ЛИЧНОЕ САКРАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО

20 мая в Музее современного искусства завершилась персональная экспозиция художницы Зары МАНУЧАРЯН под мистическим названием "Иеротопия". "Иеротопия" - термин историка и теоретика искусства, византолога и религиоведа Алексея Лидова - это особый вид творческой деятельности, создание сакральных пространств. Результатом иеротопического творчества являются священные ландшафты - церкви, храмы, святилища.

В случае же с Зарой Манучарян, с представленными на выставке картинами, создано собственное священное пространство, в чем-то даже  тайное, интимное, в котором тем не менее явно проступают национальное самосознание, поиск себя в пределах универсума. И сделано это не традиционным языком фигуративного искусства, а мощными выразительными средствами абстракции. Отсюда и сильная энергетика.

После выставки мы беседуем с художницей о пространстве, сотканном не только из красок, но и из элементов архитектуры, музыки и поэзии. О пространстве, переплавленном в чувственные живописные симфонии.

- Обратимся к истокам серии картин. Откуда возникла ее концепция?

- Вообще-то вдохновение для своих произведений я черпаю из путешествий. В 2009 году в составе съемочной группы мне посчастливилось побывать в Непале и у подножия Гималаев. Мы подошли к истокам Тибета. Это воистину стало ключевым моментом, который очень сильно повлиял на меня. Я и раньше работала в концептуализме, избрала путь абстрактной живописи, которая лично для меня является способом полноценного художественного самовыражения. Ставила акцент на достаточно экспрессивную абстрактную живопись, где цвет, краски играли доминирующую роль. Но однажды всего этого мне стало недостаточно. И поездка в Непал делать документальный фильм оказала на меня фантастическое воздействие. Все  было странно, причудливо... Мы изучали священное пространство, сакральную территорию.  После этого я резко поменяла манеру письма - от фигуративной абстракции перешла к чистой абстракции. Наверное, именно изучение буддизма, его культовой символики,  священных храмов и глубокая медитация вылились в серию "Дорога к Бодхисаттве". Здесь был представлен мой новый стиль. Мой куратор, критик искусства Татул Аракян сразу заметил метаморфозы, трансформации, произошедшие со мной. Это был мой  личный путь самопознания, путь к просветлению, который я там, по сути, прошла.

- А как вы создали уже свое пространство, в котором присутствует ваше армянское "я", ваш храм веры?

- Расскажу любопытный факт. Там, в Непале, в Мекке буддистов мы встретили Бахадура Бенджама, которого там считают второй реинкарнацией Будды. Его так и называют - "маленький Будда". Он скрыт от глаз белых людей. Но вот курьез!.. Наш гид, индус по происхождению, беседуя с нами, понял, что мы достаточно эрудированны, знаем буддистскую религию, и решил отвести нас к нему. А Бенджам тогда уже 4 года был погружен в глубокую медитацию в дебрях джунглей, в дупле священного дерева Бодхи, которое охраняют его ламы - маленькие ученики, вместе с ним медитирующие и читающие молитвы. Я читала и Рериха, и Блаватскую, и Мулдашева и понимала, куда иду и что меня ждет. Это была судьба, что наш гид, проникшись к нам симпатией и доверием, решился провести нас туда. Глубокой ночью босиком по сырой земле в Королевском парке "Читван"... И вот уже по возвращении на родину я начала все время думать, но уже не об этом опыте, а о самой себе. Я стала исследовать свои корни, свое национальное самосознание. Появилась насущная потребность в самопознании, которое я начала, погружаясь глубоко в себя.

- Как в пределах живописного пространства вы сумели сконцентрировать архитектуру, музыку и поэзию?

- Однажды у меня появилась любопытная идея изучить планы армянских церквей. Я была просто покорена красотой их математической точности. И золотое сечение, и крестообразные формы... Во всем этом была такая гармония! Это было настолько красиво, что я начала их копировать. И уже рисуя картины серии, хотела на каждом полотне создать ощущение святости, сакральности, построить храм в картинах. Я много ходила по святым местам Армении. У меня бывало ощущение тех намоленных мест, где есть сила, прилив энергетики, святости, присутствия Бога... Выбирала особые точки и рисовала их. Это было и в Санаинском проходе, и в Звартноце. Все это стало для меня открытием. А однажды я побывала на концерте Тиграна Амасяна, который умеет преподносить чисто армянские национальные мотивы в невероятно абстрактных формах. Ну и поэзия Григора Нарекаци - сакральные строки, подкрепленные истовой верой и способностью излечивать. На каждой картине серии я создавала храмовое пространство, ритуальное место. И в галерее я очень хотела, чтобы люди, оказавшись в пределах моей экспозиции, почувствовали сакральную территорию, пространство святости. Искусствовед Вардан Джалоян, увидев мои картины, сказал, что они реально заряжены мощной энергией,  сугубо армянские и действительно очень абстрактные.

- Почему язык абстракции вам ближе, чем реалистическая живопись?

- Я очень уважаю хороших профессиональных живописцев-реалистов. Но лично для меня всего этого недостаточно, хотя к абстракции я пришла через каноническую, академическую живопись. Но для самовыражения мне нужно больше!.. Именно язык абстракции. А знания о символиках разных культур позволяют полнее отображать мое понимание мира. Абстракция моих эмоций, вылитых в чистые формы искусства.