СОБАКА БЕСПРИЗОРНИКА

Имя классика армянской литературы Дереника ДЕМИРЧЯНА (1877–1956) связано прежде всего с его знаменитым историческим романом "Вардананк". Однако значительное место в его творчестве занимают также замечательные рассказы. Один из них - "Собака беспризорника" - написан в 1919 г. 

Так и проходили-пролетали дни у Айро: с каждого носа норовил урвать по копейке, с каждого мордоворота – по куску хлеба, с каждого рта выклянчить остатки котлеты. А в придачу – на десерт схлопотать на ходу подзатыльники от официанта столовой, который сновал мимо взад-вперед.

КАКИМ БЫЛО ПРОШЛОЕ У АЙРО? ТОЧНО В ТУМАНЕ – ОН НИЧЕГОШЕНЬКИ НЕ ПОМНИТ. Отец, казалось, приснился во сне: лежит под деревом в Эчмиадзине, в какой-то странной позе. Тело неподвижно вытянутое. Позже мать, вспоминая об этом, объяснила Айро, что отец умер под деревом и некому было его похоронить. "Не плачь, – говорила мать, – не то ты тоже умрешь". Мать он потерял в Сардарапате. Она скончалась от голода.

Вот и все.

 Дальше была жизнь – его двенадцатилетняя жизнь – в открытом поле, на улицах, под заборами садов и огородов, у дверей магазинов… Айро остался один-одинешенек, наедине со своей долей-участью. Он лишился многих из своих друзей – они умирали и умирали. Он обзавелся новыми – и те тоже ушли из жизни. Айро и сам частенько и подолгу болел, мыкался и голодал; засыпал с мыслью, что завтра может больше и не проснуться. Наступало утро – и он был все еще живой.

В конце концов Айро поверил: смерть не берет его.

Чем больше трепала его жизнь, тем крепче он цеплялся за нее, закалялся, и все ему было нипочем, как той черной невозмутимой грязи на улице. Со временем он стал более волевым, уверенным – так и выстоял.

Айро уже не был одиноким, его окружали старые друзья: Мке, Гаво, Хечо, Андрас, Ако – его верные товарищи. Они сблизились в тяжелое время, сломленные и стесненные холодом, голодом, болезнями. Они вместе попрошайничали, воровали что и где придется, подвергались опасностям, вместе мерзли по ночам, прижавшись друг к дружке, и согревались – так через эти невзгоды и привязались-сроднились.

В городе сколотилось много шаек. Они поделили между собой околотки на сферы влияния и с каждой своей "вотчины" требовали дань, которой всех обложили.

Вначале Айро с ребятами тащили, что плохо лежало. А когда голод совсем уж одолевал, прямо в открытую вырывали добычу из рук жертвы. В конце концов не по душе стало Айро воровством промышлять. Он с радостью взялся разгружать телеги с дровами для столовых и пекарен. Таскал воду, переносил коробки из магазина в магазин. Частенько занятые делами служащие  поручали ему сбегать за папиросами, разменять деньги. Айро доверяли. Товарищи тоже любили Айро за честность, и он их поучал-наставлял, мог и пожурить, и отчитать.

КАК-ТО АЙРО СКАЗАЛ: ХВАТИТ, НАДО НАВОРОВАННОЕ ВЕРНУТЬ.

Пару раз Айро забирали в детский приют. По утрам ему давали ломоть хлеба, на обед – миску похлебки, вечером был отбой ко сну. Ни поболтать, ни порезвиться было нельзя – опостылело ему приютское житье, и он дал деру и снова зажил прежней жизнью.

Айро с ребятами шастал по всему городу. Гантар (центральный рынок в старом Ереване. – К.Х.) как свои пять пальцев знал, облазил лавашные ряды, мясную лавку, обивал пороги столовой рабкоопа. Всюду совал он свой чумазый нос, обо всем и обо всех выведывал-вынюхивал. Знал, кто и где торгует, кто и кому приходится другом или сватом, какими делами занят. Норов и повадки каждого знал: кто слабак и кто крепкий орешек, кто жмот и кто щедрый на руку. Знал, к кому и как подъехать, когда промолчать и когда слово вставить или замолвить, а когда и на своем настоять.

Айро был главарем своей шайки, опекуном и защитником маленьких и слабых. Был отцом "семейства".

Он приютил бездомного пса. Вернее, собака сама его нашла на берегу Зангу. Она набрела на Айро, когда, вконец изголодавшись, околачивалась на помойке. Вымазанной копотью щекой Айро потерся-прижался к собачьей морде. Он забрал ее в город, стал ухаживать, окружил лаской и заботой, и она всюду ходила за Айро по пятам. Хотя любимица семейства и занимала в его иерархии последнюю ступень, однако к ней относились, как к равноправной родной душе. Собаку знали мальчуганы и из других шаек, любили ее так же, как и самого Айро.

Чало, так звали собаку, обошел-обегал с ребятами все улицы, участвовала во всех их похождениях. У Айро как главы семьи с появлением собаки и забот прибавилось. По ночам, когда из-за холода беспризорники не могли уснуть, Айро рассказывал, разъяснял им разные житейские премудрости, о которых следовало знать новичку. Так, скажем, если милиционер громко покрикивает, то это он просто фасон держит, власть свою показывает и никаких мер против них не примет. Работник столовой замахивается на тебя, ничего страшного, не надо бояться: если в столовой много народу, он не посмеет ударить. Можно самим повысить голос на владельца частной лавки, ведь он не большевик. И большевики его не любят. Если разок тебя ударит, дай ему сдачи – ударь дважды.

Лето пролетело, точно сон. Не успели и глазом моргнуть – лета как не бывало. Пришла осень. А следом и зима. Но на сей раз зима выдалась суровой и задержалась основательно – неумолимая, неуступчивая. Месяцев пять стояли морозы. Шутка ли, они не пощадят, это тебе не милиционер. Так что надо было выдюжить. Но как? Мешок – вот весь твой дом, твое пристанище.

 В ЛЮТЫЕ МОРОЗНЫЕ НОЧИ МОЖНО БЫЛО УВИДЕТЬ ВСЕ СЕМЕЙСТВО АЙРО спящим под мешками, скрюченными, свернувшимися калачиком, в обнимку. Бывало, случайный прохожий остановится, посмотрит на беспризорников, покачает головой, да и пойдет дальше… Ближе к беспризорникам никто не подходил, и они это знали. Как тротуар перед магазином не сдвинуть было и не оторвать от земли, так и беспризорник спал, точно пригвожденный к тротуару.

– Что вы тут делаете? – спрашивал порой кто-либо посторонний.

Никто ему не отвечал: беспризорники либо спали, либо игнорировали любопытного прохожего. Только Чало, лежавший в изголовье Айро, высовывал морду из-под мешка и вместо беспризорников отвечал лаем. На этом и исчерпывался инцидент.

Среди зимы то ли из-за морозов, то ли почему-то еще собаки вдруг словно взбесились. И тогда объявились люди из горкома и принялись вылавливать и травить собак. Айро несколько раз видел, как отравляли собак, и сильно беспокоился за Чало.

– Андрас!

– Чего?

– Чало траванут.

– Это кто же?

– Милиция.

– Силком?

– А то как же еще?! Лучше спрятать Чало.

– Давай. А где?

– Где? Ты побудь дома. Как увидишь их, схоронись за дверью подвала. Я за хлебом схожу.

– Не опаздывай. Мне аж живот свело.

– Опоздаю-не опоздаю. Ты береги Чало, глаз с него не своди, понял?

– Хлеба достанешь?

– Откуда я знаю.

И АЙРО ОТПРАВИЛСЯ НА БАЗАРНУЮ ПЛОЩАДЬ. ПРОШВЫРНУЛСЯ ПО ВСЕМУ ГАНТАРУ. Вокруг было малолюдно, мороз всех разогнал. Торговцы согревали уши, прижимая к ним рукавицы, приплясывали на месте. Остервенели шибко. Ни у кого не смог Айро поживиться куском хлеба. Он потоптался, поежился и ушел восвояси.

Чуть поодаль Айро заметил толпу людей. Насторожился, навострил уши. Хлеб вылетел у него из головы, он учуял что-то более важное. Беспризорник ради интересного случая все бы отдал, и Айро побежал вперед.

Протиснувшись сквозь толпу и просунув голову между зеваками, он увидел лежащую собаку. Ее отравили, и толпа глазела на нее. Собака припала на один бок, высунула язык и учащенно дышала. Изредка она щурилась, будто улыбалась, раздвигала ноги и, вся содрогаясь, вращалась, как колесо вокруг оси. Затем замирала.

Какой-то школьник приблизил свою галошу к хвосту собаки.

– Не тронь! – угрюмо покосился на него красноармеец и удалился.

Айро тоже помрачнел.

 – Чья это собака? – подумал про себя Айро, видя, как она мучительно подыхает.

И тут же вспомнил про Чало, обрадовался, что тот в безопасности.

На базарной площади ему не подфартило, и Айро двинулся к мясным рядам неподалеку от пекарей.

Изловчившись, в конце концов он сцапал хлеб и пустился наутек.

Приближаясь к дому, Айро не заметил на тротуаре ни Андраса, ни собаки.

– Похоже, Чало забрали… – подумал он и бросился к дверям подвала.

Ни собаки, ни Андраса там не оказалось.

Айро встревожился, помчался к бульвару – никого, как сквозь землю провалились. Принялся расспрашивать беспризорников, но никто ничего толком не мог сказать. Только твердили, что уже отравили много собак.

Было далеко за полдень, и, обливаясь потом, Айро обегал весь город.

Он добрался до столовой, на пороге которой давно собрались его друзья. Они окликнули Айро:

– "Товарищ" Айро, обед готов, пора на обед.

– Пора, пора-а-а-а на обед, – повторили все хором, переминаясь с ноги на ногу и согревая дыханием руки.

Запыхавшийся Айро только спросил:

– Кто видел собаку? Где она?

– А что если ее траванули?

– Да нет, вряд ли.

– Говорят тебе, траванули.

– А кто?

– Милиция.

– Так чего ж мы стоим?

И они рванули.

– А где она?

– А я знаю?

АЙРО ВЫРВАЛСЯ ВПЕРЕД. БЕЖАЛ, КАК ОШПАРЕННЫЙ, В ГЛАЗАХ ПОТОНУЛА ГРУСТЬ; задыхаясь, без оглядки, он шлепал босыми, потрескавшимися ногами по грязи, смешанной со снегом.

Лишь бы Чало нашелся…

– Ну хорошо, а кто видел, что милиция забрала собаку?

– Давайте, поживее! Ай-яй-яй, Андрас! Ослепнуть твоей матери, Андрас, не смог собаку уберечь. Где ж мне теперь искать Чало?

И как тут быть: то ли плакать, то ли сердиться. Беспризорники долго бродили-плутали по улицам, но не повстречали ни Андраса, ни Чало.

– Эх ты, Айро, что ж ты дурака свалял! – кричал сзади запыхавшийся Мхе. – Как мог бросить собаку одну?

– Я бросил? Да ты что! Андрасу поручил – стереги, говорю, а я за хлебом схожу "для дома". И вот и он сгинул, и собака.

– Умник! Нашел, на кого положиться, на Андраса!

– Да, да, сплоховал я, дурья моя башка! С Андрасом дело затеять – себе дороже, – говорил на ходу Айро и шмыгал носом.

– Как бы Чало не заманили и не потеряли эти пацаны из школы. А может, и помогли травануть Чало? – засомневался Хечо.

– Что?! Потеряли? Траванули? – вскинулся Айро. – Да я им пасть разорву, Чало траванули! Да я их из-под земли достану!

– А не подалась ли она домой, Айро?

– Нет!

– Давай-ка сходим посмотрим, а?

– М-м… да? – Айро покусывал губы.

Они сошлись на углу улицы посовещаться.

Прохожие недоуменно поглядывали на беспризорников, а что там у них на уме? На углу сидел Даво, и беспризорники поделились с ним своей бедой.

– Не тронут они собаку, все образуется, – успокоил Даво. – Подержат у себя и вернут.

– Подержат? Да кто станет цацкаться с собакой беспризорника, балда?

– Вставай, вставай! Айда с нами, поищем.

Даво присоединился к ним.

На углу улицы, подле милицейского поста, беспризорники увидели сгрудившихся людей.

– Айро, а что это там?

В ответ Айро со всех ног бросился к посту.

Босоногие беспризорники стремглав  метнулись за ним, а те, кто был в рваных тяжелых ботинках, как увальни, затопали следом.

Когда прибежали, увидели, как Андрас вырывается из рук какого-то мужчины, видимо, лекаря-отравителя.

АЙРО ВРЕЗАЛСЯ В ТОЛПУ, ПРОБИЛСЯ ВПЕРЕД. МЕЖДУ СПЛОЧЕННЫМИ ногами и спинами зевак вдруг разглядел Чало, которого заслонила, взяла под свою защиту ватага беспризорников. Они как заметили Айро, давай кричать:

– Айро! Чало травят! Спасай!

Айро камнем бросился к ним, вмиг сгреб пса и, протаранив толпу, помчался со всех ног, одни пятки засверкали.

Лекарь с милиционером бросились догонять Айро.

– Стой! Стой!

Айро бежал сломя голову.

Беспризорники загородили путь милиционеру. Повисли на руках, ухватились за ноги.

Лекарь заорал на беспризорников, но видя, как они облепили милиционера и повисли на нем, засмеялся и махнул на них рукой.

– Да оставь ты их, тебе, что, делать нечего? У собаки есть хозяин, пусть себе живет.

Милиционеру не хотелось сдаваться. Он сбросил с себя беспризорников и хотел было побежать за Айро, но месиво грязи, расстояние между ним и Айро обезоружили блюстителя порядка, и он отпустил, дал уйти "делу". Толпа зевак, которая хохотала над этим зрелищем, стала постепенно расходиться.

Беспризорники, шлепая по грязи, побежали к Айро.

Айро добрался уже до "дома".

Уселся на тротуаре, обнял пса, прижав морду под мышкой, и тяжело переводил прерывистое дыхание. Устал Айро, весь взмок, и капли пота, смывая копоть с его лица, скатывались на шею пса.

Заботливым и довольным взглядом Айро озирался окрест, склонялся к Чало, терся щекой о его ухо.

Обступившие Айро беспризорники стали укорять Андраса, дескать, как же он мог не доглядеть за собакой.

Андрас начал оправдываться:

– Нет моей вины – собака хвать да сбежала, а я погнался за ней…

– Замолчи! Не марай себе душу враньем!

– Раззява! – заговорили беспризорники. – Как же тебя угораздило? Зазевался, небось,  вот собака и угодила в руки милиции.

Андрас, знай, твердил, дескать, он ни в чем не виноват.

– Ладно уж, балаболка! Лучше найди какую-нибудь тряпицу, повяжи собаке на шею, – подытожил Айро.

Андрас засуетился, сунулся туда-сюда и вернулся без тряпицы.

Айро ухватился зубами за один конец мешка, оторвал лоскуток и, скрутив-свив из него ошейник, надел на шею Чало.

– Вот теперь это собака беспризорника, – и рассмеялся.

Айро осмотрелся по сторонам. Он совсем выбился из сил, намаялся и проголодался. Приуныл главарь беспризорников – надо было для друзей и для собаки раздобыть что-нибудь поесть. Решил сам охранять собаку, а ребятам велел отправиться за хлебом.

Беспризорники разбрелись. Айро остался дома, то есть на открытом, без окон и дверей тротуаре, у которого с одной стороны была лестница, ведущая в подвал. Там он и пристроился, молча и задумчиво дожидаясь возвращения друзей, в обнимку с собакой, которую взял под свою опеку. Единственным защитником Чало был теперь он – бездомный беспризорник.

Перевела и подготовила Каринэ ХАЛАТОВА