НАЙТИ ЗАДАЧУ, А НЕ ТВОРИТЬ ПО ИНЕРЦИИ

Персональная выставка Ара Айтаяна "Ретроспектива", открывшаяся два месяца назад в музее Арутюна Галенца, оказалась востребованной и притягательной. Сложность и неоднозначность мира композиций художника – это как вызов, который нельзя не принять. 

ОБ ОТКРЫТИИ ВЫСТАВКИ "ГА" ПИСАЛ ЕЩЕ В НОЯБРЕ ПРОШЛОГО ГОДА. Но тогда акцент был сделан на самой выставке, построении и разделах экспозиции, картинах и почти ничего о самом художнике. А Ара Айтаян личность многоплановая, невероятно интересная, человек широко образованный. Помимо прирожденной одаренности его становлению как художника способствовала семья. Отец Погос Айтаян – известный искусствовед, публицист, выпускник ленинградской Академии художеств, мать Седа Адалян - скрипачка, сестра знаменитых братьев Адалян: Раффи - музыканта и художника, Рубена – художника, Норайра – писателя. Родственными узами Ара связан и с художниками Генрихом и Робертом Элибекянами. Так что детство проходило в окружении талантливых, одухотворенных людей.

Мальчику было пять лет, когда мама стала брать его с собой на репетиции симфонического оркестра радио, в котором работала. Мальчик сидел тихо, музыка его завораживала, а еще ему иногда разрешали переворачивать ноты. Как-то оркестранты даже предложили Ара стать на место дирижера и управлять оркестром. А когда он взмахнул палочкой, оркестр заиграл так четко и слаженно, словно это был настоящий дирижер. Казалось, стезя музыканта уготована Ара самой судьбой. Он поступил в музыкальную школу им. Чайковского по классу фортепиано, прекрасно учился, но столь же увлеченно занимался и рисованием.

Портреты отца и матери и несколько автопортретов, написанные гуашью летом 1977 года, были так хороши, что родители спросили, чем бы он хотел серьезно заниматься – музыкой или рисованием. Ара остановил свой выбор на изобразительном искусстве. Его "университетами" стали отец, Раффи и Рубен Адаляны, а также Роберт и Генрих Элибекяны. Общение с ними, беседы об искусстве и профессиональном мастерстве развивали, способствовали формированию высокой живописной культуры. До поступления в Театрально-художественный институт он некоторое время работал в мастерской Роберта Элибекяна, ставил натюрморты по своему цветоощущению. Если Рубен Адалян был сторонником формы, то Роберт Элибекян увлекался проблемами цвета, и в итоге эти две тенденции дали превосходные результаты.

 В ИНСТИТУТЕ АРА ОБУЧАЛСЯ РИСУНКУ У АРКАДИЯ ПЕТРОСЯНА, который позволял ему в качестве элемента построения научиться думать посредством самой линии. Впоследствии он не раз ощущал превосходство линии. А теперь и точка стала для него символом, организующем пространство в его новых картинах, и играет ключевую роль в раскрытии композиции. "Существуют разные способы работы с пространством, но я вдруг почувствовал, что воспринимаю мир не только линией и цветом, но и точкой. Я понял, что надо дать ей возможность реализовать себя".

Ара любит путешествовать, посещать музеи. Находясь в другой стране, другом городе, он не увлекается перенесением на холст незнакомых пейзажей, а целыми днями изучает творчество народов, представленных в национальных музеях. И, наверное, в том числе и благодаря этому его творчество, подобно живому организму, неустанно развивается и совершенствуется, удивляя новыми гранями творческих возможностей.

Творческое начало сосуществует в художнике Айтаяне с интеллектом ученого и терпением исследователя. Он интересовался разными цивилизациями, серьезно изучал историю искусства, увлекался творчеством художников Западной Европы, был очарован древними фресками, их техникой и колоритом, внутренней магической притягательностью искусства Джотто, его потрясла выставка в Люксембургском дворце, в Париже, где было представлено 50 полотен Рафаэля, творчество которого изменило само его отношение к искусству. "Когда в искусстве есть Рафаэль, мир становится иным, более значительным, чем прежде, что заставляет по-новому взглянуть не только на искусство, но и на жизнь в целом".

Ара владеет не только несколькими европейскими языками, но и японским, причем не только говорит, но и пишет на всех этих языках. С Японией его связывают контакты длиной в 10 лет, он несколько раз выставлялся в Токио. Персональная выставка была у него и в Пекине, где в один из своих приездов он изучал технику работы китайских художников тушью. "Наблюдая за ними, я понял невероятный масштаб использования туши, осознал, как можно работать ею на больших стенах. Это дало мне новую энергию и новые идеи". Интерес к искусству Запада и Востока прослеживается во многих работах художника, где представлены творческие тенденции этих абсолютно разных миров. Ара пробует свои возможности в различных ипостасях, реализуя творческое увлечение тем или иным направлением и течением. В техническом отношении проблем для него нет. Его задачи скорее идейного и духовного плана. "Для меня важно установить, какое ощущение более всего захватывает душу и выделить то главное, что является созвучным моему внутреннему камертону. Соответственно ему я и выбираю тот пластический прием, который отвечает моим задачам".

СУДЯ ПО ЕРЕВАНСКИМ ВЫСТАВКАМ, В КОТОРЫХ АЙТАЯН ПЕРИОДИЧЕСКИ принимает участие, свои творческие задачи и новации он в основном связывает с натюрмортом. Натюрморт - один из его самых любимых жанров. Их главное отличие - свободная трактовка формы. Ара убежден, что форма первична, изначальна и является основой художественного видения. Но она также связана с образом новой жизни, нового мышления. "Сложность заключается в нахождении свежих подходов и переосмыслении, соответствующих новым идеям и новым средствам выражения. Форма всегда будет служить отправной точкой, эталоном или оригиналом, без которой ни одна трансформация или концепция не могут состояться, быть воспринятыми и понятыми".

Аллегории на тему природы - еще одно пространство, с которым Ара связывает решение своих творческих задач. Он пишет горы, села, сады, Севан на протяжении многих лет, но трансформация видения художника на каждом новом этапе творческого пути делает их абсолютно разными. Его аллегорические пейзажи – композиции с абстрактной направленностью, но он всегда исходит из конкретных элементов, каждый из которых имеет свой архетип. А еще в этих работах присутствует аура концерта, ощущается дыхание оркестра и зала. Притягательна для Айтаяна и тема урбанистического пейзажа и место в нем человека. Это – одна из главных тем его творчества. "Корень моих задач в конфликте между внутренним закрытым и природным открытым пространством, между интерьером и чистым пейзажем. А главное - как человек чувствует себя в этом пространстве".

 Претерпевают различные трансформации на картинах Айтаяна и вещи. Старея, как, к примеру, электроника, они со временем утрачивают свою изначальную функциональность и как морально устаревшие подвергаются художником новому переосмыслению, переоценке. Качественно новые формы, которые придает им Ара, становятся символами, отражающими ассоциации и реминисценции авангардного искусства.

В последние годы Ара Айтаян стал брать на себя организацию выставок картин своих друзей. И в этом качестве куратора тоже всегда оказывался на высоте. А еще и уже давно он входит в гильдию переводчиков и ездит по стране с гостями Армении. Он удивительно интересный собеседник, склонный к самоанализу и критическому подходу ко всему. Это человек с утонченным художественным видением, глубокий, тонкий, порой парадоксальный. И в этом его обаяние.

…Выставок в его жизни было много: и в Европе, и в США, и в Азии. Но именно эту в музее Арутюна Каленца он расценивает как очень серьезную и значительную, как новую точку отсчета для своего творческого кредо. "Переосмыслил то, что сделал, открылась новая картина, теперь хотел бы поработать в тишине", - говорит он.