РОМАНТИКА РЕАЛИЗМА

Обращаясь к новым проявлениям в творчестве Шота Восканяна, мы наблюдаем своеобразную подвижность в его стилевой определенности. Его живопись до недавнего времени была посвящена чаще всего женским или театральным образам, живущим в своем тесном мирке, заполненном до предела их заботами и проблемами. Художник пытается проникнуть в эту полную загадочности  жизнь своевольных, наивных, бесшабашных, лукавых героев и героинь языком богатых, гармоничных цветовых сочетаний, проникаясь противоречивостью их переживаний, скрытых, дремлющих в ожидании событий.

ЖИЗНЬ ЕГО ГЕРОЕВ НИКОГДА НЕ ВЫХОДИТ ЗА РАМКИ СВОЕЙ ЗОНЫ, и в исполнении Шота эта жизнь подчас приобретает легкий привкус иронии и едва заметный признак загадочности, раскрыть которую художник пытается, рассматривая мизансцены в своих композициях с близкого расстояния, чувствуя, что здесь таится целое мироощущение...

Вряд ли эта тема перестает сегодня волновать художника, но и в последнее время в творчестве Шота проявляется желание выйти из замкнутой среды в объективное пространство. Попросту говоря, художник открывает для себя другую область, где живая эмоциональность получает просторный выход для своей реалистической романтики. Любому художнику известна такая подробность в смене впечатлений, которая чаще всего удовлетворяется в путешествиях. Для Шота путешествия и знакомство с такими городами, как Париж, Венеция, Барселона, Тбилиси, много раз описанными выдающимися поэтами, писателями, художниками разных эпох и народов, стали началом новой, всепоглощающей творческой работы. Встреча с этими городами покорила художника, а впечатления оказались настолько властными и сильными, что он решил раскрыть какую-то долю их непознаваемости.

            Художник не упускает эти счастливые возможности, предоставляемые жизнью. Для Шота реалистическое восприятие каждого города, где он побывал, не совпадает с уже сложившимися стереотипами. Он взлетает над устоявшимися впечатлениями, не утрачивая, однако, чувства реальности. Не отдаляясь от четких архитектурных очертаний, он описывает их особенности со всей графической и пластической точностью, словно видит их сквозь холодные просторы чистого воздуха в своей материальности и световоздушности. Его городские виды вполне узнаваемы, главная суть любого городского пейзажа для Шота заключается в том, что каждая композиция становится для него тем художественным пространством, где светят его переживания, которые оборачиваются неповторимыми живописными находками.

 ГОРОДСКИЕ УЛИЦЫ, ДВОРЫ, КАНАЛЫ, НАБЕРЕЖНЫЕ, ЗДАНИЯ - все превращается в мотивы живописного наслаждения. Точно улавливая свой индивидуальный тонус эмоций, художник заставляет звучать цвета так, чтобы они совпадали с волнующим его состоянием счастья, пережитым в этих городах. Художник погружает свои городские композиции в атмосферу особого света, в многосложную колористическую систему, где оттенки написаны точной и нежной кистью, чутко откликающейся на впечатления от того или иного вида города. Он придает городским пейзажам кристаллическую прозрачность, сквозь которую он видит их в каком-то своем свете драгоценной, хрупкой мечты, в ее перламутровой переливчатости. Таковыми эти города навсегда запечатлелись в его художественной памяти. В своих городских пейзажах он обольщает зрителя образами Парижа, Венеции, Барселоны, Тбилиси, преображенными светом и цветом, безупречными в какой-то элегантности, несмотря на порой вполне бытовые и будничные сюжеты. Так города становятся для Шота Восканяна поводом для лирической исповеди.

            Занявшись скульптурой, Шота Восканян вновь возвращается к концепции своих ранних работ. Он заставляет нас поверить, что эти миниатюрные образы - плоть от плоти его живописных героев и героинь, в которых всегда была доля легкой улыбки, иронии, лирики, где всегда пересекались реальность и воображение. Теперь обращаясь к скульптуре и, значит, отказываясь от цвета, Шота сосредоточивается на передаче каждой частицы облика своих персонажей. Они для художника видятся в более экспрессивной форме, так как все они воплощают феномен движения. Образный язык Шота на этот раз, обходясь без привычной для живописца красочности, наполняется пластической изобразительностью. Его возбуждает игра с темами, образами, где главной идеей является жизнь тела, его напряжение. Лишаясь интерьерного окружения, тело оказывается в ином, более открытом пространстве, которое в свою очередь вовлекается в построение характера образа. Став скульптором, Шота заставляет нас концентрировать внимание на красоте и пластике  тел. Зритель переживает каждый образ как живое, активное существо, наполненное внутренней динамикой, где типизация не мешает видеть в каждой фигурке яркий характер. В них бурлит избыток юности, в них много трепетности, подвижности, упоения счастьем.

ЖЕНСКИЕ ОБРАЗЫ - ВОПЛОЩЕНИЕ ЖЕНСКОЙ ПРИРОДЫ, НЕЖНОЙ, кокетливой, игривой, сентиментальной, порой порочной, хитрой, но всегда обаятельной в своей искренней безмятежности и простодушии. Художник не боится преувеличивать тематическую мотивировку, но никогда не нарушает естественной грации этих образов. Они согреты теплой авторской улыбкой. Скульптурные герои и героини находятся в прямой связи с его живописными персонажами, хотя в пластическом варианте нет и намека на замкнутость их среды обитания. Художник, однако, создает ощущение атмосферы вокруг образов, сотканной из воздуха, света, легкого ветра и погруженности их в стихию, пронизанную токами эмоциональности. Эти небольшие фигурки с маленькими головками, точеными ножками, плечиками, шейками, тонкими талиями играют (а порой и переигрывают) свои роли, не скрывая своей работы на публику, своего актерства. Не претендуя на глубокомыслие, они покоряют стремлением во что бы то ни стало подчинить себе зрителя жизненной наполненностью. Острая лепка форм придает телам змеиную гибкость, делая их героинями яркой пантомимы. Они заставляют любоваться собой и своей неугасающей любовью к жизни, призывая и нас видеть скрытые в них моменты неуловимого очарования.

В творчестве Шота Восканяна многое еще впереди. Куда повернется его искусство, что привлечет его внимание - сказать трудно. Но для него жизнь вокруг никогда не тускнеет, так как художник обладает той человеческой открытостью, которая никогда не приглушит его эмоционально-чувственных способностей воспринимать каждый миг жизни как тайну, в которую хочется проникнуть.