ПРОСПЕКТ МАШТОЦА

Главная улица города. В старых городах это аура, созданная многими поколениями горожан, где каждое новое строение встраивается уже с оглядкой на дух места. В относительно же молодых городах...

У НАС ЕСТЬ ДРЕВНОСТЬ, НО У НАС НЕТ СТАРИНЫ. Ереван - город сравнительно молодой: ему нет еще и века. Само место архаичнейшее (Араратская долина), город же нов. Двенадцать предыдущих армянских столиц почему-то обходили самый центр Араратской долины. В 20-е годы XX века начала расти тринадцатая столица Армении, главную улицу которой великий зодчий Александр Таманян видел ориентированной на Арарат. Вы представляете себе широкий проспект, в конце которого, как в перспективе аллеи, видна белейшая гора мягких округлых форм? Рельеф местности и беспрецедентная перспектива. Замечательно.

Замечательно-то замечательно, однако великого зодчего не послушали, в его проект безбоязненно вторглись, гениальную простоту генплана перепланировали и проложили главную улицу, уходящую не к Арарату, а вбок от него. Можно сказать, не проложили, а проломили улицу, вооружившись всего лишь линейкой и ватманом. О таких тонких вещах, как воображение, творческая фантазия и магическое откровение, сталинская эпоха не заботилась. Проспект насадили, как некогда прямолинейную железную дорогу из Петербурга в Москву. Плод линейки - он и есть плод линейки.

Однако улицу, пусть и не в добрую минуту навязанную, нужно обживать. И ее обжили. С тайной надеждой когда-нибудь в конце другой улицы (или улиц) увидеть Арарат. Надежда все еще не сбылась. Вот она - цена градостроительных ошибок: сии "мелочи" на века. Недаром один из гостей Еревана с болью признался недавно: "Если бы у нас был вид на Арарат, мы бы знали, что с ним делать".

Таманян знал, но его демиургическое знание отвергли.

Свое окончательное лицо проспект приобрел в постсталинскую эпоху, когда венцом его стал возведенный на высоком холме величественный Матенадаран (хранилище древних рукописных книг). Возведенный из серого благородного камня (базальта), Матенадаран доминирует над проспектом Маштоца. Скульптуры средневековых армянских ученых-энциклопедистов, высеченные из того же серого базальта, придают фасаду Матенадарана особую выразительность. Тут же и Месроп Маштоц (с учеником), чье имя носит проспект. Изобрести алфавит столь совершенный, что за полтора тысячелетия он не претерпел ни малейшего видоизменения, это, конечно, не шутка.

Плавно спускаясь по широчайшей лестнице (все из того базальта: стильность - прекрасная вещь), мы вступаем на проспект. Южный говорливый город. Правда, эта южность высокогорная, то есть особая: льдистая и прохладная. Армению опустошает миграция, но улица ухожена, ее новый витринный импортный блеск, к слову, уже поднадоел.

САМОЕ КРАСИВОЕ МЕСТО ПРОСПЕКТА ПОЧТИ В ЦЕНТРЕ ЕГО - то, где он пересекает четыре сквера, раскинувшихся вокруг знаменитого Театра все того же Александра Таманяна. Глыба округлая, делящаяся на две половинки: одна - Театр оперы и балета, другая - Большой зал филармонии "Арам Хачатурян". Это место проспекта прекрасно старыми раскидистыми платанами (чинарами) и небольшой круглой площадью со скульптурой Родена (дар Франции). Платаны, обильная зелень, бычачья глыба Театра (аскетически прекрасная, с элементами средневекового армянского зодчества), скрещение проспектов маршала Баграмяна и Саят-Новы, вид на окрестные холмы, обсаженные новыми постройками среди густокудрых садов, - здесь все впечатляет. Этому месту недостает каких-нибудь ста лет, чтобы стать особо почтенным... Выдающаяся новь - это не то. А где ореол легенд и патина? Так, черненое серебро - это как бы двойное серебро.

Крытый рынок на проспекте Маштоца (сегодня, увы, нескончаемо реконструируемый) - творение запоминающееся. Этакая просторная храмина (крестьянский праздник базара, сочный оттеночный мир) с кованой решеткой у входа, среди орнаментов которой опять же мотивы мощного армянского средневековья. Рынок в центре города - средоточие вкуса, цвета и запаха, особенно впечатляющее в пору плодов. И как убого выглядит рядом с божественными плодами долины худосочная завозная продукция.

Не избежал проспект и влияния конструктивизма: несколько коробочек успели понаставить. В стране с богатейшей палитрой цветного камня (туфа) штукатурили фасады. Ложноклассический стиль тоже прошелся по проспекту своим резцом. Нелепо, но хоть как-то осанисто. Бетонные коробки (в том числе и высотные) пришли позже. Масштаб пяти-шестиэтажной улицы нарушили, людей в клетки из бетона загнали, фасады заклеили индустриальными плитками. Живи, не хочу.

В общем-то не хочу. Но куда денешься от бетона и стекла (на высокогорье!). Уважаемые господа архитекторы и градостроители, преподавали ли вам в вузе такой скромный предмет, как климатология?

КОНЕЦ - ДЕЛУ ВЕНЕЦ. ПРОСПЕКТ КОНЧАЕТСЯ ИЗВИВАЮЩИМСЯ ПОДЗЕМНЫМ автомобильным тоннелем, выныривающим прямо к каньону реки Раздан и к ущелью в самом центре города. На высоком холме над этим ущельем и этим каньоном стоит в виду Арарата храм Сурб Саркис (реставрация незабвенного Рафо Исраеляна). Резьба по туфу кремового цвета выше всяких похвал. А посему нельзя не закончить стихотворением автора, посвященным этому стоящему в изножии проспекта Маштоца храму:

Испей воды и в храм войди просторный,

в безлюдный храм, пустынный и немой.

И бьет родник водою животворной

у этих врат с обильною резьбой.

Пространство затененного покоя,

где все молчит и лишь душа поет,

где камень внятно говорит с тобою,

а постиженье зреет и растет.

Кудрявый мальчик над дверною аркой,

сын этих мест из глубины веков.

И надо всем крылатый дух неяркий,

пришедший из каких-то вещих снов.

Испей воды. Она чиста, как мысли,

и как наука ясного добра.

Орел и бык под куполом повисли

и смотрит в дверь великая гора.