БЕСКОНЕЧНОСТЬ КРУПНЫМ ПЛАНОМ

Одну из своих картин теоретик и практик дистанционного монтажа, обладатель многочисленных кинопремий и наград, живой классик мирового кинематографа Артавазд ПЕЛЕШЯН озаглавил словом "Конец". Фильм, практически целиком состоящий из крупных планов, завершает долгий мрак тоннеля под мерный стук железнодорожных колес. Постепенно свет в конце тоннеля приближается, усиливается, и вместе с пронзительным звуком аварийного сигнала из света в конце тоннеля вырывается титр - "Конец". Но это не объявление финала. И даже не рефрен названия. Это двери, позволяющие выйти на свет. На просьбу прокомментировать свой прием Мастер ответил: "Ни точка, ни запятая, просто продолжение. Это был просто конец тоннеля". Еще одним подтверждением уверенности режиссера в том, что все тоннели выводят на свет, стала его книга "Моя Вселенная и единая теория поля", презентация которой прошла недавно в Центре "Гафесчян".

"НЕУЖЕЛИ ТАКОЕ СОВЕРШЕННОЕ И РАЗУМНОЕ СОЗДАНИЕ, КАК НАША ВСЕЛЕННАЯ, покончит суицидом? Это невозможно! Не будет апокалипсиса и не будет никакого конца света. Вселенной ничто и никакие катастрофы не грозят. Вселенная бессмертна, конечна, стабильна и вечна", - написал Артавазд Пелешян. Лишь подробные итоговые утверждения режиссера, которого Параджанов называл "одним из немногих подлинных киногениев", понятны и просты. А вообще-то "Моя Вселенная..." крайне сложна для восприятия и, как говорят люди знающие, сильно озаботила физиков-теоретиков. А теория Пелешяна и посвященная ей книга, с которой сегодня может познакомиться каждый, проявивший интерес, создавалась и писалась на протяжении сорока с лишним лет. Мэтр вспоминает, как еще в школе высказал свое видение теории времени, чем сильно прогневил педагогов и директора. Что поделаешь - гений, он и есть гений.

"Вот какая моя Вселенная. Ко всем этим выводам я пришел благодаря языку кино. Я убежден: если бы сейчас были живы Ньютон и Эйнштейн, то они первыми бы всячески одобрили и поддержали все мои теоретические мысли и идеи. А я бы им сказал: "Как хорошо, что вы есть", - написал Пелешян в своей книге. А уже вне книги рассказал, что обнаружил фатальную ошибку в теории Эйнштейна, настаивая на том, что наше представление о том, что быстрее скорости света не может быть ни одна скорость в мире, ложно. "Видимость и отражение быстрее скорости света. Не знаю, являются ли эти явления материальными. Я назвал это биоимпульсом", - говорит Пелешян.

"НЕЛЬЗЯ РАЗДЕЛИТЬ РЕЖИССЕРА И ЧЕЛОВЕКА - РЕЖИССЕР ВЫРАЖАЕТ СЕБЯ. Знаете, что такое искусство? Освободиться от самого себя. И тогда ни режиссер, ни человек не имеют никакого значения... Если только ты можешь быть свободным. Часто говорят, что кино - синтез других искусств, а я думаю, что это не так. По мне, оно пошло с эпохи Вавилонской башни, с тех времен, когда еще человечество не разделили языки", - еще одно утверждение киногения.

Кинематограф Пелешяна всегда стоял особняком от магистральных линий кино, хотя, даже имея дело с материалом сугубо национальным, обращался ко всеобщему. Так и сам Пелешян всегда стоял особняком от кинематографической тусовки и не сводил свою Вселенную к месту под солнцем. Возможно, поэтому ему и сегодня тяжело найти финансирование для нового фильма, а общий метраж его кинопоэзии укладывается в три часа экранного времени. Картины Пелешяна абсолютно штучные вещи, которые истинные синефилы всего мира передают друг другу дрожащими руками, как драгоценные реликвии.

Мировой профессиональный интерес к его работам продолжает расти - ретроспективы на фестивалях, выставки, посвященные его теоретическому и практическому наследию. "Золотой абрикос" пять лет назад представил ереванскому зрителю фильм знаменитого режиссера-документалиста Пьетро Марчелло "Молчание Пелешяна". О своем "молчании" сам Пелешян говорит: "У меня не было потребности в словах, хотя они очень важны. Знаете, почему я не использую слова? Я представляю, что слова, диалоги требуют столько кадров, сколько эти диалоги продолжаются. Портреты, дела, звуки, голоса, шум, музыка... все вместе говорит больше, чем слова. С помощью музыки и лиц вокруг фильма выстраивается "эмоциональное поле". Не конкретный эпизод, а весь фильм. Я стремлюсь к тому, чтобы звукозрительное сочетание уподоблялось не физической смеси элементов, а их химическому соединению. Я монтирую не только имеющиеся кадры, но и отсутствующие. Именно в этом причина того, что вы, смотря фильм, находите в нем что-то новое. Весь фильм создан, но половина фильма, половина кадров отсутствуют. Однако благодаря монтажу, музыке и образам они присутствуют в подсознании. Если я приведу пример, то отсутствие превратится в наличие".

 ПЕЛЕШЯНА ИНТЕРЕСУЮТ, УЖ КОНЕЧНО, НЕ СЮЖЕТ И ДАЖЕ НЕ ДИАЛЕКТИКА. Его интересуют универсальные принципы мироустройства. И именно музыка и звук помогают ему выстраивать свою кинематографическую космогонию. Свою кинематографическую Вселенную.

Не случайно режиссер Леонид Гуревич говорил о нем: "Высокопочитаемый и любимый мною мастер Артавазд Пелешян в жизни молчалив, горд, склонен к самоуглубленности, к одиночеству. И его фильмы полны этой мощной самодостаточности, эпического самостояния". Его учитель Леонид Кристи считал, что в документальном кино ни до, ни после Пелешяна не происходило ничего более значимого, а Серж Даней назвал режиссера "недостающим звеном в цепи подлинной истории кино".

"Гармония космоса, которую я чувствую, подсказывает мне, что кино находится на уровне галактик, астрономии", - признается автор "Моей Вселенной и единой теории поля". Отталкиваясь от частностей и конкретных образов, он создает свою универсальную поэтическую картину мира поистине галактических масштабов, с каждым фильмом выходя на новый уровень обобщения, строит высказывания, обращенные как ко всему человечеству, так и к каждому человеку в отдельности. Пелешян творит мифологию - квинтэссенцию родовых тем, переходящих из фильма в фильм и органично сплетающихся, обращаясь одновременно к настоящему и к вечности. Исходя из основной темы всего своего творчества - проекции "я" на всеобщность "мы" он сделал "Мы". Написал сложный и многомерный образ своей нации, являющейся в свою очередь частью еще более широкого "мы". "Это был полнометражный фильм, его сделали короткометражным. К национальной теме разговоров как бы не было - просто сказали, что ставить такое название - "Мы" - нескромно. Очень узкий подход, все думали, что "мы" - это армяне, но это было человечество, часть которого составляют и армяне, мы", - высказался по этому поводу Пелешян.

НА ПРЕЗЕНТАЦИИ КНИГИ АРТАВАЗДА ПЕЛЕШЯНА "МОЯ ВСЕЛЕННАЯ И ЕДИНАЯ ТЕОРИЯ ПОЛЯ" присутствовал цвет армянской интеллигенции. И каждый старался высказать свой пиетет перед киногением, умеющим увидеть не человека в космосе, а космос в человеке.

"Книги и фильмы Пелешяна являются летописью его искусства, они стали залогом духовного и культурного прогресса армянского народа, залогом пробуждения национального самосознания. Новая книга - своеобразный итог его неснятых фильмов. Тем не менее надеюсь, что в ближайшее время появятся новые фильмы Пелешяна", - сказал на презентации министр культуры РА Армен Амирян.

В будущем году Артавазд Пелешян будет отмечать свое 80-летие. К юбилею он подходит... с нереализованной мечтой снять главный фильм своей жизни, у которого уже есть название - Opusmagnum - HomoSapiens. Причина "нереализованности проекта" стандартная: отсутствие денег. А ведь как было бы хорошо, если бы новая картина режиссера, которую надеемся увидеть не только мы все, но и министр культуры, нашла финансирование... Ведь уже давно и совершенно очевидно, что финансирование картины Артавазда Пелешяна - это капиталовложение в Вечность.