НАДО ПОМНИТЬ И ВЕРИТЬ В СЕБЯ,

           - Г-н Гаспарян, какие научные исследования ведутся на вашей кафедре?

- В последние годы мы занимаемся психологической травмой. Так, в частности, моя кандидатская диссертация была посвящена сравнительному анализу психологической травмы в результате Спитакского землетрясения и Карабахской войны. Проведенные исследования показали, что люди по-разному реагируют на природные и антропогенные травмы. А примерно 3-4 года назад, поскольку приближалось 100-летие Геноцида, мы начали заниматься такой актуальной для армянского народа проблемой, как травма Геноцида, вопросом - передается ли эта травма из поколения в поколение и, если да, то как это проявляется и как реагирует на факт Геноцида современное, уже пятое поколение после этой национальной трагедии.

- Какие результаты дали эти исследования?

- Работа в этом направлении продолжается, и пока можно говорить лишь о предварительных результатах. Но уже можно с уверенностью сказать, что когда перенесенная травма касается не отдельного человека, семьи, а всей нации, то она воспринимается по-другому, и если проблема не находит справедливого решения, адекватной оценки, то психологическая травма передается из поколения в поколение. И совершенно не обязательно, чтобы это проявлялось в патологической форме, хотя в отдельных случаях возможны и такие реакции, например, тревожное состояние, агрессия. Причем это совершенно не означает, что люди, переживающие травму Геноцида, постоянно мысленно сосредоточены на этих трагических событиях. Травма переживается не только на сознательном, но и на бессознательном уровне. И человек не всегда отдает себе отчет об истинных причинах своего состояния.

- Вы упомянули агрессию, но ведь армянам не свойственна агрессивность...

- Агрессия далеко не всегда направлена против окружающих. Она может быть обращена внутрь, против самого себя. Но тут очень важен способ психологической защиты, называемый сублимацией. Это механизм снятия напряжения через перенаправление энергии на достижение социально приемлемых целей, различные виды творческой деятельности, искусство. И тогда это может приносить позитивные результаты.

- Как проводились исследования?

- Сначала мы работали с двумя группами, одна - те, чьи предки непосредственно пострадали от Геноцида, вторая - те, кто просто знает об этих событиях, но их семей это не коснулось. Однако потом оказалось, что необходимо работать с еще одной группой, теми, которые ничего не знают о своих предках, не знают, откуда их корни.

- Можно ли считать, что те, чьих предков Геноцид непосредственно не коснулся, воспринимают этот факт легче?

- Всегда существует личное восприятие того или иного трагического события, его индивидуальная трактовка, однако, по предварительным данным, можно сказать, что те, чьих семей Геноцид непосредственно не коснулся, воспринимают этот факт как историческую проблему и считают, что Турция должна взять на себя ответственность за содеянное. А вот те, чьи предки стали жертвами Геноцида, считают, что, даже если Турция признает факт Геноцида и выплатит компенсацию, прощение невозможно. Имеется в виду большинство случаев. 

- Как еще проявляется травма?

- Травма проявляется и в характерных ассоциациях. Тестируемым предлагались разные слова, и они говорили, какие ассоциации эти слова вызывают. Оказалось, что многие географические названия, например, Арарат, Западная Армения или такие имена, как Комитас, Согомон Тейлирян, ассоциируются в первую очередь с травматическими воспоминаниями, понятиями жертвы, справедливого отмщения и т.д. Такие ассоциации иногда могут вызывать и, казалось бы, нейтральные слова. У представителей других наций, которые не пережили подобных потрясений, таких ассоциаций не возникает. Еще один признак травмы - обостренное чувство справедливости. И, хотя мы редко реально реагируем на негативные события, внутри себя воспринимаем это как еще один факт несправедливости.

- Как бы вы обрисовали психологический портрет армянина?

- Это слияние травматической, этнической и религиозной идентификации, способность к мгновенной самоорганизации при внешней угрозе, защитные фантазии об утраченном рае; авторитет семьи - в сознании армянина семья, пожалуй, единственное стабильное понятие; относительное равнодушие к политической автономии и тяга к культурной автономии.

- Так или иначе фактор Геноцида действует на всех армян, где бы они ни жили, что бы ни произошло с их предками. Можно ли считать, что мы травмированная нация?

- В истории каждого народа много травм. Но факт Геноцида до сих пор не получил адекватной оценки мировой общественности, и это вызывает горечь несправедливости. Мы все еще считаем страны, которые признали Геноцид. И это провоцирует процесс виктимизации - превращения в жертву. Мы считаем себя народом, ставшим жертвой жесточайшего преступления в национальном масштабе. А ощущение себя народом-жертвой очень опасно, поскольку это ограничивает перспективы развития, лишает надежд на лучшие перемены. Мы склонны рассматривать исключительно негативные сценарии будущего. Эта проблема непосредственно связана с другим важным вопросом: что говорить детям о Геноциде, как представить им эти события? Этот вопрос должен быть серьезно и многосторонне изучен, чтобы новые поколения армян не воспринимали себя как народ-жертву. Еще одним проявлением травмы является чувство вины перед жертвами Геноцида, которое может присутствовать как на сознательном, так и бессознательном уровне. Не случайно, что у нас так много дней поминовения усопших. Навещая могилы умерших родственников, мы сознательно или бессознательно одновременно отдаем дань памяти жертв Геноцида - невинно убитым, умершим и не похороненным во время депортации. И это наше чувство вины усиливается тем, что и сегодня, спустя 100 лет после страшных событий, мы не смогли добиться мирового признания Геноцида, адекватной оценки преступления турок.

Разумеется, то, что произошло в Ватикане, привнесло новый элемент в нашу бессознательную и сознательную психику. Жертвы Геноцида получили статус мучеников за веру. И это принесло некоторое облегчение нашей душевной боли. Однако некоторые факты вызывают недоумение. С одной стороны, мы не в состоянии забыть преступление турок, и боль за невинные жертвы нам доставляет страдания. В то же время многие наши соотечественники спокойно отдыхают в Анталье, покупают турецкую продукцию... Как это понимать?

Обратим внимание на еще одно проявление травмы. Конечно же, хорошо, что, находясь или проживая за пределами Армении, мы стараемся производить хорошее впечатление, быть законопослушными гражданами других стран, но за этим нередко стоит, возможно, подсознательное стремление доказать миру, что мы на самом деле не так уж плохи, чтобы пытаться уничтожить всю нашу нацию. То есть, создав великую культуру и преодолев трагические испытания истории, мы все еще стремимся доказать и себе, и другим свое право на жизнь. Нужно выходить на новый уровень преодоления травмы, потому что травмированное сознание переносится на все аспекты жизни. Народу, который все время оглядывается назад, чтобы разобраться в событиях прошлого, трудно идти вперед и строить планы на будущее.

- Как повлияла победа в Карабахской войне на наше национальное самосознание?

- В национальном самосознании армян произошли фундаментальные изменения, народ объединился и победил, что стало еще одним подтверждением серьезного национального потенциала, силы духа и готовности преодолевать испытания. Однако проведенные нами исследования показали, что среди первокурсников разных вузов лишь очень немногие знают имена героев Карабахской войны. Практически все знали только Монте. Имена других героев Карабахской войны смогли назвать лишь от 7 до 14% опрошенных. Это серьезное упущение пропаганды, воспитательной работы. Между тем победа в Карабахской войне, создание НКР, высокая боеспособность армянской армии, ее готовность защитить страну от врага - очень серьезные факторы, которые должны использоваться в формировании нового национального самосознания, способствовать преодолению травмы Геноцида.

- И все-таки, как показал опыт истории, армяне - нация, выживающая в любых обстоятельствах. Можно ли считать, что травма нас закалила и дала импульс к творчеству и созиданию, ведь Геноцид - самое трагическое, но не единственное событие в армянской истории, когда судьба нации оказывалась под угрозой...

- Это действительно так. Факт травмы национального масштаба, связанной с Геноцидом, отрицать невозможно. Однако, несмотря на пережитую трагедию, армяне как нация скорее достойны уважения, чем сочувствия. Достижения нашего народа в сферах культуры, науки, технического развития в период после трагических событий 1915 года свидетельствуют о том, что нация сохранила свой творческий, интеллектуальный и созидательный потенциал, который должен стать основой дальнейшего развития и построения сильного государства. Мы не можем забыть Геноцид, но должны осознавать себя мужественным и стойким народом, который сам определяет свою судьбу. Надо помнить и верить в себя.