ЦАДОК БЕН-ДАВИД: ДРУГАЯ СТОРОНА РЕАЛЬНОСТИ

Проект британско-израильского скульптора Цадока Бен-Давида The Other Side of Midnight (Другая сторона полуночи) в виде трех скульптурных инсталляций был представлен в Ташкенте. Подсвеченный трехметровый круг из двух тысяч стальных бабочек чарующей окраски с человеческими телами и вызывающими отвращение насекомыми на обратной стороне, а также композиции из двадцати тысяч микроцветов и двадцати двухметровых растений. На их создание ушло три года, а смысл идеи в том, что зрителю в выгоревшем поле открываются растения, выкрашенные в черный цвет, с одной стороны, и постепенно набирающие цвета – с другой.

БЕН-ДАВИД ВХОДИТ В ПЛЕЯДУ ТАКИХ ХУДОЖНИКОВ-КОНЦЕПТУАЛИСТОВ, как Дамиен Херст, Джеф Кунс и Марк Куин. Пресса окрестила его "Роденом по стали", одним из самых признанных культовых скульпторов современности. Художник выработал свой стиль, которому неизменно следует, рождая произведения в мастерской в северном Лондоне, больше напоминающей слесарный цех. С помощью подручных средств он вырезает из листов алюминия замысловатые рукотворные цветочные силуэты - точные копии растений из собраний викторианских энциклопедий XVIII-XIX веков, которым впоследствии с помощью игры света предстоит завораживать зрителей. "Природные образы деревьев и животных метафорически представляют человека – главное творение эволюции, - говорит автор. - Такой прием изображения дает возможность превращать предметы в символы. Мне встречались психологи, приводившие своих пациентов и объяснявшие им, что у любой истории всегда имеется другая сторона. В разные моменты жизни мы испытываем воздействие обеих сторон". В ташкентской экспозиции творчество художника стало более доступным для понимания зрителя благодаря куратору Галереи изобразительного искусства Узбекистана Гаяне Умеровой, молодого, но достаточно опытного профессионала, в послужном списке которого - организация экспозиций в рамках Ташкентского международного биеннале современного искусства и выставки литографий британского художника Генри Мура.

Родившийся в Йемене, выросший в Израиле и уже более сорока лет живущий в Лондоне, он больше ассоциирует себя именно с Британией, в которой сформировалась его художественная база. Бен-Давид - обладатель первого приза XIV Международного биеннале в Португалии (2007), в 1988 г. представлял Израиль на Венецианском биеннале, а в 2008 г. был избран официальным скульптором Олимпийских игр в Пекине. В 2010 г. его персональная выставка под названием Human Nature (Человеческая природа) в музее Тель-Авива создала прецедент рекордной посещаемости. Работы художника успели побывать на престижных мировых арт-площадках, представлены в государственных и частных собраниях Европы, Восточной Азии, США и Австралии, в парке Скульптуры фонда Cass Foundation в Лондоне, в замке Chatsworth графства Дербишир и в израильском мемориальном комплексе жертв Холокоста.

ЯД ВА-ШЕМ - НАЦИОНАЛЬНЫЙ МЕМОРИАЛ КАТАСТРОФЫ (ХОЛОКОСТА) и героизма, основанный в 1953 г. по решению Кнессета с целью увековечить память о евреях - жертвах нацизма в 1933-1945 гг., находится в Иерусалиме на горе Памяти. В комплексе имеется множество скульптурно-монументальных сооружений. Здесь и памятник доктору Генриху Гольдшмидту, известному под псевдонимом Януш Корчак, который, несмотря на проявленные неимоверные усилия, был отправлен в лагерь смерти Треблинка в 1942 г. вместе с сотнями детей из вверенного ему детского дома. Обелиски воинам еврейского Сопротивления, миллионам депортированных европейских евреев, тысячам неевреев, в т.ч. тридцати армянам, которые по велению совести, рискуя собственной жизнью спасали евреев. Наконец, в центре партизанской панорамы представлена металлическая скульптура Бен-Давида. Дерево с цитатой из Писания: "…Ибо человек - как дерево в поле" - выступает символом партизана-борца, чью жизнь охраняет лес. Он называет ее по значимости в числе своих работ, за которые ему никогда не будет стыдно: "Вдалеке шестиметровая скульптура кажется обычным деревом, но, подойдя ближе, обнаруживаешь, что она "сделана" из людей. Начинаешь осознавать не только обобщение, передаваемое языком искусства, но и то, что у этой работы также имеется другая, визуально не ощутимая сторона".

В мире открываются все новые и новые музеи и центры по изучению Геноцида и Холокоста. Один из последних учрежден Стивеном Спилбергом – автором знаменитого оскароносного фильма "Список Шиндлера", и в его архивах представлены материалы о Геноциде армян. В память о невинных жертвах созданы сотни фильмов, книг и монументов. Помимо Яд ва-Шем и мемориала Геноцида армян в Ереване в Европе и Америке установлено множество трогательных монументов. Среди них особенно выделяются знаменитые "Обувь на набережной Дуная", памятники Бабьему Яру и детскому Холокосту в Лидице. Министерством диаспоры Армении издан альбом "Памятники боли, памяти и борьбы", в котором представлено более 400 фотографий памятников жертвам Геноцида армян, разбросанных по миру. Скульптура является наиболее выразительной формой отображения одной из самых болезненных тем не только для армян и евреев. Одни видят в каменных изваяниях отчаяние, другие - надежду, кто-то - последнюю попытку ухватиться за жизнь, а некоторые обращаются к Богу с вопросом: почему?

В ходе состоявшегося с художником разговора обнаружилось, что его излюбленным местом для осмотра произведений искусства является мастерская, а правдой для него является все, во что он верит. Он противостоит иллюзии во имя рационального, а изо всех увлечений предпочитает собирать память. Говорит, что никогда не жил в пещере и потому не знает, в чем заключается прогресс, достигнутый человечеством.

"АНТИСЕМИТИЗМ - ЭТО НЕЗЫБЛЕМАЯ ЧАСТЬ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЗНАНИЯ. Почитайте, что писали о евреях во времена эллинизма, это ведь мало чем отличается от взглядов нацистов. Ненависть существовала веками. И думать, что ее можно уничтожить, рассказывая о высокой морали, недальновидно и наивно, - говорит он и добавляет: - Холокост как явление, унесшее больше трети еврейского населения планеты, не имеет срока давности. Но ему предшествовал Геноцид армян, случившийся тоже не в одночасье 24 апреля 1915 г., а начавшийся задолго до этого, в XIX веке. Армянский и еврейский народы кровью заплатили за невежество и безразличие остального мира". Затрагивая идею всеобщей справедливости и равенства, подчеркивает, что лоббирование таких вопросов не должно быть проблемой самого пострадавшего народа, они должны вызывать сиюминутный резонанс всего мира. Но мир оставался безразличным и во время трагедии в Северной Америке, и в Руанде, и в Югославии, и в Камбодже. Он разделяет мнение Иосифа Бродского: "Всячески избегайте приписывать себе статус жертвы. В момент, когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость что-нибудь изменить". Замечает: "По окончании войны у евреев уже были готовы ясные требования и цели, позволившие им всего через три года осуществить мечту предков и возродить Израиль, строить свое будущее, не зависящее от доброй или злой воли правителей других стран. У евреев и армян имеются очевидные исторические и геополитические параллели, которые обязывают армян иметь сильное, обороноспособное государство".

Сходство Армении и Израиля, двух древнейших и генетически самых изученных на земле народов подмечается нередко. Они в равной степени очень больно воспринимают все то, что связано с великими злодеяниями в отношении них, а возникшие сейчас клише антиармянской пропаганды стали совершенно идентичны антиеврейским. Похожая судьба, казалось бы, не должна напоминать отношения евреев и других народов, а должна была бы объединить их в совместных усилиях. Одновременно подтвердилась и другая особенность: сходство не обязательно ведет к дружбе. Дружба и вражда здесь на равных. В Армении еще с советских времен наблюдался минимальный уровень антисемитизма, но с обретением страной независимости выяснилось, что обоим государствам выгоднее не дружба, а взаимное игнорирование.

Обозреватели ведущего печатного издания страны, Jerusalem Post, напоминают читателям о Геноциде армян, как о невыученном уроке, известный современный писатель Яир Аурон выпускает на иврите книгу под названием "Необъяснимое равнодушие", а о схожести пережитой армянами и евреями судьбы рассказал и побывавший недавно в Армении барон Эрик де Ротшильд, возглавляющий мемориал Холокоста в Париже. Однако далеко не всем евреям, включая парламентариев, склонным разграничивать тождество традиций и понятий, по душе употребление понятия "холокост армян" применительно к трагедии столетней давности.

ГНЕВНО ОСУЖДАЯ ПАРИЖСКИЙ ТЕРАКТ В CHARLIE HEBDO, КОТОРЫЙ ОН воспринял неоднозначно, Бен-Давид заметил, что не стал бы защищать свободу совести от внутренней цензуры. Добавляет, что в современном мультикультурно-относительном мире все больше людей, с легкостью пересекающих грань абсурда. Немало стран на почве ультрапатриотизма склоняются к радикальному экстремизму, и на этом фоне наблюдаются действия так называемого Исламского государства, своими изощренными массовыми убийствами открыто, при непротивлении международного сообщества повторяющего кровавую историю. Все более возрастает комфортная среда для отчуждения, неприязни и ненависти, для проявлений антисемитизма и ксенофобии.

Так, знаменитый кинорежиссер Ларс Фон Триер вдруг объявил себя ненавидящим евреев нацистом, иерусалимский Музей холокоста неизвестные исписали благодарностями Гитлеру, а самыми антисемитскими странами называют Англию, Францию и Канаду. Если даже не антисемитизма, то ненависти к чужаку, к меньшинству, к каждому, кто выглядит и живет иначе. Слова "фашизм" и "геноцид" в средствах массовой информации стали одними из наиболее часто употребляемых ругательных бытовых слов, а Европейский еврейский конгресс указывает на не справляющуюся со своей миссией ООН. Известный израильский общественный деятель и раввин Сакс говорит: "Когда антисемитизм начинает сотрясать континент, это плохой знак для всех. Потому что ненависть, начинаемая против евреев, заканчивается не евреями".

В таких реалиях возникает вопрос: способно ли искусство, в т.ч. монументальное, веками успешно совершенствовавшее человека, эффективно воздействовать на сознание обитателей окрашенного далеко не в светлые тона мира? Когда-то Борис Пастернак писал о славе: "Быть знаменитым - некрасиво, не это поднимает ввысь…" Со временем призыв к скромности зазвучал как наивный бред. В современном арт-мире некрасиво быть неизвестным, происходит процесс замены художественной ценности рыночной стоимостью. Чтобы просто выжить в искусстве, требуется стать известным любой ценой, а большинство художников занято не эстетической составляющей, а тем, что возмущают общественное мнение, обнажая последнее из оставшегося священного и сокровенного.

БЕН-ДАВИД ОБО ВСЕМ ПРОИСХОДЯЩЕМ ЗНАЕТ НЕ ПОНАСЛЫШКЕ, но при этом подчеркивает: "Мои инсталляции основаны на собственной жизненной метафизике - цикличности расцвета и увядания – и никак не связаны с другой стороной – политикой, хотя война действительно сильно изменила мое мировоззрение и жизненную философию. Именно свой личный опыт солдата израильской армии, когда во время войны 1973 г. смерть была рядом и бывали случаи, когда мои близкие друзья умирали на глазах, я пронес через всю свою жизнь, а потом и через творчество". Он подчеркнуто избегает политической привязки и уверен, что делает что-то универсальное и лишенное временного измерения. Не является ли это проявлением противоречивой мифологии в искусстве, покоренном рынком, когда стараниями новой, тотального цинизма идеологии негласно договорились объявить войну фактом истории, уравняв при этом левых и правых, виноватых и безвинных, одураченных и кукловодов, жертв и палачей, разные по тяжести и мотивам преступления века минувшего.

Жизнь действительно полна компромиссов, но искусство всегда отличалось непреклонностью. Да и иллюзия не может существовать без реальности. На их границе рождается то самое главное напряжение, без которого невозможно искусство. Двадцатый век не единожды был полон великих иллюзий создать идеальный мир, от которых остались одни руины, а истории Геноцида, о которых столько всего написано и сказано, - это не только про то, как турки вырезали армян, а нацисты убивали евреев. Это и новые преступления, и новые злодейства; это когда некуда бежать, потому и не бывает второй правды, как не может быть единой официальной нравственности, за которой можно было бы спокойно укрыться.

Мы не можем изменить мир, но мы не должны и сдаваться. Люди не рождаются с определенным восприятием, они его приобретают, и с учетом того, что настоящее всегда отличается, а история учит нас быть другими, становится крайне сложно забыть меру истории и сделать выводы из прошлого. Отменить меру эту человеку не по силам. Армяне и евреи лучше других знают, что воспитание лишенного памяти поколения, которому вымысел интереснее реальной непричесанной истории, - дело опасное. Вот почему в Армении и Израиле болезненная историческая тема не стала старой, пыльной и с известным призывом "Вновь никогда!" Она продолжает оставаться важной при формировании национальной идентичности молодых армян и евреев.

Знает это и несущий беспрерывную вахту художник, помогающий людям понять и осмыслить окружающий их мир и готовый во имя этого пойти наперекор главенствующему в арт-мире мейнстриму. Обращаясь к памяти, проникая в ее глубины, он рождает новый взгляд. Обретенный в форме искусства, он отразит не только невинных жертв геноцидов, но и палачей. И тогда, возможно, свершится суд и восторжествует правда. Та самая, заглядывать по другую сторону которой отпадет необходимость.