ПРИЧАСТНЫЙ К ТАЙНАМ

Жизненный путь народного художника, лауреата Государственной премии Армении Ара Шираза завершился 7 лет назад. Но, как верно замечено, разве путь настоящего художника кончается какой-нибудь датой, даже датой смерти?! Ничего окончательно разрешенного в искусстве нет и не может быть.

ТВОРЧЕСТВО НАСТОЯЩЕГО ХУДОЖНИКА - ВЕЧНО РАЗВИВАЮЩЕЕСЯ и молодеющее явление. Сложная духовная жизнь произведений мастера после его физической смерти и есть продолжение его биографии, его духовного мира. Этот мир живой и сегодня, потому что является достоянием уже новых зрителей, входит в общее художественное наследие. Этот мир распахивается с новой силой, далеко выходит за пределы времени и пространства, отпущенного художнику жизнью.

… Тонкое и умное романтическое лицо, большие и выразительные светлые глаза, весь облик как бы предопределил его для поэзии, искусства. Сын выдающихся поэтов-классиков армянской литературы Ованеса Шираза и Сильвы Капутикян, Ара Шираз сам стал одним из ярких представителей нашей культуры. При его имени каждый может вспомнить стихи его матери, которая, завещая сыну родную историю и родной язык, писала:

...Язык наш песнею гремел

В дни испытующих годин.

Бывало, пела мать, грустя,

Мне колыбельную на нем,

Теперь к тебе, мое дитя,

Пришел он сквозь века ручьем,

Чтоб слыша, как поет ручей,

Губами ты к нему приник,

Чтобы от юности твоей,

Помолодел и наш язык.

Храни его, да будет он

Так чист, как Арарат в снегах,

Храни его для всех времен,

Как незабвенных предков прах.

Ты защищай его везде,

Как защищал бы мать свою,

Придя на помощь к ней в беде,

Сражаясь за нее в бою.

Не запятнай же чистоты,

Куда бы ты ни правил путь.

Армянской речи не забудь!

(1944 г., перевод В.Звягинцевой).

И это завещание матери Ара выполнил. Все, что им создано, пронизано любовью к своему народу, его языку, истории. И сегодня невозможно представить монументальное искусство Армении без его имени, без его памятников Паруйру Севаку (Ереван, 1974 г.), Егише Чаренцу (Чаренцаван, 1977 г.), Александру Мясникяну (Ереван, 1980 г.), Уильяму Сарояну, без его скульптур, украшавших фасад гостиницы "Двин" в Ереване, без горельефов для гостиницы "Ани", без бюстов Пабло Пикассо, Ерванда Кочара, Ованеса Шираза, Вруйра Галстяна и других.

СКУЛЬПТУРЫ МАСТЕРА, КОТОРЫЕ НАХОДЯТСЯ В АРМЕНИИ и щедро рассыпаны по миру (многие его композиции демонстрируются в постоянной экспозиции Музея современного искусства и Государственной картинной галереи Армении, в Третьяковской галерее и Музее искусств народов Востока в Москве, в частных коллекциях Санкт-Петербурга, Москвы, Тбилиси, Бейрута, Парижа, Лондона, Нью-Йорка и т.д.), убеждают: каждый день жизни был прожит талантливо. За каждой скульптурой не только труд, поиски, вдохновение. За каждой из них - максимум требований, предъявляемых к себе, к каждому своему дню: как прожил, чем заполнил, что сделал. За каждой из них - вся жизнь.

Исторические герои и современники, люди и символы, изваянные в бронзе, мраморе, вырубленные из дерева и гранита, прорастающие из глыб известняка, кующиеся из металла и меди. В подавляющем большинстве своем эмоционально держащие, заставляющие взгляд остановиться, а голову - задуматься. Это десятки скульптур в республике и за рубежом, выполненных Ара Ширазом.

Изумительный человек, сочетавший в себе сказочную выносливость, благородство и верность дружбе, был сгустком неистощимой энергии, что позволило ему независимо от возраста всегда оставаться юношей. Поэтому он оставил после себя облик весны.

В течение всей жизни Ара Шираз был в диалоге со временем, с самим собой, он откровенно был открыт миру и замкнут в себе.

В последний раз я побывала в мастерской художника недалеко от церкви Сурб Саркис не в самую лучшую пору для скульпторов Армении - в середине 90-х. В эти годы не доводилось слышать об успехах и достижениях армянских скульпторов. Комплекс причин сложившегося положения дел вполне был понятен. Только легче ли от этого было тем скульпторам, кому довелось жить и работать в неблагополучную для их профессии эпоху? Практически полная утрата былой производственной базы: многие специальные комбинаты обанкротились и вышли из строя. Разрушена была и система госзаказов. Да и общее падение престижа профессии мастеров скульптуры в годы "демократических преобразований" не замедлило себя обнаружить - так уже якобы скомпрометировали они себя своими памятниками. Вот почему я застала Ара не в лучшем состоянии: тоска застилала глаза. Но работу он не прекращал. Вся мастерская была заполнена камерными скульптурами, станковыми работами.

 ПЕРЕДО МНОЙ БЫЛ РАЗВЕРНУТ ЦЕЛЫЙ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МИР, в котором главное - напряженность искания, беспокойная мысль и глубина. Он создал свое пространство в скульптурных композициях, в какой-то своей ипостаси театрализованное. Многие работы достигают подлинного художественного уровня, потому что задаются вопросами смысла жизни. Чрезвычайно живые и выразительные в своей непосредственности, абсолютно точные в передаче характера, они составляют в творчестве Ара Шираза совершенно иное направление, в отличие от его же монументальных произведений аллегорического плана. Выясняется, что пластическая выразительность в наши дни - это вовсе не обязательно пресловутая инсталляция, которую произвести на свет сколь легко, столь и недорого.

В станковых работах он выстраивал сложные пространственные композиции, монументальные по звучанию, обобщенно декоративные по пластическому решению. В них отражалась жизненная философия автора, в которой основное место занимают вопросы сиюминутного и вечного, прошлого и сегодняшнего. В свои работы он вкладывал страсть художника и величие своей души, и они обретали ту остроту, без которой скульптор становится просто конъюнктурщиком. Во многих работах этого периода - боль и тревога за человека, но и наперекор всему - вера в то, что красота, одна она, спасет мир.

Печатью подлинного вдохновения отмечена одна из лучших камерных композиций - "Раздумье". Человеком пройден большой жизненный путь, полный драматизма, потерь и надежд. Каждая ступень жизни оставила свой след в душе, и теперь, поднявшись на конечную ступень жизни, он смотрит в лицо будущего. А будущее тревожно... Композиция будит мысль, мимо нее не пройдешь равнодушно. Свое чувство скульптор передал средствами искусства, отсюда - ее значительность.

Быть необычным, когда начинал Шираз, было непросто. Вспомним время: конец 60-х - начало 70-х годов XX века. Они были для нашего искусства годами эстетического "золотого века". У этого времени были свои пророки, апостолы: Сарьян, Кочар, Минас - в изобразительном искусстве, Севак, Шираз, Капутикян, Эмин - в литературе, Хачатурян - в музыке, Амбарцумян - в науке. А главное - Кочар, который для Ара Шираза был верховным жрецом целого пласта жизни. В нем ощущалась сущность художника всех времен с его диапазоном знания - от прарафаэлитов до малейших тайн Сальвадора Дали. Моя первая встреча с молодым Ара Ширазом произошла именно в кафе у Дома художника. Он сидел за столом рядом с Кочаром и незабвенным прозаиком Рафаэлем Арамяном. Это была не случайная встреча. Еще при жизни Кочара, которого Шираз обожал, стала складываться атмосфера легендарности вокруг имени маэстро. Кочар стал тем огоньком, на который бежали люди, представлявшие творческую интеллигенцию Еревана.

КАК И МНОГИМ ЕГО СВЕРСТНИКАМ, ШИРАЗУ ОСВЕЩАЛ ПУТЬ гений художников, которые были из тех, кто придает, по выражению Мариэтты Шагинян, стиль эпохе. Было у него и множество талантливых сверстников. Почитая, тщательно изучая огромный опыт крупных мастеров, эти художники искали новые художественные откровения, новые формы и средства решения. Художник яркой индивидуальности, Шираз сам, своими силами решал занимавшую его поколение задачу: выбор своего пути. Его произведения в большей степени могут служить свидетельством серьезного творческого труда.

Конечно, в течение жизни Ара Шираз менялся, сохраняя главное в себе, оставаясь неповторимо цельным скульптором, создателем множества разнообразных скульптурных образов. Это и лирический портрет, и декоративная статуя, и монументальный памятник патриотического содержания, и образы воинов, и фигуры, олицетворяющие музыку. На каждом из них - печать его творческой индивидуальности. Они разного художественного достоинства, но среди них нет ни одного, сделанного с холодным сердцем. Потому что скульптура была для него судьбой, от которой не милости ждут. Ее выстраивают по собственным художественным пристрастиям, прислушиваясь прежде всего к своему взволнованному чувству. В образах Паруйра Севака и Параджанова, Пабло Пикассо и Вруйра Галстяна, в грандиозной фигуре воина, словно вознесенного над Араратской долиной величественным силуэтом, в трепетной духовности статуи Чаренца живет дух их творца. И мне кажется, что все его творчество ничему не подчинялось, что ту простоту, которую другие художники находят, изобретая систему, он находил в самом себе, в своем восприятии любого жизненного явления и делал это как видел и чувствовал.

...В мастерской скульптора стоят его работы в бронзе, гипсе, мраморе. Под каждой из них указан год создания... Словно три потока времени сливаются в каждую из этих работ - прошлое, настоящее и будущее. Они излучают добрый след, несут в себе властный отпечаток таланта. Горько осознавать, что в эту мастерскую больше не войдет ее хозяин. Но мы уверены, что его творениям суждена более долгая жизнь, чем их создателю.