ПАРЕНЬ ИЗ ЛЕНИНАКАНА

1953 год. Армения. Ереванский художественно-театральный институт. Второй курс актерского факультета, которым руководил Вагарш Вагаршян, народный артист СССР, прекрасный актер и педагог. Наш курс не очень-то блистал талантами, кроме двух-трех студентов, конечно. И вдруг – бум. На курсе появились две очаровательные красавицы. В будущем они стали талантливыми актрисами: Лейла Хачатурян, Ася Суджян, а вместе с ними одновременно появился ужасно невзрачный, худой, но с каким-то особым шармом Парень из Ленинакана – так сразу мы его прозвали всем курсом. 

НАШИ ЗАНЯТИЯ ПО АКТЕРСКОМУ МАСТЕРСТВУ С ПРИХОДОМ этой великолепной тройки преобразились в одночасье. Раньше все напоминало игру нерадивой футбольной команды, которой не хватало только форвардов для удачной, красивой игры. И вот с приобретением этих трех "форфордов" наша команда вскоре стала одной из ведущих в институте. И по актерскому мастерству наш курс стал более интересным, привлекательным и, не боюсь сказать, в отдельных курcовых спектаклях даже высокопрофессиональным. И все это, повторяю, благодаря нашему пополнению, особенно с приходом "центрального нападающего" – Парня из Ленинакана

Впоследствии он стал кумиром, любимцем многих кинолюбов большой страны, а для меня и моих сокурсников – гордостью, что когда-то мы с ним сидели за одной партой. Гордились, что работали вместе в актерской мастерской Вагарша Богдановича. Тогда Парню было 23 года, но выглядел он намного старше. Наверное, из-за его двух очень глубоких морщин у рта. Я думаю, именно они придавали его лицу некую "старческую" мудрость. Был он худым, бледным, невероятно подвижным и удивительно пластичным. Запомнились его неповторимые глаза. Такие добрые, наивные. Иногда грустные, печальные и, казалось, "мокрыми", влажными. Но главным "героем" его лица был, конечно, его нос. Наш герой знал его "силу", силу его воздействия на зрителей. Поэтому, когда потом, много лет спустя, кто-то предложил ему сделать пластическую операцию, он с удивлением произнес: "Зачем? Вся прелесть моего лица в нем".

Парень из Ленинакана стал нашим талисманом: своим талантом, непосредственностью, умом и сердцем обеспечивал неописуемый успех в наших маленьких спектаклях, которые мы играли вместе с ним на разных театральных помостах Армении. Все понимали: наш Парень из Ленинакана – талантливый самородок, уже сложившийся актер. Может быть, поэтому по всем предметам, кроме актерского мастерства, он учился плохо, то есть присутствовал, конечно, на занятиях, но… острил, хохмил, рассказывал анекдоты и нас делал соучастниками своих маленьких юмористических "спектаклей".

ОН НИКАК НЕ МОГ ПОНЯТЬ, ЗАЧЕМ АКТЕРУ ЗНАТЬ, К ПРИМЕРУ, МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ ИЛИ ПОЛИТЭКОНОМИЮ. Кстати, именно из-за этих предметов он получил диплом не по окончании института, а спустя несколько лет, будучи уже народным артистом. Он считал, духовность актера в таланте, который рождается с рождением ребенка. Вот этот талант надо развивать, шлифовать и укреплять могучим трудом. Поэтому он очень уважал и ценил нашего педагога. Он не пропустил ни одного урока актерского мастерства. Наоборот, после занятий он просил всех нас остаться, чтобы поговорить вообще о жизни, о театре, о великих актерах. Он точно аргументировал их талант и величие. Он особенно ценил величайшего Ваграма Папазяна. Вспоминал отрывки из сыгранных им ролей. Невероятно похоже он мастерски показывал и декламировал куски из Отелло, Лира, Арбенина – это было потрясающее зрелище. С замиранием сердца смотрели, слушали его теплый, бархатный голос.

Для меня лично появление Парня из Ленинакана на нашем курсе, признаюсь, было не очень желательным, до него я был на первых ролях, часто играл комические роли. Но актерское мастерство не очень грело меня: тянула режиссура. Пройдут годы, Парень из Ленинакана скажет мне: "Ты был прирожденным комиком, однако я рад, что это оставил мне".

С приходом Парня из Ленинакана получилось так, что мы с ним играли одну и ту же роль в наших спектаклях, как принято говорить, мы с ним были "дублерами". Кстати, я играл в первом составе, он во втором, т.к. часто забывал текст.

Будучи великим любимцем, он продолжал хромать этой "болезнью". Не зная текста, не зная мизансцен, он иногда просматривал спектакли с моим участием, но когда наступал его черед играть, это было из области фантастики. Он вытворял на сцене такое, что мы все охали. На ходу импровизировал мизансцены, придумывал какие-то слова и, перевоплощаясь в героя, находил нечто, обогащающее образ такими действами и нюансами, которые невозможно было повторить.

А его пластика? Помню, как он впервые пришел на урок ритмики, это надо было видеть: в длинных черных трусах, худой, с вытянутой физиономией, невзрачный... Но когда началось занятие, как он выполнял заданные движения, как он танцевал. В один миг этот "прозрачный" Парень превращался в грациозного, бесподобно пластичного.

Я все время пытаюсь разгадать тайну феномена его гениальности, его неординарности. Я искал в нем то главное, что осмысляло его талант, и нашел – мудрость! Вот главный аргумент всего самого Парня из Ленинакана. Мудрость, которая родилась не в стенах института, а в его родном городе.

МЫ БЫЛИ ХОРОШИМИ ДРУЗЬЯМИ. ВСЮ ЖИЗНЬ ОН ЖУРИЛ МЕНЯ ЗА ТО, ЧТО ни разу не снимал его в своих фильмах. Я высоко ценил его актерское мастерство, его возможности, но… не знаю, почему так вышло.

Вспоминаю один интересный случай, который еще раз доказал его народную популярность. Как-то с семьей я вылетал из Еревана в Москву. Этим же рейсом летел и Фрунзик. Что творилось в салоне самолета - это надо было видеть! Но, конечно, интересное развернулось, когда мы прилетели в Москву. Оказывается, его пригласили сниматься в каком-то фильме и, естественно, должны были его встретить. Он предложил нам подождать машину, чтобы ехать вместе. Но встречающая его машина так и не появилась. Тогда мы поймали такси и все вместе направились в сторону нашего дома. Фрунзик сидел рядом с водителем, а мы с сыном и женой на заднем сиденье. По дороге, заметив безразличие водителя к моему другу, я в шутку спросил Фрунзика по-армянски: "Слушай, что этот водитель так равнодушен к тебе, что, не узнал тебя? А говоришь, вся страна знает мой великий нос".

Фрунзик взглянул на водителя, который сосредоточенно смотрел на дорогу, и спросил: "Слушай, дорогой, ты вообще кино смотришь?" Не меняя позы, водитель ответил: "А кто не смотрит? Конечно, смотрю!" Фрунзик своим бархатным басом спросил: " Теперь смотри, кто сидит рядом?" Водитель повернулся и, увидев нашего мастера, от неожиданности чуть не перевернул машину. Заикаясь, успел только сказать: "Вы у меня в машине? Расскажу - не поверят, точно, не поверят!" Мой друг повернулся к нам и гордо сказал: "А ты сомневался".

Когда мы приехали к нам домой, после небольшого застолья он подарил нашей семье свой портрет известного фотомастера Георгия Аркадиевича Тер-Оганесова с автографом: "Чтобы моя нога принесла в ваш дом счастье" (этот портрет мы до сих пор храним). Потом добавил: "Гений, это Я".

В 1991 ГОДУ Я РЕШИЛ ОКОНЧАТЕЛЬНО ПЕРЕЕХАТЬ В МОСКВУ - там жили моя жена и сын. С Парнем из Ленинакана мы жили в Ереване в одном доме. Перед моим отъездом он позвонил, пригласил к себе – попрощаться. Когда я зашел к нему в квартиру, дома никого не было. Он жил один, везде полный беспорядок. Нет, не потому, что он был неряхой, наоборот, он всегда был аккуратен, всегда при галстуке и всегда подтянут. Просто в последнее время его что-то тревожило. А что?!

Мы сидели за столом, на котором было два помидора, хлеб и водка.

- Все-таки уезжаешь? (Поставив на стол две рюмки, тихо спросил он). - Правильно сказала твоя мать: "Все равно русская жена перетянет тебя к себе". (Почему-то вдруг вспомнил мою маму).

- Не жена, а семья, дорогой мой. Ведь если бы не они, я не был бы тем, кем стал.

- Да… А мне она всегда мешала. Помнишь, как определил Вагарш Богданович, что такое счастье?

- Человек счастлив тогда, когда правильно выбирает профессию и жену.

- Вот теперь и определи, какой я человек?

Я понял, к чему он клонит, поэтому я попробовал отвлечь его:

- Ты что? Ты самый счастливый человек на свете! С профессией, слава богу, на ты. У тебя огромная популярность, всенародная любовь, вся страна готова принять тебя в свои объятия.

- Нет, Вилен, это совсем не то. Мне не хватает теплоты, теплоты домашнего очага.

Надо было видеть его в тот момент. Человек, который своим могучим талантом, с такой легкостью, с таким неповторимым обаянием мог наполнять радостью огромную страну, в тот миг оказался очень одиноким и, как ему казалось, наверное, "никому не нужным человеком".

Напоследок он запел свою любимую песню "Сарер кканчем". Как он пел, как он жил с песней, как было уютно от этого на душе! Боже мой, что бы он ни делал - пел, танцевал, говорил, показывал, играл, рисовал, – все было в нем его, свое. Начиная с институтской скамьи и до конца своей жизни он пронес свое собственное "Я".

Мы с ним дружили. Эта была теплая, бескорыстная дружба, которая продолжалась до самого его заката. Это была моя последняя встреча с ним. До сих пор не могу понять, почему у нас с ним встреча на съемочной площадке не состоялась? Была мечта, но…

Мечтал и о том, что в титрах картины с его участием вместо народный артист СССР ФРУНЗИК МКРТЧЯН я написал бы – ПАРЕНЬ ИЗ ЛЕНИНАКАНА!

Вилен ЗАХАРЯН, кинорежиссер, заслуженный деятель искусств Армении