ВРЕМЯ ЧИТАТЬ И СЛУШАТЬ НАШИХ ВЕЛИКИХ

Пройтись по суженным улочкам Тифлиса, взглянуть на город, ощутить его глазами художника Грикора, откровенность которого была откровенностью самого города. Взглянуть на расписанные им знаменитые вывески, являвшиеся знаменами Тифлиса для всего мира.

Октябрь можно по праву назвать литературным месяцем, имея в виду продолжающуюся веками армянскую переводческую традицию. Вот и читатели журнала "Депи Апага" собрались в начале октября у "Нашего Очага" - живой версии издания армян Узбекистана, - чтобы познакомиться с творчеством писателя Агаси Айвазяна на примере его рассказов из авторского сборника "Евангелие от Авлабара". Большинство слушателей впервые встречались с тонким, влюбленным в Тифлис романтиком XX века, а прозвучавшая в программе музыка другого знаменитого тбилисца, Микаела Таривердиева, усилила восприятие ими образцов хорошей литературы.

 НАЧИНАЯ С X ВЕКА ТИФЛИС НЕ МОГ СУЩЕСТВОВАТЬ БЕЗ АРМЯНСКОЙ судьбы, а к началу прошлого столетия город со всем его неподражаемым шармом, страстями и бурно протекавшей общественной жизнью по праву завоевал звание южной столицы империи. "Бывший долгие годы столицей Армении на чужой земле, Тифлис всегда являлся художественной ареной не только для выражения армянского духа, но и для создания его художественного образа. Волею судьбы он во многом исказил строгую и твердую, сдержанную и локальную фактуру армянского облика, но и сам приспособился, видоизменился, скроился по его образу и подобию. В Тифлисе организовывалась армянская мысль, а его образ вызывал ностальгию и уже превратился в пестрое собирательное понятие", - писал А.Айвазян в одном из своих эссе.

Национальная перезагрузка произойдет в более поздние советские годы, но тогда еще в густом, колоритном этническом замесе Тифлиса армяне продолжали выделяться не только в численном выражении, что подтверждается даже беглым осмотром пестро заявленных тут и там в главном районе города вывесок и афиш с подчеркнутыми армянскими фамилиями знаменитых местных предпринимателей и деятелей культуры.

"С Авлабара видно все. Весь Тифлис с его закоулками: Шайтан-базар, Эриванская площадь, Мыльная улица, Нарикала, церковь Святого Саркиса, Сион, Греческая церковь... Видны дома господ Хатисова, Мелик-Казарова, караван-сарай Тамамшева, театры Тер-Осипова и Зубалова, гогиловские бани. Видны тифлисские свадьбы и похороны, болезни и сны. На Авлабаре люди строго придерживаются законов чести. И любят здесь так же неистово, как ненавидят... Кинто Горело каждую ночь собирал сорок дудукистов и пел на Авлабаре песни, пел Саят-Нову и Бесики, чтобы красавица Ольга хоть разок взглянула в его сторону своими печальными глазами. Звуки сорока дудуков расстилались над Тифлисом, как просторная скатерть на щедром столе, готовом к пиршеству". Свое нежное трепетное чувство к городу, к его неповторимому многосословному городскому быту писатель передал через типаж своего главного героя - маленького человека, наивного, но мудрого и никогда не унывающего бессребреника и весельчака.

 ХУДОЖНИК СЛОВА, НАДЕЛЕННЫЙ ДАРОМ "ВЛАСТИТЕЛЯ ДУМ", как никто другой, способен остро чувствовать время и людей, живущих в нем, а армянская литература – подобно чистому горному воздуху - всегда играла роль очистителя души в многовековой судьбе диаспоры. Великолепные прозаические произведения, созданные в XIX в. и в особенности в XX в., имевшие неизменно массовый успех, продолжают наполнять светом и вызывать читательскую ностальгию. Раффи, Григор Зограб, Мурацан, Серо Ханзадян, Аксел Бакунц, Гурген Маари, Дереник Демирчян, Грант Матевосян и другие обласканные памятью поколений непревзойденные имена, являвшиеся совестью нации. Великие творцы, пропуская через свои писательские сердца судьбу родины и ее народа, выстроили целую галерею наполненных огромным духовным потенциалом литературных портретов и персонажей, а читатели, потерявшие родину и лишившиеся ее живительной силы, в этом звонком хоре голосов искали и находили для себя взаимосвязи судеб и времен, модели бытия и потребную жизненную философию; их немеркнущее сияние не давало отчаяться даже в самые смутные периоды, убеждая в том, что свет все равно сильнее.

В постсоветский период ломки системы векторы проводимых реформ и культуры стали разнонаправленными, точнее, противоположными. Рынок весьма преуспел в целенаправленном огрублении вкусов, опустошении интеллекта и, как следствие, в снижении культурного уровня. В новой бытующей циничной реальности, когда понятие "большая литература" стало архитектурным излишеством, а самосознание людей стал формировать голубой экран, рыночные старания выглядят не просто аномальными, но опасными для нравственного здоровья нации.

Мы говорим о падении интереса к литературе, принимая за точку отсчета семидесятые-восьмидесятые годы прошлого века, а тесты и замеры социопсихологов с научной объективностью фиксируют диагноз: в обществе нарастает культурная и духовно-нравственная энтропия (разлад).

Самая читающая в недавнем прошлом страна опустилась на уровень развивающихся малограмотных стран Азии и Африки. Точка невозврата пока не пройдена, но скоро деградация может стать необратимой. И, пока модернизаторы продолжают внедрять в школах аморфно-сумбурное варево взамен такому совершенному интеллектуальному инструменту, как литература, объясняя это потребностью для молодого поколения сверхтехнологичного мира, мы поспешим напомнить реформаторам: по-настоящему гражданином мира способен стать лишь тот, у кого за спиной стоит вся мощь собственной культуры.

В НЫНЕШНЕМ ГОДУ ЧЛЕНУ СОЮЗОВ ПИСАТЕЛЕЙ И ХУДОЖНИКОВ АРМЕНИИ И СССР, одному из крупнейших армянских прозаиков Агаси Семеновичу Айвазяну исполнилось 90 лет. Он оставил после себя 10 повестей и романов, 200 рассказов, 23 пьесы и столько же сказок, 25 сценариев, около 100 живописных полотен и 4 авторских фильма - огромное творческое наследие большой и малой прозы, драматургии и живописи, у которого сегодня нет постоянного пристанища. Мемориальных музеев нет и у некоторых других известных армянских литераторов, что указывает не только на необходимость их организации, но и наводит на мысль о создании единого культурно-просветительского центра под условным названием "Дом армянского писателя".

Такой центр, непременно открытый в столице Армении, мог бы стать не только общенациональным литературным ресурсохранилищем, но и послужить оживлению и поддержке интеллектуально ослабленного организма диаспоры. При этом создание в Ереване культивирующего литературу очага должно стать привилегией самой диаспоры, концептуально заявляющей о своем праве принадлежности к общенациональному достоянию и готовой объединить усилия с целью восстановления перевернутой шкалы ценностей.

Очевидно, что координацию создания и последующей деятельности хорошо продуманного и организованного литературного центра могло бы осуществлять Министерство диаспоры. По инициативе последнего, отметившего недавно семилетие с момента своего создания, за относительно короткий срок началась реализация многих общенациональных проектов, в т.ч. такой важной культурно-образовательной программы, как "Наши Великие", позволяющей армянам диаспоры, и в особенности ее молодому поколению, знакомиться с жизнью и деятельностью выдающихся сынов армянского народа. Такой центр может стать домом и для молодых современных армянских писателей нового литературного поколения не прерывающегося литературного процесса; не измельчавших и вполне достойных новых и непохожих творцов.

 У ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ, КАК ИЗВЕСТНО, ИМЕЮТСЯ ДВА НАЗНАЧЕНИЯ. Во-первых, она открывает нам зависимость от такого приятного наслаждения, как чтение, включающего постижение родного языка и возможность узнать свою историю. Своим вторым ориентиром она порождает эмпатию - инструмент, собирающий людей вместе и сближающий их, что крайне важно для осуществления общинных целей. Более того, проводимые в стенах предполагаемого центра тематические познавательные мероприятия возможно было бы транслировать по спутниковым каналам связи на весь Спюрк.

Создание "Дома армянского писателя" при участии индивидуально заинтересованных меценатов и с помощью усилий общинных институтов из разных стран явилось бы важным стимулом для самой диаспоры, ее реалистического осмысления себя как части нации, не замыкающейся в своей самодостаточности; стало бы достойным вкладом в интеллектуальную сферу и способствовало реализации лучшей из возможных форм национальной идеи. Не водружение на родине самого высоченного в мире креста, не возведение рекордного числа церковных храмов, по-своему важных, но осуществление серьезного литературно-просветительского проекта. Ведь литература, прослеживающая неявную взаимосвязь судеб и времен, - это всегда правда, а главной ценностью нашей прозы всегда были большие последние вопросы.

Ответы на них предстоит самолично дать и сегодняшним владельцам айфонов, уже привыкших получать ответы на интересующие их вопросы в виде информационного фастфуда, и завтрашнему молодому поколению. Но прежде нелишне попытаться вернуть молодежи память, в т.ч. историческую. Познакомить их с именами выведенных из тени армянских классиков, заполнить у нового поколения зияющую пустоту, преобразить их, подарить им возможность почувствовать вкус армянского литературного слова, которое по-прежнему остается не столько информатором, сколько воином духа, отстаивающим право человека на национальное мироощущение. И тогда, однажды открыв для себя своего героя и проходя с ним одной из проторенных армянским классиком литературных тропок, они подобно герою Агаси Айвазяна, художнику Грикору, испытают заветное откровение и, возможно, сумеют понять, что значит быть армянином.