ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ЖИЗНИ

18 декабря в Доме-музее Мартироса Сарьяна состоялось открытие выставки художника Генриха Сиравяна. Выставка приурочена к его 90-летнему юбилею. Юбилеи обычно отмечаются и при жизни людей, и после их ухода из жизни. И есть между этими юбилеями существенная разница. При жизни зачастую сам юбиляр - главный участник и организатор мероприятий. Подобные чествования, доставляющие немало хлопот, Сиравяна не интересовали: ведь они отрывали от творчества...

В ЭТОМ ПЛАНЕ ПОКАЗАТЕЛЬНО, ЧТО ПЕРВАЯ ЕГО ПЕРСОНАЛЬНАЯ ВЫСТАВКА состоялась лишь в 1993 году - году его 65-летия. Для него самым важным было - работать. Он любил каждый год первого января начинать новую картину... В семье художника сохранилась магнитофонная запись его телефонного разговора за несколько дней до кончины с художником Акопом Акопяном - близким другом, с которым он ежедневно обсуждал свои дела и планы. Генрих говорил о том, над чем он тогда трудился, - это образ Богоматери, образ Григория Просветителя... Да, словно о нем написаны строки Бориса Пастернака:

Не спи, не спи, работай,

Не прерывай труда,

Не спи, борись с дремотой,

Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,

Не предавайся сну.

Ты - вечности заложник

У времени в плену.

 И лишь после ухода Сиравяна из жизни было уже несколько выставок его работ (в том числе и юбилейных) - в 2003, 2009, 2016 годах. А когда юбилеи художника отмечаются выставками уже после его земной жизни, это свидетельство того, что его творчество отнюдь не ограничено пределами времени, в котором он жил и творил, оно вышло из "плена времени" и совершает свой путь в вечность...

В том, что выставка открылась именно в Доме-музее Мартироса Сарьяна (а не в Доме художника или в Картинной галерее), мне видится глубокий смысл. Ведь именно Мартирос Сарьян сыграл огромную роль в становлении Сиравяна как художника, со своим почерком, с ярко выраженной индивидуальностью. Интересно, что роль Сарьяна сказалась на жизни молодого Генриха, заканчивающего институт, еще до его личного знакомства с Мастером.

Сам Сиравян вспоминал об этом так: "Мои разные способности буквально душили меня, и я, учась на отделении живописи в Театрально-художественном институте, не мог сконцентрироваться на учебе. Поэтому, когда мою дипломную работу с большим трудом оценили на тройку, радости моей не было предела и я уже мыслями был в Москве, видел себя студентом оперного класса консерватории... И вдруг Мартирос Сарьян, поздравляя студентов с окончанием института, произнес фразу, которая и определила мою дальнейшую судьбу: "Пусть не особенно радуются те, кто получил пятерки, и не огорчаются те, кто получил тройки. Идите и работайте. Жизнь все расставит по своим местам". Эти слова Сарьяна открыли для меня дорогу. Я стал ездить по Армении и писать ее горы и ущелья. Я начал выставляться, меня заметили..."

А ЛИЧНОЕ ИХ ЗНАКОМСТВО ПРОИЗОШЛО УЖЕ ПОСЛЕ ТОГО, КАК САРЬЯН УВИДЕЛ в 1957 году в Москве на Всесоюзной выставке художников работу Сиравяна "Утро в Бжни" и, как потом узнал Генрих, удивился. "Сарьян, - вспоминал Сиравян, - очень хорошо знал Бжни. А у меня был запечатлен момент, который ранним утром длится всего две-три минуты... А потом солнце уже поднимается, освещает все вокруг, и это чудо полностью исчезает. Сарьян приехал в Ереван и спросил: "Кто этот Сиравян? Покажите мне его". И так меня привели к Сарьяну... Он расспросил меня обо всем и сказал: "Хочешь работать у меня в мастерской?" Я всю жизнь мечтал иметь Великого Мастера..."

Годы работы в мастерской Сарьяна под чутким и добрым оком Мастера не подавили, не заглушили в Сиравяне то, что заложено было в нем природой. Он не стал эпигоном. Он выразил в своих полотнах себя, свое чувство Армении, ее природы, ее людей... И не случайно нынешняя выставка имеет название "Молитвы об Армении". Вот слова художника, сказанные им в 1993 году: "Есть в мире такая страна - Армения, наша родина. И я всеми своими силами, которыми одарил меня Господь, всегда мечтал выразить свою любовь к Армении, ибо для меня нет ничего более высокого и священного, чем Армения. И я с огромной сыновней преданностью старался сотворить кистью художника свое видение моей страны, свою молитву о ней".

На выставке представлено немало пейзажных полотен Сиравяна - как уже знакомых зрителю, так и демонстрируемых впервые. О пейзажах художника писалось не раз, точно и метко. "Тема мощной драматической природы Армении, ее сила, размах, чрезмерная необузданность - эта тема оставалась постоянной в его творчестве, - отмечает искусствовед Марина Степанян. - Сиравян по-своему донес до зрителя свою идею вечности родины, родной земли с ее суровой правдой. Он любил эти скалы и камни, их острые грани и углы. Он пишет их жесткими, сильными мазками, выявляя их скрытую силу и энергию". А Левон Мкртчян в своей замечательной статье "Краски Сирава" очень верно подметил связь пейзажей Сиравяна с образами природы в поэзии Амо Сагияна. Признаюсь, и у меня не раз совершенно непроизвольно возникали те же ассоциации. Ну как, рассматривая полотна Сиравяна, не вспомнить такие строки Сагияна:

Свет коснулся гор.

Пробегает дрожь по горам.

Горы приподнялись.

Грянул птичий хор.

Пробегает дрожь по ветвям.

Деревья прянули ввысь...

Или вот эти:

Меня зовет лучистая страна,

Где у рогатых, выщербленных скал

Легли, как стадо, камни на привал...

Меня зовет волшебная страна,

Где на инжир, что под горой цветет,

Глядит подснежник с облачных высот...

 КАК МЕТКО ЗАМЕТИЛ АКОП АКОПЯН, "ОБРАЩЕНИЕ К ПРИРОДЕ АРМЕНИИ - это еще не залог успеха. Необходимо также иметь прирожденный талант художника и любить, очень любить родной край. Все это было у Сиравяна, это было даровано ему свыше". И, несомненно, именно в пейзажах с особой силой выразился его индивидуальный почерк. Его деревья, горы, скалы, ущелья, выполненные в разных цветовых гаммах, отнюдь не только и не просто элементы армянской природы. Неповторимая творческая фантазия Сиравяна наделила эти скалы, ущелья, деревья, камни своей неразгаданной жизнью, они живут, дышат, в них есть внутреннее движение, они устремляются куда-то, переливаются разными оттенками (и здесь нельзя не сказать о виртуозной технике художника, о его тончайшем ювелирном мастерстве, когда этими оттенками красок играют буквально каждая точка, каждый миллиметр его полотен)... Его пейзажи одухотворенны, от них идет особый энергетический заряд: древности, мифологичности, вечности; в них присутствует какая-то тайна, и раскрытие этой тайны художник предоставлял своим зрителям, чтобы они открывали ее для себя, каждый по-своему, и черпали из его полотен живой дух жизни, энергии, красоты... А вот как сам Сиравян говорил о своем восприятии природы и о своей миссии художника (запись относится к маю 1989 года):

"Эта скала для меня - волшебство. Она для меня - целостный, обобщенный образ таинственности, загадочности. Я не смогу выразить свое отношение к обычному камню, даже к скале, если ее таинство не будет связано во многом с моей личностью.

Эта скала - мой храм. Для художника главное - воображение. В этом я вижу смысл и цель своей жизни. Я эту скалу изучал в разные месяцы, в разную погоду. Я сделал множество вариантов этой скалы. И буду делать еще, чтобы в этих рассыпанных камнях разгадать ее дух.

Для меня главное - образ в живописи. Эта скала верит только мне, и я уповаю на нее. Я вижу здесь образ исторической и сегодняшней Армении в ее художественных формах. Для меня самое важное - жить с природой Армении.

Западная сторона камня мне утром представляется сфинксом, вечером видится как хачкар. Что поделаешь, такова его сила. Но я не подчиняюсь ей, я иду дальше, вперед, потому что чувствую, что камень хочет меня обогатить, он хочет вовлечь меня в новую игру - психологическую, историческую..."

На выставке представлено и творчество Сиравяна-портретиста. Это и работы маслом, и графика... Прекрасны портреты его жены Кати, их детей, портреты Комитаса, Арама Хачатуряна, Шостаковича, Сарьяна, Уильяма Сарояна, Гранта Матевосяна, Асмик Папян; поражает и восхищает целая серия параджановских портретов - всю многогранность личности Параджанова художник решил раскрыть в разных своих полотнах. И здесь нельзя не восхититься удивительным даром художника воссоздавать самую суть образа. Одно только выражение глаз на этих портретах так много говорит зрителю...

КОНЕЧНО ЖЕ, НЕ ВСЕ ОБЛАСТИ ИСКУССТВА ГЕНРИХА СИРАВЯНА МОЖНО было представить на выставке: ведь он мастер и фресковой живописи: им расписаны стены в Доме писателей Армении, в театре им. Сундукяна, в Малом зале Армфилармонии, в Доме хорового общества... И главная тема этих фресок, как всегда, его Армения... Он оформлял павильоны Армении в разных странах на международных выставках... Многое, многое сделал для Армении этот удивительно щедрый и тонкий художник и человек.

Спасибо организаторам выставки - семье Генриха Сиравяна и сотрудникам Дома-музея Сарьяна. Полотна Сиравяна, излучающие свет, добро и красоту, - это глоток свежего воздуха, такой необходимый в наши непростые дни... И понимаешь, что есть вечные ценности, которые не изнашиваются и не тускнеют со временем, а, напротив, обретают еще большую значимость. Я уже сказала в начале статьи, что Сиравяна при жизни никогда не интересовали почести и слава. Но, наверное, для человека важнее посмертная память о нем... У Марии Петровых есть стихотворение "Завещание", которое начинается так:

И вы уж мне поверьте,

Что жизнь у нас одна,

А слава после смерти

Лишь сильным суждена.

Петровых считает, что истинная слава - это "сладостное право опережать века". Думаю, именно такая слава суждена Генриху Сиравяну.