ОНА ДАРИТ ОЩУЩЕНИЕ БЕСКОНЕЧНОСТИ

В эти дни лауреат международных премий и Государственной премии Армении, народная артистка РА Светлана Навасардян отмечает свой юбилей. Она - кумир не одного поколения меломанов. Без нее никогда не обходились, без ее рояля, без ее красок. Ее жизненное кредо - поиск себя, поиск сути и ощущение пути. Ее удел - это часть мировой красоты и гармонии, неотъемлемая, немаловажная.

ЕЩЕ В ЮНЫЕ ГОДЫ, КОГДА СВЕТЛАНА ПРИНИМАЛА УЧАСТИЕ В КОНКУРСАХ, она знала, что музыка - это не поле для битвы, а место, где душа сливается с роялем. Тем, кто знал и слушал ее игру в начале творческого пути, уже тогда был ясен масштаб этой личности. Шли годы. Талант ее мужал, ширился. Рос репертуар. На ее долю выпал размах музыкальных траекторий: от ранних Баха, Моцарта до Хачатуряна и современных армянских, русских и зарубежных авторов. Сейчас в ее репертуаре множество концертов для фортепиано с оркестром, в том числе все концерты Баха, Моцарта, Бетховена, Брамса, Шопена, Стравинского, Пуленка, Штрауса, Бартока, А.Хачатуряна, сольные монографические программы...

Где бы ни проходили концерты Светланы Навасардян, люди стремятся попасть в зал. Два часа живут, как правило, в упоении происходящим, в полном взаимопонимании с исполнителем. А она находится в редком единении с композитором, наслаждается сочинением, вольна и свободна. Дарит всем ощущение бесконечного. А как справедливо отмечено философом, "...без бесконечного человек существовать не может..."

С течением времени менялись ее творческие концепции, симпатии, трактовки тех или иных сочинений. Вместе с тем она по-прежнему верна музыке, полной романтической взволнованности, душевной открытости. Под ее пальцами оживают произведения классиков и лучших современных композиторов, не похожие одно на другое и в то же время рожденные в едином творческом порыве. Каждый композитор, к творчеству которого она обращается, не просто привлекает ее. Каждый раз она воплощает музыку по-особенному, характерными штрихами. Когда она за роялем, у нас у всех есть шанс контакта с совершенно иным звуковым миром, иным переживанием времени. При первых же звуках, вызванных ее прикосновением к клавишам, происходит полное погружение в мир музыки - раскрепощающей, духовно очищающей. На нашей памяти редки пианисты, которых бы слушали, не шелохнувшись. И сама пианистка себя не щадит - ощущение мига, который не может повториться.

Видимо, поэтому на ее концерты приходишь, предвкушая неожиданность: она непредсказуема. Не обманывает ожиданий, любит сюрпризы, вообще вольна и самостоятельна в трактовке, чем и интересна. И любая программа, составленная ею, оставляет впечатление хорошего вкуса. А закончив программу, она почти всегда чуть ли не полное отделение играет на бис. Ни следа усталости. И слова уже не способны передать впечатления от ее игры. Во всем она индивидуальна и неповторима. И все, что она играет, отличается редкой выразительностью звучания. Ощущение исповеди. Ее интерпретации доносят до слушателя первозданную свежесть восприятия сочинения. Кажется, музыка рождается в импровизационном озарении, во вдохновенном порыве как подлинное чудо. Ее искусство переполняют и бьющая через край жизненная энергия, неисчерпаемое богатство красок и нерастраченность чувств.

ПРОИЗВЕДЕНИЯ КАЖДОГО КОМПОЗИТОРА И, ОСОБЕННО ШОПЕНА, она играет с каким-то глубоко личностным постижением не только настроений автора, но и собственных, видимо, очень личных переживаний. Иногда ощущаешь какое-то тревожное состояние, когда звуки со сцены безжалостно, но красиво приближают нас к высоким состояниям жизни и смерти. Такое исключительное совпадение, такое вдохновенное, искреннее, глубокое постижение интимнейших человеческих настроений, такое впечатляющее напоминание о краткости жизни бывает очень редко. И только у чрезвычайно талантливых исполнителей.

А каким пронзительным и одновременно лиричным бывают в ее исполнении полонезы, ноктюрны, мазурки и вальсы Шопена. В этой музыке он весь - счастливый, отчаявшийся, тоскующий. Здесь свет мимолетных озарений. В этих коротких сочинениях Шопена заложено столько глубочайшего смысла, что это не просто образцы жанра, а настоящие короткие поэмы, рассказанные великим художником. И это прекрасно осмыслено пианисткой. Чувства и переживания автора становятся ее чувствами. Может, поэтому она поражает достоверностью, оглушительной чистотой звука. В результате перед нами изумительно четкие замыслы в достойной оправе, сплав лирики и мощного драматического порыва, искусство чистое, целеустремленное, проникнутое душевной и нравственной силой. Горячность, взволнованность, волевой накал и проникновенность неизменно присутствуют в ее исполнении и придают ее интерпретациям яркую индивидуальность.

В последние годы Светлана Навасардян часто посвящает свои концерты памяти близких людей - родителей, которые зажгли в ней тот свет, который до сих пор освещает и жизнь тысяч слушателей, близких друзей, чьи мнения всегда были для нее важны и интересны. И, конечно же, в любом разговоре обязательно присутствует ее педагог Ваче Умр-Шат, чьи уроки она никогда не забывает.

"Я пришла к нему в двенадцать лет с Сонатой Гайдна и этюдами Крамера, - рассказывала пианистка профессору Ереванской консерватории, доктору искусствоведения Ирине Золотовой, - ушла лауреатом двух международных конкурсов. Но уже с самых первых наших уроков Ваче Ваганович - художник, в котором "ни на миг не умирал аристократ духа", - отнесся ко мне, девочке-подростку, как к творческой личности и смело ввел меня в мир большого искусства".

ОДИН ИЗ СВОИХ БЛЕСТЯЩИХ КОНЦЕРТОВ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД СВЕТЛАНА посвятила памяти своего учителя. "Этот сольный концерт Светланы Навасардян стал в музыкальной жизни Еревана подлинным событием, войдя в череду тех редких, особых КОНЦЕРТОВ, которые пишутся только так, с большой буквы", - писала в своей замечательной рецензии Ирина Золотова. - Такие "концерты-события" знаменуют собой не только важную веху на творческом пути художника, но и становятся незабываемым фактом духовной биографии слушателей - маститых музыкантов, любителей-меломанов, студенчества - всех, собравшихся в этот вечер на встречу с музыкой. На мой взгляд, причины тому не следует искать исключительно в высочайшем уровне исполнительского мастерства пианистки. Уровень этот был всегда и остается на самой высокой планке. Состоявшуюся встречу можно считать явлением этапным как с точки зрения проявившихся в ней новых для Навасардян-художника репертуарных ориентиров, так и в плане весьма примечательной эволюции самой ее, казалось, уже сложившейся, отстоявшейся, отшлифованной годами напряженного труда исполнительской манеры. Если раньше, скажем, на рубеже восьмидесятых-девяностых годов, творческое наследие Шопена можно было отнести к разряду так называемых белых пятен в огромном репертуарном багаже пианистки, то здесь музыке великого польского композитора оказалось посвящено чуть ли не все второе отделение концерта. Пианистка шла к нему долгие годы и представила на суд слушателей лишь после того, как почувствовала себя вправе сделать это, вправе сказать "Мой Шопен".

В новом, весьма неожиданном исполнительском ракурсе, как отмечала И.Золотова, прозвучала в этот вечер вся программа, в том числе Соната Гайдна до-мажор и "Сарказмы" Прокофьева - "постоянные спутники творческой жизни Навасардян".

Поразительно, как она и сегодня, в столь неблагоприятное для искусства время, царит на вершине инструментального Олимпа. Она гастролирует за рубежом, ведет мастер-классы, передает свой богатый опыт молодому поколению музыкантов, участвует в престижных музыкальных фестивалях. И если, уходя с ее концертов, вы помимо целостного восприятия продолжаете ощущать отдельные фразы, это значит, что искусство Светланы Навасардян не есть что-то сиюминутное. Нет. Это одухотворенная материя, неиссякаемая энергия, которая живет, развивается по своим законам и самым неожиданным образом дает импульс для развития тех, кто имеет счастье попасть в магнитное поле ее искусства.

P.S. Редакция "ГА" поздравляет любимую пианистку с юбилеем и желает ей много хорошего, новых встреч с ее неувядаемым искусством.