ДУША ЕГО ЖИЛА В СКРИПКЕ

"В одном мгновенье видеть вечность,

Огромный мир в зерне песка,

В единой горсти бесконечность

И небо в чашечке цветка"

У.Блейк

Чудесные строки поэта словно адресованы другому поэту, правда, поэту скрипки - Авету Габриеляну.

Великий мечтатель... "Формула удивления" открывала двери в глубокие тайники его души.

"Да что вы говорите..." - слышалось так часто, и прекрасная синева его глаз буквально рассыпалась искорками счастья.

Всю свою жизнь он был влюблен в скрипку. Душа его жила в скрипке, и скрипка, ее поющая душа, жили в нем, в "мире обетованном" его мечты, столь далеком от мира сего, но смыслом сей мир наполняющим.

И как он звучал... Божественно... Божественные звуки скрипки Габриеляна, трепетные, проникновенные, говорящие всеми оттенками человеческого голоса, - как они волновали... Художник-романтик золотого скрипичного века, предпочитавший открытость, непосредственность чувств, умел при этом облекать их в формы классически ясные, чистые, служащие самым взыскательным канонам красоты.

О его исполнениях концертов Глазунова, Мендельсона, сонат Моцарта, Грига, Брамса ходили легенды в годы моей учебы в Московской консерватории, ну а поэтичнейшие соло первой скрипки комитасовского квартета, как и неповторимый аромат комитасовских миниатюр, звучат в моих ушах...

Я обожала его, а кто его не обожал! Авет Карпович, это чудо естества, был одним из самых необыкновенных людей, которых я когда-либо встречала на своем жизненном пути.

Но только теперь я понимаю, что в те далекие студенческие годы общалась не просто с Большим Артистом, но с Человеком - абсолютно счастливым, радостно исполняющим свое предназначение. Не мудрствуя лукаво, с наивностью большого ребенка он до конца дней своих непоколебимо верил в непреходящую сказку жизни.

Я дружила с дочерью Авета Карповича, Нарине, талантливой пианисткой, и не раз пользовалась гостеприимством замечательного дома. Иногда оставалась ночевать, и тогда с самого раннего утра просыпалась от звуков скрипки, хотя и сильно засурдиненных. Мастер играл гаммы... Каждый день, с редкой последовательностью, придавая нужную форму далеко не самым "скрипичным" пальцам, творящим такие чудеса.

Пока мы вставали, Авет Карпович уже возвращался из плавательного бассейна. Потом был совместный завтрак, далее занятия со студентами в консерватории, репетиции с квартетом, собственные занятия. А еще были любимые книги, пластинки... Кажущийся привычным порядок размеренной московской жизни "сотрясали" частые гастроли квартета. Не счесть количества стран и городов, где побывал прославленный квартет. Не счесть цветов, аплодисментов... Тысячи концертов, сыгранных за десятилетия славной габриеляновской эры, среди них - особый, исторический - в Вашингтоне, в Белом доме, по приглашению и в присутствии президента Кеннеди!

Собственно, ошеломляющий прием, оказываемый квартету всюду, и последующий широкий резонанс делали каждое его выступление по-своему историческим. И, наверное, нетрудно будет согласиться с тем, что при всех выдающихся качествах всех квартетистов Квартет имени Комитаса был тем не менее и в первую очередь Квартетом Габриеляна, а Габриелянов в мире было всегда немного.

До самой старости ребенок жил в нем, озорной, непосредственный, наивный. Охоч был до веселья, шуток. Помню, как-то на встрече Нового года у них дома Авет Карпович вышел к нам в маске Бармалея из "Доктора Айболита" с невероятно смешными очками на носу. Помню, как бесконечно исчезал, неожиданно появляясь то из-под стола, то из-за шкафа... Потом стал петь старинные романсы, но как! Имитируя известных певцов, с душераздирающей интонацией, мимикой... Шум, смех стояли невообразимые.

Человек неотразимого обаяния, он был удивительно чист нутром. То, что мы называем порядочностью, было его неотъемлемой сутью. Никогда - бременем.

Проживший в Армении небольшой период жизни, Авет Карпович никогда с ней не порывал. Живо интересовался всем, что происходило в ее концертной жизни, в творчестве композиторов, в жанре квартетной музыки. С Арменией его связывали коллеги, друзья, страницы жизни, которые любили перелистывать с супругой Софьей Анушавановной. Наконец, здесь его ожидали с нетерпением тысячи почитателей, для которых Авет Габриелян и Квартет имени Комитаса вырастали до знаковых символов Родины...

Для великих нет правил писаных, но есть правила неписаные....

В один судьбоносный день, передав драгоценную "первую скрипку" своему ученику Эдуарду Татевосяну, Авет Карпович благословил дальнейшую жизнь квартета на родной земле, земле Комитаса. В глубинах этого самоотречения мне, признаться, слышится не только патриотический зов, но и доказательно безостаточная, истинная к скрипке и к детищу своему любовь.

Великие живут вне времени, и скрипка Авета Габриеляна будет жить вечно, как и его любимое абрикосовое дерево ("Цирани цар"), гениально им воспетое, чьи побеги каждой весной, в день рождения, прибавляют годы жизни Мастеру.

11 мая 1923 г.