ЛЕВОН МКРТЧЯН, ВОСПЕТЫЙ ПОЭТАМИ

"Голос Армении" (в советские годы – "Коммунист") – самая активная из всех наших русскоязычных газет (а в постсоветские годы издавались еще "Новое время", "Урарту", "Эпоха", "Элитарная газета"), связанных с именем Левона Мкртчяна. И не только потому, что как автор он печатался прежде всего в этой газете. И о нем самом можно было немало прочесть на ее страницах.

Я ПОМНЮ ПРЕКРАСНУЮ СТАТЬЮ ИЗВЕСТНОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДА И КРИТИКА СУРЕНА АГАБАБЯНА "Краски души и памяти" ("Коммунист", 1983, 23 марта), написанную к 50-летию Л. Мкртчяна. Заголовок этой статьи стал спустя десятилетие названием целой книги, приуроченной к следующему – 60-летнему его юбилею, – с подзаголовком: "Левон Мкртчян в статьях, высказываниях, письмах и стихах…". Те, кто еще жив, помнят 1993 год – без света, газа, отопления, транспорта, элементарных условий жизни, – не до юбилеев… Составителем книги была я, редактором – Каринэ Саакянц. Книга эта – самиздат: набрана компьютером, размножена ксероксом… Конечно же, она создавалась не без участия ее героя. Но последующие его юбилеи отмечались уже без него… А газета "Голос Армении" всегда откликалась на эти даты; кроме того, на ее страницах имя Левона Мкртчяна можно было встретить независимо от дат и довольно часто – благодаря публикациям Карине Саакянц самых разных материалов из его архива. И с первых дней этого года, в преддверии 90-летия Л. Мкртчяна, меня не оставляла тревожная мысль: ведь столько уже сказано на страницах "Голоса…" о Левоне! Повторяться не хочется. Что нового я могу сказать?.. И вдруг пришло решение: написать о посвященных юбиляру стихотворениях. Согласимся: отнюдь не каждому литературоведу, критику, к тому же еще – и академику посвящают стихи… А Левону посвящали! Значит, можно говорить об образе Левона Мкртчяна в поэзии.

 Какие же черты Левона вдохновляли поэтов? Начнем с Амо Сагияна, в чьем стихотворении запечатлено душевное состояние лирического героя, растревоженного тем, что он ничего не смог написать за последние три дня… Причем речь идет о днях, проведенных вместе с Сагияном в санатории "Горная Армения", а в санаториях ведь лечатся и отдыхают!.. Но Левон переживал, когда время растрачивалось впустую. Я помню, как в середине 60-х, совсем еще молодой, он не раз цитировал строки Александра Гитовича:

Не крупные ошибки я кляну,

А мелкий день, что зря на свете прожит.

В статье "Наш Левон" (Литературная Армения, 1983, № 8) Амо Сагиян рассказал, как родилось это стихотворение: "От санатория "Горная Армения" мы спускаемся в ущелье Дилижана. Левон, такой живой и говорливый, молчалив, нахмурен. Спрашиваю: "Что случилось?". Молчит. …Возвращаемся. Брови у него раздвигаются, и он начинает: "Три дня не могу работать: приходят, уходят, мешают… Так попусту и проходит наша жизнь, как мало мы сделали, жизнь проиграна…". В тот день я написал стихотворение, навеянное этим его настроением, и посвятил стихи ему. Ему понравилось. Сказал: "Можешь опубликовать"". Вот строки из стихотворения Сагияна:

Мне часто кажется, что я

Жизнь проиграл свою. Все дни

Свои пустил на ветер, а любовь

Отдал быстротекущему потоку.

…Когда я дрался –

 Дрался от души,

А если что-нибудь дарил –

Дарил от сердца.

И все-таки мне кажется, что я

Жизнь проиграл свою. Все дни

Свои пустил на ветер, а любовь

Отдал быстротекущему потоку.

(перевод М. Дудина)

 Но к счастью, не все свои дни Левон Мкртчян "пустил на ветер"… И поэты посвящали ему стихи, вдохновляясь его многогранной деятельностью литературоведа, критика. теоретика художественного перевода, писателя, публициста, мемуариста, инициатора и создателя прекрасных изданий древней и средневековой армянской литературы и многих других замечательных книг; да и просто необыкновенного человека… Примечательно, что поэтические строки рождались и от чтения сугубо научных проблем в изложении и трактовке Л. Мкртчяна. Как, к примеру, проблемы теории художественного перевода. Мкртчян никогда не писал сугубо научным языком, не увлекался специальной литературоведческой терминологией; он излагал свои мысли живо, образно, запоминающе и – убедительно.

"ЧТО ЖЕ СОСТАВЛЯЕТ ГЛАВНЫЕ ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ, творческую манеру Л. Мкртчяна? – задается вопросом критик Ксения Ласта в статье "Воплотиться во времени…" (журнал "Звезда", 1984, № 2) и отвечает на него так: " Я бы назвала прежде всего драгоценный для ученого дар: умение излагать материал легко, живо, доступно для любого читателя. Например: "Сплошь и рядом печатаются переводы, где целые стада слов тупо смотрят на читателя". Какая блестящая образность – любой прозаик позавидует! А ведь это – специальная критическая статья…"

 А буквалистские переводы и подобный подход критиков, требующих, чтобы каждое слово оригинала было воспроизведено в переводе, Л. Мкртчян раскритиковал тоже очень не по-научному. Он привел всего два примера. Первый – это цитата из "Войны и мира" о красавице Элен и поразительно уродливом ее брате Ипполите, несмотря на то, что они были необыкновенно похожи друг на друга. В 1966 г. К. Чуковский в своей известной книге о переводе "Высокое искусство", отметив, что "внешнее сходство перевода с подлинником вовсе не служит свидетельством, что перевод доброкачественный", подтвердил свою мысль этим самым примером из книги Мкртчяна 1963 г. "Аветик Исаакян и русская литература".

А второй пример – развенчание метода буквализма в критике (когда некоторые авторы требовали, чтобы все слова оригинала были воспроизведены в переводе) – анекдотом: "Говорят, один шестилетний мальчик, глядя на близнецов, сказал: "Мама, почему его двое, а я только один?". Известно, что в хорошей литературе нет близнецов, и ни один переводчик не может сделать так, чтобы "его было двое". Переводчики не могут наладить "производство" близнецов, как того хотят некоторые критики". Так писал Мкртчян в книге "Армянская поэзия и русские поэты XIX-XX вв."(1968). И эти слова Левона впоследствии цитировал на страницах "Литературной газеты" (1979,5 декабря) известный советский литературовед и критик Генрих Митин в беседе с писателем и журналистом Виталием Коротичем. А Корней Чуковский выразил свое мнение еще и поэтически – двустишием:

 От буквализма родину ты спас:

Ты дунул на него – и он угас!

Еще одно стихотворение К. Чуковского – плод его более тесного, личного общения с Л. Мкртчяном в период подготовки к изданию юбилейного русского трехтомника Ованеса Туманяна:

Меня от хмурых англичан

К своим возлюбленным армянам,

К своим Сарьянам и Зарьянам,

К своим титанам Туманянам

Увлек бурливый Мкртчян.

И я вовек не перестану

Твердить осанну Мкртчяну.

Да будет пылкий Мкртчян

Высокой славой увенчан!

Принципы Левона Мкртчяна как теоретика и критика художественного перевода вдохновили на стихи и известную переводчицу армянской поэзии Елену Николаевскую:

…Но, как велел Левон, я снова

И на бегу, и на ходу

Ищу единственное слово

В синонимическом ряду.

Над языком корпя немало,

Своих позиций не сдаю –

Действительность оригинала,

А не слова – воссоздаю…

ПОЭТЫ ПОСВЯЩАЛИ СТИХИ МКРТЧЯНУ ЕЩЕ И КАК ИНИЦИАТОРУ целого ряда замечательных изданий средневековой армянской поэзии на русском языке, среди которых были и не имеющие аналогов сборники, где переводы печатались параллельно с оригиналами, а завершались эти издания подстрочными переводами. Автором вступительных статей и примечаний ко всем этим книгам был Левон Мкртчян. Он фактически заново (после знаменитой брюсовской антологии 1916 года) открыл многонациональному русскому читателю все огромное богатство древней и средневековой армянской поэзии.

 "Левон, дорогой, ты столько делаешь для возрождения и прославления древней армянской литературы, что дай бог каждому народу иметь таких сыновей, как ты", – писал ему выдающийся киргизский писатель Чингиз Айтматов, получив в дар "Плач…" поэта VII века Давтака Кертога, изданный на древнеармянском грабаре и в переводах на современный армянский, русский, английский, французский, немецкий, испанский и польский языки. А когда еще в 1969 году, преодолев немалые трудности в высоких издательских инстанциях, Левон все же осуществил свою идею и в атеистической советской стране выпустил в свет в русском переводе Наума Гребнева маленькую книжечку Григора Нарекаци, где было помещено лишь шесть глав из "Книги скорби" (а вся поэма, как известно, обращена к Богу),поэты откликнулись на это издание. Яков Хелемский свое стихотворение "Искусство вернется" посвятил Левону Мкртчяну. Он сравнил поэзию Нарекаци с шедеврами древней армянской архитектуры, представляющими вечную ценность:

Вещает обветренный туф

Гарни и Звартноца:

На тысячелетье уснув,

Искусство вернется.

Хелемский подчеркнул современное звучание поэзии Нарекаци, прошедшей "сквозь тысячелетье":

Что лирике годы, века,

Пристрастие к датам?

Десятого века строка

Волнует в двадцатом.

И юноши, странно тихи,

Не жаждут дискуссий.

Древнейшие эти стихи

В их нынешнем вкусе.

 А в другом стихотворении Якова Хелемского образ Левона органически вписывается в строки, отражающие одухотворенное, восторженное восприятие поэтом Армении:

Поклонник Еревана, раным-рано

Приветствую осеннюю зарю,

Гуляю по проспекту Абовяна,

С Левоном Мкртчяном говорю.

…На встречного гляжу я, как на брата,

И в ясный день, уже в который раз,

От легких очертаний Арарата

Не отрываю повлажневших глаз.

Да, действительно, беседы с Мкртчяном, общение с ним – это был дар судьбы. Эти беседы всегда запоминались, они дышали жизнью, мгновенной реакцией, неповторимым мкртчяновским юмором. Юмор Мкртчяна, порой неожиданный, яркий и всегда запоминающийся, всегда придавал особую окраску разговору. Марина Новикова в статье "Уроки Левона Мкртчяна" (см. книгу "Пусть не гаснет свет в окне Левона" ) вспоминает о поездке группы писателей и переводчиков в Болгарию на семинар "в 1986-м, в "чернобыльском" и почти "предспитакском" году:…Левон шутил, Левон смеялся – притом, что ни в Армении, ни в Украине, ни в Болгарии было уже не до смеха. …"Смех" – так и назвала я стихотворение из цикла "Болгарская осень", посвященное Левону Мкртчяну". Вот заключительные строки этого стихотворения:

…Если смех болит – он армянский смех,–

Так в Армении говорится.

Так шути, душа, оплети, душа,

Нас лозою единодушья.

Никакого нет при тебе ножа,

Но веселье – твое оружье.

Виноград щемит, перец режет рот,

Балагурит бодяга-эхо…

И бессмертным делается народ

От такого седого смеха.

 И ХАРАКТЕРНО, ЧТО НЕ ТОЛЬКО ТВОРЧЕСКАЯ, НО И ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ НАТУРА Левона нашла свое отражение в поэзии. Вспомним строки стихотворения балкарского поэта Кайсына Кулиева, озаглавленного "Левону Мкртчяну":

Твой дар быть нужным всем – лишь хлебу равен.

Как благодарен я судьбе моей,

Что дни, когда бедою был я ранен,

Умом, талантом делал ты светлей.

Ты приходил – и затмевала горесть

Твоей улыбки щедрая весна.

О, голос твой, дарящий радость, голос…

И эта радость – мне судьбой дана!

В этом стихотворении Кулиева есть и такие строки:

Хоть горя я на плечи больше поднял,

Вкушал ты прозорливей жизни соль.

Как боль армян я понимал, так понял

И ты, мой милый друг, балкарцев боль.

Здесь уже речь идет об исторической боли народов. А тема исторической боли армянского народа, живущая в сердцах поэтов, воплощается в их стихах и через образ Левона. Михаил Дудин свои раздумья об исторической судьбе армян выразил в стихотворении 1984 г., озаглавленном "Стихи, посвященные Левону Мкртчяну". В своей книге о Дудине "Для человека ход времен печален" (1992) Л. Мкртчян пишет: "Стихи не обо мне, они мне посвящены. Стихи о Хачатуре Абовяне". И в доказательство своих слов цитирует начало стихотворения:

Сны наши вне закона

В сознании парят.

И я сквозь сон Левона

Смотрю на Арарат.

Я вижу: мыслью смелой

И страстью обуян,

К его вершине белой

Уходит Абовян… (с.34)

НО Я В НЕДАВНО ВЫШЕДШЕЙ СВОЕЙ КНИГЕ "НА СВЕТЕ ЛИШЬ ОДНА АРМЕНИЯ…" (2022) осмелилась оспорить слова Мкртчяна о том, что стихи не о нем. Приведу несколько строк из моей статьи о Дудине "Однополчанин". "Посвящения бывают разными. Обычно они пишутся маленькими буквами курсивом. Здесь же посвящение вынесено в заголовок стихотворения. Значит. поэт придавал особое значение этому имени. Кроме того, стихотворение обрамлено словами, в которых объединены сны автора со снами того, кому оно посвящено. Слова эти – не только в начальных строках, но и в самом конце:

…Сквозь сон во сне Левона

Я вижу Арарат.

А если поэт видит Арарат "сквозь сон во сне Левона", и все стихотворение – рассказ об этом сне, в котором идут вослед Абовяну "трагические дети Армении" (Сквозь бури и бураны // На справедливый суд // Они к вершине раны //Армении несут"), – значит, образ Левона неотделим от текста и органически слит с каждой его строкой".

Левону Мкртчяну посвящено еще одно стихотворение М. Дудина. Он сразу же откликнулся на события в Нагорном Карабахе в начале 1988 года. Цикл стихов, озаглавленный "Три письма в Армению", состоял из трех "писем": "Левону Мкртчяну", "Сильве Капутикян", "Виктору Амазасповичу Амбарцумяну". Вот начальные строки стихотворения "Левону Мкртчяну", датированного 28. 3. 88:

Из глубины идет кровавый след,

И старый ужас шевелится в прахе

Былых времен. Не от рассвета снег

 

Порозовел в Нагорном Карабахе.

Безумие берется за ножи

И переходит ненависть границы.

Былые обнажает рубежи

Забитой справедливости страницы.

Одна уже эта триада имен, ставших заглавиями стихотворений цикла, как говорится, дорогого стоит. И то, что Дудин выразил свое отношение к происходящему в Карабахе, Сумгаите (у него есть еще и другие стихи, посвященные этой теме) через такие имена, показывает, что в этих людях он видел еще и истинных патриотов, истинных граждан Армении и армянского народа. А что Левон Мкртчян был деятельным патриотом и всегда открыто выражал свои взгляды, доказывает и его публицистика последних лет (эти статьи собраны в книгах: "Прежде всего – не убивать!" (1991), "Слепой, но не настолько" (1998), "Не хочу быть иностранцем в России" (2001, посмертно).

Как видим, Левон Мкртчян становился источником вдохновения для поэтов и как ученый, и как неповторимая личность, и как истинный патриот своей Армении… Обо всех посвященных ему стихах сказать невозможно. Могу только назвать имена авторов. Они посвящали Левону стихи разного характера, но все строки объединяет искренность, чувство духовного родства с этим человеком. Это еще и Вера Звягинцева, Александр Гитович, Рубен Ангаладян, Николай Тарасов, Фридон Халваши, Нина Габриэлян, Иван Драч, Нансен Микаэлян, Лев Озеров, Карлос Шерман…

В своей автобиографической повести "Аттестат зрелости, или "А" упало, "Б" пропало" (1983) Левон Мкртчян пишет: "Мне хотелось бы закончить книгу словами из повести Чингиза Айтматова "Пегий пес, бегущий краем моря":

– У меня еще не все слова кончились к тебе…

– Слова не кончаются. Не кончатся они и после нас".

А мне в конце статьи хочется сказать о своей мечте: пусть не кончатся слова о Левоне Мкртчяне и после нас…