскарами Уайльдиками и карманными Бернардиками Шоу. И, конечно, Великий Бард никогда не был и не мог быть убогим ростовщиком и держателем пая в театре Уильямом Шекспиром. Великому Барду удалось улизнуть от литературных следопытов, оставив их с носом и с неподдающейся разгадыванию загадкой своей странной жизни. И жил-то он недолго, был не слишком здоров, душевные страдания знал с избытком. Но ухитрился вовлечь все человечество в безнадежное дело многовекового разгадывания неразгадываемого, заразить всех нас исследовательской страстью. Посмеялся еще при жизни. И вот еще смеется. А мы горюем. И каждый новый следопыт бодро бросается в этот омут.

Да погуляй ты по Лондону, оставь Шекспира в покое. Ладно. Вот Британский музей, великое собрание раритетов. Правда, частично и краденых. Браво, лорд Эванс, ограбивший Парфенон! Что за страсть выставлять не свое: свои менгиры-то подревнее. Ну а на улицах Лондона все те же бобби в касках, вездесущие зонты, двухэтажные автобусы, левостороннее движение, Биг Бен (очень большой Бен) и т.д. Сегодня, как и пару сотен лет назад, все то же. Даже силуэт и цвет телефонной будки за полтора столетия не претерпели никаких изменений. Англия консервативна в самом дивном значении этого слова. То есть устойчива. Знаменитый английский консерватизм (очень мудрый, надо сказать) - это особая прочность всех шагов общественной и частной жизни, мало подверженных летучим изменениям, как на континенте. Весь остальной мир, чуть что, хватается за модернизацию. Дался всем нам этот бес модернизации!

В САМОМ ЦЕНТРЕ ЛОНДОНА ЕСТЬ МАГАЗИНЧИК, ГДЕ АНГЛИЙСКИЕ КОРОЛЕВЫ вот уже двести лет покупают чай самых высших сортов, ну а раз уж сама королева, то тем более все подданные ее. Отбоя от клиентов нет. Все лондонцы знают этот магазин, который никакому перепрофилированию за двести лет ни разу не подвергался и никогда не подвергнется. Только в этом месте и только чай для знатоков по умопомрачительным ценам. Но как удобно! Это не то, что у нас: сегодня здесь продаются мобильные телефоны, завтра - наряды для невест, послезавтра, смотришь, уже пицерия...

Краем глаза замечаешь, что лондонская архитектура не всегда выдающаяся: чего стоит одно только переконструированное здание английского парламента, эта мешанина стилей. Впрочем, исключая Италию, это можно сказать обо всей Европе. Недаром Гоголь просил кучера в Риме задернуть занавеску в коляске, дабы сердце не зашлось от красоты. И это еще в Риме. Во Флоренции, видимо, ему пришлось бы надевать на глаза черную повязку...

Так вот в Лондоне есть улицы, где дома отличаются один от другого только по номерам. Диву даешься, как это англичане с первого же захода попадают к себе домой. Однако попадают. Видать, выработали особый глазомер. А об архитектуре фамильного замка прославленного графа Джона Мальборо (деда Уинстона Черчилля) Вольтер высказался как о неком безвкусном нагромождении. Чего стоят одни только вперемешку поставленные все виды известных человечеству колонн. Да-с, не Бернини! Впрочем, во Франции то же самое. О замке Фонтенбло, вобравшем стили трех эпох, великолепно сказал Стендаль: "Он похож на энциклопедию - в нем есть все, но нет ничего захватывающего".

Ах, итальянцы с их вкусом! С их древним, еще этрусским вкусом. Что поделаешь, пластические искусства и музыка не конек англичан. И не только англичан. Только относительно поздние немцы выбили в музыке итальянцев из седла. Впрочем, не совсем выбили, а скорее поделили с ними первое место в Европе. Как выбьешь из седла того, кто уже родился поющим. Немцы придали музыке неукоснительную регулярность (фирменный знак нации) и затиснули ее в залы. Итальянцы оставили ее под небом и солнцем. Даже их великий музыкальный театр (которым они накормили и продолжают кормить мир) и сегодня алчет открытых античных амфитеатров типа Арена ди Верона. Браво!

НО ВОТ ТЕАТР НЕ МУЗЫКАЛЬНЫЙ, А ДРАМАТИЧЕСКИЙ... ТУТ УЖ АНГЛИЧАНЕ с их вечным Шекспиром дадут фору кому угодно. Кстати, то, что английский драматический театр лучше итальянского, признавал еще сам Шекспир. То есть это признавал граф Роджер Ратленд, который и был "Шекспиром". Но вот пришла эра кино, и итальянцы опять вырвались вперед. Тут уж и Ратленду пришлось бы кое-что признать. Вот оно, великое соревнование народов: то один народ вырывается вперед, то другой. впрочем, сегодня итальянцы, англичане и немцы, забыв обо всех своих соревнованиях, вместе с интересом смотрят в сторону Голливуда, в качестве самовыдвиженца оказавшегося на том месте авансцены, где раньше царил дух. Так аристократ с брезгливым интересом наблюдает за парвеню, скупившим старинный замок, но не способным в нем расположиться и его обжить.

Теперь об английском высшем обществе (куда мы не вхожи). Оно не терпит дурного вкуса. Любая аристократия не любит ничего вульгарного, но английская особенно. Ничего показного. Недаром об английском юморе говорят, что это юмор со скрытым шиком. Тоже, что ли, островное свойство? Как-то грустно, что мы никогда не будем вхожи в закрытый английский клуб. Как жить?

Кончу тем, что Англия никогда не была столь процветающей, как во времена правления двух ее королев - Елизаветы I и Виктории. Как Россия во времена правления Екатерины Великой. Вот вам и матриархат. Излишне говорить, что Шекспир - это время королевы Елизаветы I. На Шекспире и закончим. Впрочем, он сопровождал все наши размышления. И не только наши. Вот уже почти пять столетий о нем размышляет весь мир. Ибо это не валюта, которая то взлетает, то падает. Это, как сотворение мира, никогда не пройдет. И раз уж ирония - сестра печали, то вспомню вот какую историю. Жил некогда в Москве такой поэт - Иван Букин. И вот, вырвавшись как-то в брежневщину за границу, и не куда-нибудь, а сразу в Лондон, он написал по возвращении двустишие, которое повторяла вся Москва:

И вот стою я, Ваня Букин,

у Букингемского дворца...