КРЫМСКИЕ ЗАПИСКИ

"Маленькие окололитературные истории", рассказанные на страницах нашей газеты (3 августа 2013 г.) доктором технических наук, профессором Арамом Нанасяном, получили свое продолжение в этом номере газете.

Отдых в Доме творчества писателей в Коктебеле, в этом райском уголке Крыма, подходил к концу, когда нас пригласили в две взаимоисключающие по времени поездки.

"… ХОТИТЕ ПОСМОТРЕТЬ НА ИСКУССТВЕННУЮ ЛУНУ?" - спросил Владимир Александрович, наш сосед, с которым мы делили двухэтажный коттедж в Доме творчества. Отношения с Владимиром Александровичем, солидным пожилым человеком, были при встречах на уровне "доброе утро - спокойной ночи". Я знал, что "искусственная луна" была элементом эксперимента по подготовке радиолокации луны. Радиолокация была мне гораздо ближе другого приглашения, но тяготение к более близкой нам компании определило выбор. Предпочтение было отдано приглашению Бруно Понтекорво поехать на Азовское море ловить рыбу.

На следующий день на "Волге" Понтекорво мы отправились к Азовскому морю. "Мы" - это наш водитель Бруно Максимович, "Кукрыникс" М.Куприянов, приятельница Понтекорво Родам и я. О Родам, бывшей в прошлом женой Михаила Светлова, стоит рассказать подробнее, тем более что ее появление в Коктебеле не осталось незамеченным. Литераторы рассказывали много забавных историй, связанных с женитьбой маленького, худенького Светлова на высокой, статной грузинке княжеских кровей. Светлов был при этом отважным человеком, замечательным поэтом, журналистом и драматургом, обладающим удивительным чувством юмора. Рассказывали, что Светлов на своей свадьбе, устроенной грузинами, после обязательного традиционного громадного рога с вином, смотря на красавицу-невесту с сомнением, вопрошал: "… и все это мое?".

"…Рии..ба нету. Будем кушать спагетти с пармезаном", - сообщил нам весь продрогший после полуторачасовой подводной охоты Понтекорво. Так я в первый раз приобщился к настоящей итальянской кухне в исполнении настоящего итальянца. Обратная дорога в Коктебель по раскаленному пустынному шоссе не сулила никаких неожиданностей. Была страшная жара, и наш водитель, испросив разрешение у дамы, скинул рубашку и в таком виде вел машину. Вдруг среди этого однообразия появляется гаишник с бронзовым от загара лицом "славянской национальности", в туго переплетенном портупеей форменном кителе, в сорочке с галстуком: "Ваши документы!". Просмотрев права и отделив талон предупреждений, блюститель дорожного порядка взялся за компостер (водителей тогда наказывали за нарушения "дыркой" в талоне). "Ты еще портки бы скинул", - сказал он Понтекорво, примериваясь компостером к талону. Тут не выдержал Куприянов: "Что вы себе позволяете? Вы знаете, с кем разговариваете? Это академик, всемирно известный ученый, лауреат…". "По мне хоть начальник ГАИ. Сядь в машину, не мешай мне проводить воспитательную беседу. Здесь всесоюзная курортная здравница, понимаешь, а тут голые водители. К нам ездют со всей страны – из Сибири, самой Москвы, даже иностранные товарищи – из Польши, там, болгарины, Гы Ды Эровской национальности. Что мы им покажем? Такую культуру?"

ПОНТЕКОРВО С ВИНОВАТЫМ ВИДОМ ТОЛЬКО ПОВТОРЯЛ "КОНЕЧНО, ИЗВИНИТЕ". Уже в машине возмущенный этой сценой Куприянов упрекнул Понтекорво: "Что же вы, Бруно, позволили этому хаму так разговаривать с собой". "А у нас все равны - и кухарка, которая может управлять государством, и ученый. Жалко на него тратить время, а талон мне обменяют в Дубне на новый за десять минут".

С первого взгляда Бруно Максимович производил впечатление застенчивого, скромного интеллигента, со смущенной улыбкой на лице часто повторяющего с мягким итальянским акцентом "спасибо", "извините", "пожалуйста". Однако за этой личиной скрывался экспансивный, деятельный итальянец из Рима, которому совсем не были чужды радости жизни. Спортсмен, подводник, он к тому же обладал великолепным чувством юмора, любил шутку и розыгрыши, которые были популярны у физиков – от лаборантов до академиков.

Во второй половине прошлого столетия физика была у всех на слуху, а физики были наиболее почитаемыми со стороны государства и популярными в народе. Их обычно изображали в фильмах и газетах либо на фоне доски, сплошь исписанной формулами и кривыми, либо в окружении многочисленных приборов с россыпью мигающих разноцветных лампочек - индикаторов и экранов. Создавался некий собирательный образ ученого, для которого жизнь – это только его наука. На самом деле круг их интересов был чрезвычайно широк, часто включая безобидные "шалости", далекие от "высокой науки". Бруно Максимович своими бесчисленными розыгрышами "достал" своих друзей и коллег, и они решили ему отомстить.

НО СНАЧАЛА НЕБОЛЬШОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ. В ТО ВРЕМЯ ПРОВОДИЛАСЬ очередная кампания "по дальнейшему улучшению...". Продукция социалистического сельского хозяйства "не всегда" доходила до городского потребителя, особенно в малых городах. Следуя действующему актуальному призыву "спасение утопающих - дело рук самих утопающих", партия возложила решение этой проблемы на самих горожан. Началась раздача населению земельных участков в пригородах для самоснабжения своими силами всякими огурцами-тыквами. В Дубне эта очередная забота партии была воспринята благосклонно. Была, правда, одна проблема - достать удобрения. И вот появляется объявление (кажется, в проходной Объединенного института ядерных исследований в Дубне, где работали Понтекорво и жертвы его розыгрышей): "Продается выдержанный, готовый к употреблению качественный навоз по сходной цене. Обращаться по телефону такому-то. Максимыч". На первые звонки Бруно Максимович отвечал спокойно: "…Вы ошиблись номером, извините. Я навозом не торгую". Потом начался ад. Телефон звонил непрерывно. Казалось, вся Дубна ринулась покупать навоз у Понтекорво. Бруно Максимович, конечно, понял, кому он обязан навязанным ему "бизнесом", и отключил на время телефон, пока уляжется весь этот ажиотаж с навозом. Жертвы розыгрышей Понтекорво довольно потирали руки.

…Мы выехали на машине из Коктебеля домой ранним утром. Уже в дороге я спросил: "Я так и не понял, кто был нашим соседом по коттеджу?" "Какой-то академик, кажется, Котельников" - откликнулась теща. Тут я понял, кого игнорировал весь месяц и что я потерял, не общаясь с Владимиром Александровичем. Котельников был крупным ученым в области радиотехники, вице-президентом Академии наук. По его учебникам мы учились в институте. Его именем названо знаменитое, предложенное им соотношение – теорема Котельникова. Очень жаль.