БРАК – ДЕЛО ТОНКОЕ

ЛЮБОВЬ ГРАНИЦ НЕ ПРИЗНАЕТ, ОСОБЕННО В ЭПОХУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ, И СЕГОДНЯ МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫЕ БРАКИ ВСТРЕЧАЮТСЯ СПЛОШЬ И РЯДОМ.  БОЛЕЕ ТОГО, ЧИСЛО ИХ ПОСТОЯННО РАСТЕТ. 

Между тем тема смешанных браков по-прежнему остается в зоне повышенной чувствительности, особенно в восприятии нашего, армянского менталитета. Почему же одни народы весьма благосклонно относятся к межэтническим бракам, тогда как для других – это проблема, рождающая некое внутреннее или даже общественное противостояние? Ведь, в конце концов, выбор партнера – дело сугубо личное.  С этим вопросом мы обратились к известному психологу, автору книги "Три очерка по этнопсихологии" Карине Налчаджян.

НА ЭТАПЕ АДАПТАЦИИ

"Конечно, выбор супруга или супруги в первую очередь представляет для каждого человека личностную, индивидуальную ценность, - говорит К.Налчаджян. -  Но когда мы изучаем смешанные браки, то видим, что в таких случаях процессы адаптации проходят сложнее.

Каждый брак должен пройти свой адаптативный период, но когда речь идет о представителях различных наций, культур, то этот период несет в себе дополнительные проблемы, с которыми люди зачастую не справляются, и тогда дело заканчивается разводом. Причем трения могут возникать и в вопросах бытовой культуры (в смешанном браке она у каждого своя), что, конечно, дополнительно затрудняет адаптацию. Надо понимать, что межэтнические браки – субстанция тонкая, и перед каждым партнером здесь возникают дополнительные вопросы, к которым стоит относиться осознанно".

СОЦИАЛЬНЫЙ АСПЕКТ

Все сказанное выше имеет место быть на уровне личности. Но ведь есть еще социальный фактор: говорят же, что семья – ячейка общества. И вот с этой, более глобальной точки зрения  на первый план в отношении к смешанным бракам  выходит фактор страха ассимиляции. Для древних малых народов, к коим относимся и мы, армяне, – это вопрос актуальный.

"Очевидно, что смешанные браки являются  одними из основных факторов ассимиляции, - рассказывает К. Налчаджян. – И те нации, этносы, у которых есть внутренний страх исчезновения, уничтожения и т.д., относятся к теме смешанных браков куда более чувствительно, чем те, у которых такой проблемы нет. Для малых народов,  стоящих перед опасностью ассимиляции, каждый смешанный брак – это потеря. Здесь срабатывает своего рода инстинкт самосохранения.  Причем любопытный момент: женская экзогамия в подобных случаях воспринимается гораздо острее, нежели мужская. Когда мужчина выбирает жену другой национальности, считается, что женщина, которую он приведет в свой дом,  вольется в новый для себя быт, культуру, будет рожать детей для нации, к которой принадлежит муж, и т.д. Соответственно, когда женщина решается на межэтнический брак, это воспринимается как потеря для той нации, к которой принадлежит она. 

По словам К.Налчаджян, для больших народов проблема смешанных браков не несет в себе опасностей. Вообще в данном случае срабатывает принцип: сильный становится сильнее, слабый – слабее.  "При этом возникает определенное противоречие, - продолжает К.Налчаджян. – Ведь все-таки брак – дело личное, если люди любят друг друга, никто не вправе вставлять им палки в колеса. Просто здесь важно понимать, что вопрос этот для многих чувствительный и выводить его на уровень пропаганды, рекламы межэтнических браков не стоит".