ЦЕНТР ПРИТЯЖЕНИЯ

В чем тайна Метрополитен-опера? Почему всякий, кто хоть раз ступил на его территорию, снова влечется сюда мучительным чувством никогда не утоленной любви? Сколько мест есть в Нью-Йорке куда более соблазнительных (например, Бродвей), эффектных, однако, приобщившись ко всем искушениям американского мегаполиса, люди вновь приходят на площадь театра.

ФЕНОМЕН. ЛЕГЕНДА. МИФ. ОНИ НЕ ВОЗНИКАЮТ ИЗ ПУСТОТЫ, их создают люди, формирует живая история. Они рождаются исторической и художественной памятью - в них прямое свидетельство самобытности, оригинальности творческого лица театра, избранности его служителей. За свою 130-летнюю историю Метрополитен-опера знала немало выдающихся певцов, постановщиков, дирижеров. Одно перечисление имен заняло бы много страниц. И всегда театр стабильно удерживает высокую профессиональную планку. Может, поэтому здесь не знают, что такое полупустой зал. Меняются конкретные лица у штурвала, но общий уровень сохраняется.

Вокруг Метрополитен-опера - центра художественной жизни, каковым он был и остается по сию пору, всегда группировались выдающиеся деятели культуры Америки, крупные меценаты, бизнесмены, вносящие определенные суммы в фонд театра. В сентябре 1966 года театр перешел в новое здание, которое размещается в Линкольн-центре (зрительный зал на 3800 мест, оркестровая яма на 110 музыкантов). Это прекрасное новое здание с идеальным освещением и акустикой, где три площадки театра оснащены по последнему слову техники. А какую торжественность театру придают монументальные фрески Марка Шагала, которыми украшены стены вестибюля!

Кстати, Кеннеди-центр в Вашингтоне - тоже новое современное здание, построенное, как говорится, "всем миром" - на пожертвования. Там почти на каждом кресле прибита табличка с фамилией одного из тех, кто внес деньги на сооружение этого культурного центра.

Метрополитен и сегодня, как и прежде, является центром притяжения лучших артистических сил мира. В нем хор, оркестр и вспомогательные коллективы стабильны, а ведущие солисты, режиссеры-постановщики и дирижеры приглашаются на сезон или на определенные спектакли. Приглашение знаменитых солистов-гастролеров и обуславливает высокие цены на билеты, недоступные рядовому американцу. Особенно дорогие билеты на премьерные спектакли. Так, например, нынешний сезон 22 сентября откроется спектаклем "Евгений Онегин" (дирижер - Валерий Гергиев, солисты - Анна Нетребко, Оксана Волкова и др.). Билеты стоят от $40 до $1500. Большой вес и значение имеет в Америке мнение прессы. Критик - авторитет бесспорный. Подчас рекламой спектаклю служат выдержки из газетных рецензий. Оценка критика - главный козырь в пропаганде спектакля, его "паспорт", путевка в жизнь или в забвение...

Интересно было наблюдать за билетерами, с которых, по-моему, и начинается американский музыкальный театр, а не с вешалки, как утверждал классик. Театр нанимает студентов, молодых ребят, которые облачаются в униформу - черные брюки, красный пиджак, белую рубашку, черную бабочку. Тот, кто вручает цветы на сцене, непременно должен быть в смокинге. Каждого входящего в зал билетеры провожают до места и подают ему увесистую программу-буклет, который входит в стоимость билета. Для студентов это единственная возможность попасть на спектакль, цены на который им недоступны. А всякие пропуска и приставные стулья в Метрополитен не практикуются. Только в ярусе есть специальные места для тех, кто приобрел относительно дешевые входные билеты, которых, кстати, не очень много. Интересный факт: в течение одного сезона (2012-2013) на сцене Метрополитен-опера прошли 209 спектаклей из 28 опер.

"Риголетто"

Единственный спектакль, который благодаря друзьям посчастливилось посмотреть на прославленной сцене. Не могу сказать, что спектакль поразил. Поразила особая аура зала, торжественность обстановки. Театр был переполнен так, что, казалось, галереи, балконы и ложи гнулись. В зале царила накаленная атмосфера ожидания чуда. Но чуда, к сожалению, не произошло.

ЧЕСТНО ГОВОРЯ, МЕНЯ ВСЕГДА КОРОБИТ РАСПРОСТРАНИВШАЯСЯ ТЕНДЕНЦИЯ нынешних режиссеров к самовыражению за счет классиков - Моцарта, Верди, Россини... Их на все лады перетолковывают, "углубляют" и приближают к современности. Вот и шедевр Верди "Риголетто" (средневековый сюжет либретто создан Пьяве по мотивам пьесы Гюго "Король забавляется") на сцене знаменитого театра осовременен.

Режиссер Майкл Майер перенес действие классической оперы из ренессансной Италии в сверкающий неоновыми огнями Лас-Вегас 60-х годов XX века. И в результате вместо психологической драмы, коей является опера Верди, завоевавшая мир, мы видим очередное шоу или боевик, лишенный живых, подлинных человеческих чувств и страстей. Спектакль без романтики, с прагматичными современными героями.

"Богатой" фантазией режиссера Майкла Майера, до сих пор ставившего только мюзиклы, один из важных персонажей оперы - граф Монтероне превращен не то в арабского шейха, не то в террориста, которого потом выстрелом в голову герцог "убивает" прямо на сцене. Какую роль играет в казино главный герой оперы - шут Риголетто, отец несчастной Джильды, - остается только догадываться. А самая пронзительная сцена оперы, когда полуживую Джильду бросают в багажник кадиллака, и вовсе не вызывает никаких эмоций, как не вызывают отклика страшные сцены из триллеров. На то они и триллеры: они пугают, но нам не страшно. Ломать театральные традиции и предлагать свое понимание знаменитой оперы под силу только очень большому автору. Но режиссерская концепция Майера, лишенная глубины и масштаба, не выдерживала никакой критики.

Трагедия выливается в фарс

"Чем же объяснить успех спектакля у публики? Его восторженный прием и долгие аплодисменты? Причина успеха прежде всего в дивной музыке Верди, которую, как показал спектакль, трудно испортить даже самой слабой режиссурой, которая просто банальна.

В ПОРАЗИТЕЛЬНОМ СОЕДИНЕНИИ ГРОМОЗДКОСТИ ЗРЕЛИЩА (блеск увеселительных огней, неоновое свечение, игральные автоматы, рулетка, праздничная пестрая толпа, придающая действию азарт и размах) и удивительной музыки, сыгранной оркестром под управлением талантливого дирижера Марко Армилиатто увлеченно, ярко. Изысканная, драматичная, она заполняет пространство зала, увлекая зрителя и заставляя поверить в реальность происходящего. Дирижеру веришь, потому что звучание оркестра первоклассно, потрясающа и динамика: редко случается, чтобы в опере так великолепно звучал весь оркестр - от литавр и барабанов до пианиссимо струнных. Во всем соблюдалось чувство меры, вкус.

Но поверить в реальность происходящего на сцене было сложно: драматизм музыки, ее глубина, подлинная страсть и переживания не осмыслены режиссером-постановщиком и его командой - сценографистом Кристин Джонс, художником по костюмам Сюзан Хилферти и художником по свету Кевин Адамс. Благодаря их усилиям трагическая опера превращается в фарс, в свою пародию, несмотря на звездный состав исполнителей.

Вердиевские образы

В день, когда мы смотрели спектакль, в заглавной партии пел великолепный грузинский баритон Георгий Гагнидзе. Тот самый Гагнидзе, которого однажды после его громкой победы на международном конкурсе вокалистов "Вердиевские голоса" Гегам Григорян привез в Ереван.

ОН ПЕЛ В МЕТРОПОЛИТЕН ЗАМЕЧАТЕЛЬНО - ВО ВСЮ МОЩЬ И КРАСОТУ СВОЕГО ГОЛОСА. А как он играл, посмотрели бы! Он расхаживал по знаменитой сцене с такой непринужденностью и свободой, с какой иному не пройти и по сцене студии своей консерватории. Но именно потому, что он был так раскован, это был совершенно достоверный герой, несмотря на нелепую режиссерскую концепцию.

Мне кажется, что образ получился таким живым, выпуклым оттого, что чем-то - может быть, благородством, искренностью - был похож на самого Гагнидзе. Несомненно, что живые "итальянские" позы, жесты и свобода, с какой он держался на сцене, было импровизацией, шло от собственной инициативы. Пожалуй, именно он создавал подлинно вердиевский образ (несмотря на современный костюм и внешнюю импозантность, а шут по сюжету уродлив). С истинным драматизмом и пластической выразительностью он исполняет свои арии, речитативы, подчеркивая суть происходящих событий и правильно используя паузы. А ведь именно это необходимо в театре, который мы называем "музыкальным".

Очень выразительной была на сцене молодая певица, восходящая звезда Лизетте Оропеза, исполняющая партию Джильды. Чудесно пела. И зал высоко оценил ее. Ее вызывали на бис. И долгие ровные аплодисменты говорили о том, что ее сценическая судьба решена. Интересен был и Витторио Григоло в партии герцога. Выглядел он вполне авантажно, но был героем не вердиевской оперы, а скорее бродвейского мюзикла...

Этот спектакль еще раз убедил, каких огромных финансовых средств требует оперное искусство. А у нас на любой оперный спектакль надо выклянчивать деньги - у государства, спонсоров, частных лиц. В результате один-два спектакля в год - норма. И мы по-прежнему живем в искаженном мире, когда солист Оперного театра, танцовщик балета, не говоря уже об оркестранте, получает меньше, чем столяр или уборщица, - при том что славу Армении сегодня, как и всегда, определяет способность к творчеству... Но об этом - позже.

Нью-Йорк - Ереван