Сергей ПАРАДЖАНОВ: ГОДЫ ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Вышла в свет книга "Сергей Параджанов. Изоляция". В ней представлено 240 писем Сергея Иосифовича из мест заключения (1974-1977 гг.), а также различные документы и материалы, имеющие отношение к гонениям на кинорежиссера. Составитель издания Завен Саргсян, директор ереванского Музея Сергея Параджанова.

 ЭТО НЕ ПЕРВАЯ КНИГА, ПОДГОТОВЛЕННАЯ МУЗЕЕМ О ПРЕБЫВАНИИ ПАРАДЖАНОВА в исправительно-трудовой колонии строгого режима. В 2000 году Армянская национальная синематека и Музей Параджанова издалипод редакцией Г. Закояна книгу "Письма из зоны", а в 2005 году вышла в свет книга "Письма в зону", куда вошли письма родных и друзей режиссера. Несмотря на то что самому Параджанову разрешалось писать всего два письма в месяц, а получать он мог сколько угодно, писем, адресованных ему, сохранилось немного, а вот отправленных им благодаря целенаправленному поиску, который вел музей все последние годы, удалось собрать значительное количество. Именно они, как и рассекреченные материалы КГБ, включены в новую книгу - "Изоляция".

Сейчас, когда стали доступны закрытые материалы, многое прояснилось в истории расправы с неугодным режиссером. В поле зрения органов он попал благодаря своим откровенным и смелым публичным высказываниям. Советская власть твердо решила посадить его навсегда. Он раздражал и фильмами, и манерой поведения, и вольностями, и фантазиями. Однако дело, начатое как ювелирное, рассыпалось за отсутствием улик, и тогда подключили роковую 123-ю статью. Параджанов обвинялся в изнасиловании гражданина Воробьева (подставного лица), что привело к приговору "пять лет лишения свободы в исправительно-трудовой колонии строгого режима".

Попав в тюрьму по тяжкой по тем временам статье, Параджанов все же смог расположить к себе сокамерников - так велико было его обаяние. Из докладных записок КГБ партийному руководству становится понятным, что именно этим объясняется и дальнейшее жесткое отношение властей к Параджанову в период заключения, перемещения из лагеря в лагерь, преследующие целью сделать отбывание срока великого режиссера как можно тяжелее.

 НА СБОР МАТЕРИАЛОВ У ЗАВЕНА САРГСЯНА УШЛО ШЕСТЬ ЛЕТ. Арестованный в своей киевской квартире, Параджанов отбывал наказание в трех лагерях. Два из них в Винницкой области, в селах Губник и Стрижавка, один - в Луганской, Коммунарск, ныне Алчевск. Побывать в них Саргсян смог благодаря содействию армян Украины. Его целью было сделать снимки местности, где находились лагеря, камер, где сидел Параджанов, чтобы новое поколение хотя бы по фотографиям узнало, в каких тяжелейших условиях он отбывал наказание за несовершенное преступление.

В зоне фотографировать запрещено, и если в первый раз Саргсяну удалось заснять реальные помещения, то потом руководство колоний готовилось к его приезду, создавая "потемкинские деревни". Но Саргсяну удалось сфотографировать исправительно-трудовые колонии, безликие в сетках коридоры, ларек для заключенных. Удивительно (и это тоже заснял Завен Саргсян), но во всех этих лагерях сегодня выставлены материалы и портрет Параджанова. Читая письма режиссера из зоны, трудно представить, что такое отношение пенитенциарной администрации к личности Параджанова было возможным.

Параджанов творил и в тюрьме. Материала там было мало, он использовал газетные вырезки, проволоку, высушенные растения. Думал, что умрет в тюрьме, и даже создал коллаж "Оплакивание кинорежиссера на фоне горы Арарат". Хотя бы малых творческих усилий он ждал и от сокамерников, просил их рисовать и собрал удивительную коллекцию созданных ими портретов. Параджанов привез из тюрьмы 300 альбомов зарисовок и 8 сценариев.

Читать письма Параджанова тяжело: голод, грязь, издевательства. Вот несколько выдержек: "Извините за тон и истерию. Я окончательно рухнул. Состояние мое жалкое и безысходное. Вероятно, первое решение - о самоубийстве - было самое верное и единственное". "Адрес мой неожиданно изменился. Причину не мог установить... Вероятно, будут часто перевозить из лагеря в лагерь. Это невыносимо при моем состоянии. Новые администрации, новые лагеря, свои обычаи и невыносимая работа. Сейчас работаю в механическом цеху уборщиком отходов металлов. Плохо очень. Не могу выдержать. Резко падает зрение от напряжения". "Прошла и амнистия, и отказы, и нет никаких надежд. Только время - три года и семь месяцев. Это сверх моих сил". "Ты считаешь, что мне надо писать прошение. Неужели ты думаешь, что меня посадили для того, чтобы простить? Кто на это пойдет и зачем, если шел разговор о моей изоляции? В чем я виноват? Что и кто были мои свидетели - пострадавшие, разыгравшие из себя мою жертву?.. Это необъяснимо. Я должен погибнуть, а не спасать себя. Это моя миссия". "Я думаю, мое спасение не в повинной, а в честности Воробьева. Он сказал ложь, которая касается его, а не меня. Он должен понять, что я гибну и физически, и морально".

 АРЕСТ ПАРАДЖАНОВА ВЫЗВАЛ ВЗРЫВ НЕГОДОВАНИЯ В СТРАНАХ ЗАПАДА, но "грешник" уже был в цепких руках инквизиции. Добродетельная Украина его не миловала, да и Москва не собиралась его выпускать. Не помогали протесты международных культурных организаций, Бергмана, Феллини, других именитых режиссеров. Лишь подученному Лилей Брик Луи Арагону удалось вымолить у советских властей жизнь и свободу Параджанову. Брежнев хотя и с трудом, но пошел на это...

Завен Саргсян - профессиональный фотограф, основатель и директор ереванского Музея Параджанова, друживший с режиссером 12 лет, рассказывает, что делать книгу было очень сложно. Конверты большинства писем не сохранились, редко были проставлены даты, приходилось устанавливать последовательность по содержанию, отдельным деталям. В книге много иллюстраций - портреты кинорежиссера, членов его семьи, друзей. Представлены и коллажи, сфотографированные Завеном Саргсяном в прошлом. Нынешнее местонахождение многих из них не известно. После кончины близкого друга Параджанова архитектора Виктора Джорбенадзе исчезли и подаренные ему работы. Хорошо, что остались хотя бы фотографии. Сложности были и с изданием. Помог спонсор, книга издана при поддержке представительства компании JapanTobaccoInternational в Армении, и ранее финансово помогавшей музею.

Алчевск - последнее место заключения Параджанова - унылый, покрытый пылью город. Там и сейчас живет Флюр Карачурин, татарин по национальности, большой почитатель творчества Параджанова. Благодаря его стараниям в местной школе Алчевска был организован Музей Параджанова, он же записал на видео рассказ заместителя начальника колонии по режиму в те годы В. Бескорского о том, как происходило освобождение Параджанова из лагеря. Сам режиссер не любил говорить на эту тему. Флюр Карачурин передал запись Завену Саргсяну, и она впервые опубликована в книге.

ВЕЧЕРОМ 29 ДЕКАБРЯ 1977 ГОДА РУКОВОДСТВУ ЛАГЕРЯ СООБЩИЛИ, что к ним из Ворошиловграда (Луганска) едут судья, прокурор и двое присяжных для проведения судебного заседания, назначенного на 20:00. Прибывшие сообщили, что дана команда освободить Параджанова. Начальнику спецчасти велели вызвать его и еще двоих осужденных, которых отправляли на поселение. Вернувшись, начальник сказал: "Ну и хам этот Параджанов! Он мне сказал, что я похож на молодого Наполеона и он снял бы меня в этой роли!" Начальник считал, что Параджанов оскорбил его при исполнении служебных обязанностей.

Вызывали по одному. Вначале тех двоих. Прокурор, как принято в таких случаях, спросил их, осознали ли они свою вину. Те благодарили и говорили, что вину осознали. Когда дошла очередь до Параджанова, он, к удивлению присутствующих, на этот вопрос ответил так: "Гражданин прокурор, мне нечего осознавать. Пусть свою вину осознает следователь по особо важным делам, благодаря которому меня посадили".

Судья сообщил, что утром его освобождают. Поздно вечером вызвали кассира, чтобы рассчитать Параджанова. У кассы он, получив деньги, попросил ручку, кассирша дала ему ручку, но он сказал ей: "Нет, пожалуйста, вашу руку". Поцеловал ее и сказал, что он четыре года не целовал женской руки.

Освобождение было странным. Утром, когда Параджанова вместе с другими освобождающимися вывели за ворота лагеря, тех встречали родные, а его до самолета сопровождал офицер. Билетов в Тбилиси на 30 декабря не оказалось, нашли по броне обкома билет на 31 декабря. Одну ночь он ночевал в гостинице в Коммунарске. В аэропорту попросил в буфете килограмм пряников, потом, к удивлению присутствующих, пересчитал их и попросил ящик пряников. Удивленному сопровождающему он сказал, что каждому встречающему его в Тбилиси он даст по прянику. По негласной договоренности Параджанов должен был покинуть Украину. Высшее руководство решило, что он должен жить не в Ереване или Москве, а в Тбилиси".

В начале 1978 года Параджанов рассказал друзьям, что за несколько дней до освобождения у него отобрали записную книжку с адресами и телефонами и он никому не мог сообщить об освобождении. Вспомнил он только телефон родителей Светланы и позвонил им. Отец, Иван Емельянович, перезвонил Светлане, а она первым делом позвонила в Москву Лиле Брик.

БЫЛО 31 ДЕКАБРЯ, РЕЙС ЗАДЕРЖИВАЛСЯ, ПАРАДЖАНОВ НЕРВНИЧАЛ. Его состояние было, видимо, настолько критическим, что сопровождающий офицер сказал ему: "Будешь вены резать, сука, режь в туалете, на опилках". По этому рассказу Параджанова видно, как сильно он отличается от осторожного рассказа Бескорского.

Весной 1978 года в Ереване состоялся Всесоюзный кинофестиваль. Параджанов приехал инкогнито. Интересный эпизод о тех днях вспоминает в своей книге Рубен Геворкянц. Приняв душ, Сергей Иосифович вышел из номера гостиницы, но вернулся назад, взял из ванной бумажные ленты, которые обычно бывают на унитазах в ванной с надписью "продезинфицировано". Одну ленту завязал себе на лоб, другую прикрепил ниже пояса. Они спустились в фойе. Там оказалась и делегация Украины. Увидев Параджанова, делегаты шарахнулись в сторону. Параджанов прокричал на весь зал: "Успокойтесь, - показывая себе на лоб и на зад, - все чисто, все продезинфицировано".

... В конце жизни, говорит Завен Саргсян, Сергей Иосифович как-то сказал: "Я отомщу Украине". И на удивленный взгляд добавил: "Любовью!"