ГЛАВНОЕ - ТРОНУТЬ ЗРИТЕЛЯ ЗА ЖИВОЕ

В рамках секции короткометражного кино основного конкурса "Армянская панорама" нынешнего кинофестиваля "Золотой абрикос" был показан фильм Гамлета ВАРДАНЯНА "Прощай, Волга" - один из лучших фильмов смотра. История безумно выразительная в плане специфики, рассказанная на языке чистого кино. Черно-белая лента, ностальгическая эпика в стиле ретро, напоминающая лучшие традиции старого доброго кинематографа, тогда, когда во всем проглядывала романтика и пробивались идеи... Элегическая баллада по ушедшему детству, рассказанная так просто, но и поэтически. Знакомясь с режиссером этой ленты, понимаешь, что он большой эстет, интеллектуал до мозга костей и к тому же одинокий ковбой средь бескрайнего поля. Живет он почти в библиотеке. Ведь вся его комната - либо картины, которые он сам же нарисовал, либо редчайшие книги. Мы сидим в его родной деревне под чудесным яблоневым деревом, которое растет в открытом поле, напоминая о библейском Древе, как на полотнах Ван Гога, и беседуем о безудержном творчестве и жажде жизни...

- С чего все началось, почему ты решил снимать кино?

- До того как я решил снимать кино, я рисовал, занимался живописью. Как-то и не прочувствовал эту грань перехода от статичного, пластического искусства к пространственно-временному, так же, как не почувствовал, что форма творчества уже другая. Рисования мне уже было мало. Все произошло очень случайно, но, наверное, - судьба! Я вообще немного суеверный. Значит, это карма. Я хотел поступить в Академию изящных искусств, много рисовал. А потом мне осточертела вся эта псевдобогемная среда. Думал, ну, поступлю, ну, окончу. Что теперь я и впрямь серьезный дипломированный художник? Нет, это не мое. Я разочаровался, закрылся внутри себя, не общался ни с кем, не выходил в контакт с миром. Я тогда много читал, писал стихи, много смотрел кино, классику - поэтический реализм, неореализм, французскую новую волну, американское кино 30-х годов, золотой век 70-х, японское кино. Они на меня очень действовали - мог даже заплакать как ребенок. И я захотел сам снимать, чтобы получить такой же результат - воздействовать на зрителя, мир его чувств, заставить его думать, размышлять. Кстати, до сих пор такое же ощущение у меня возникает, когда я слушаю музыку, например, классическую итальянскую оперу. Я как-то нахожу связь между кино и музыкой. Один из теоретиков кинематографа говорил, что кино - это музыка для глаз, симфония в визуальных образах. Это потрясающее свойство кино - синтезировать. Главное в искусстве для меня - тронуть зрителя за живое, а уже после этого он начнет осмысливать свои переживания. Теперь для меня - или кино, или смерть. И если не буду снимать кино, то кино, о котором мечтаю, я точно умру, но умру абсолютно счастливым человеком.

- В твоей картине есть тоска, печаль по детству. Ты скучаешь по нему?

- Я вообще очень люблю детей и животных. Это сама жизнь. Люблю наблюдать за ними издалека, как живущими в аквариуме рыбками, любуясь их играми. Нет, я не скучаю по детству, но постоянно его вспоминаю... Помню, мне было 15 или 16. Мы держали в деревне корову. Я вел ее в поле. Она жевала траву, пила воду, в общем, жила себе. Ну, а я брал книгу, усаживался себе под деревом и читал. В тот день читал "Ромео и Джульетту". Я немного стеснялся других ребят, которые были не как я. Они подходили, спрашивали, что я читаю. А я не хотел делиться с ними, думал, не поймут душу романтика и поэта. На самом деле все это было очень смешно, хотя тогда я часто обижался на людей, которые меня не понимали. Потом я помню, как мы с другом посмотрели "Однажды в Америке". В кинотеатре города Абовяна тогда крутили индийское кино, боевики и так далее. И вдруг бах! среди всего этого Серджо Леоне. Эти мальчишки, уличная жизнь, поток впечатлений, драки, непонятные взаимоотношения с девочками - все это было для меня такое родное. Я аж расплакался. И потом, ведь Леоне подводил все к романтике, поэзии, музыке, которая звучит в душах героев.

- Ты живешь в деревне. И как тебе живется?

- Очень хорошо. Здесь есть все условия для нормальной жизни. А вообще я живу довольно отстраненно, замкнуто, не хочу впускать в свою жизнь лишнее, ненужное, общаюсь с небольшим количеством людей. Это мое одинокое бытие сопровождается большим количеством книг, которые я постоянно читаю и перечитываю, фильмов, музыки. В этом мире я себя чувствую комфортно, в безопасности. Для меня это идеал. Но я общаюсь с миром, сталкиваюсь с разными вариантами реальности, наблюдаю за всем со стороны, внимательно смотрю, вижу, запоминаю, чтобы потом, может быть, использовать. Я также занимаюсь практической жизнью, деревенскими делами, так сказать. У нас тут огород, хозяйство, скот, могу и грядку полить. Здесь у нас много магического, много загадок. Например, я могу часами смотреть на поля, простирающиеся перед нами. Между мной и этим пейзажем устанавливается связь, я чувствую себя микрокосмосом, частью, атомом пространства.

- Сегодня многие живут в интернете. Как ты думаешь, спасет ли он человечество от пустоты и скуки, сделает ли его счастливее? Вот Джон Леннон считал, что все, что нужно человеку, - это любовь...

- Он был прав: любовь во всевозможных ее проявлениях. Сам я люблю жизнь, людей, все вокруг, все, что меня окружает, все, что живет, дышит, засыпает и пробуждается. По своей сути я поэт, вечный романтик. Сегодня люди перестали мечтать, устремлять свой взор в небо, на звезды, "петь под луной и дождем". Они стали более меркантильными, такими мещанами, ханжами, более всего ценящими материальный достаток. Да и любовь, в общем-то, пропала, все превратилось в сухую схему. Лично для меня счастье - это свобода творчества. И то, что я живу в деревне, очень помогает мне. Тут, сама видишь, безграничное пространство свободного полета, можно вечно мчаться за солнцем и никогда не останавливаться. У меня есть велосипед, и я часто путешествую по соседним деревням, там, где меня не знают. А что касается интернета, это болезнь: быть все время в сети - ужасно. Но многие люди очень счастливы, перманентно пребывая онлайн. Реальная жизнь, она такая, какая она есть, и с ней ничего не поделаешь. А в сети можно выдумать себя и окружающих, целую среду обитания. Это выдуманный мир, иллюзия, видимость, технологическое рабство. Сегодня человеческие взаимоотношения очень больны, я честно говорю: очень трудно найти нормального человека. Знакомишься, встречаешься, общаешься, раз-два-три, и понимаешь, что нет, с ним что-то не так. Это разочаровывает, приводит к унынию. Трудно общаться с людьми, и не знаю, куда все это приведет нас...

- Смог бы ты жить на необитаемом острове один? Или все-таки тебе понадобился бы человек, стерегущий твое одиночество?

- История про Робинзона Крузо? Знаешь, в одиночестве меня всегда спасает воображение. Когда говорят, что человек все равно одинок, это не совсем так. Очень многие никогда не бывают одиноки. Сильные и умные люди могут находиться в одиночестве. Это овцы, глупые и немощные, должны находиться в стаде, а то погибнут. Творческим людям очень нужно одиночество, чтобы остаться наедине с собой, сосредоточиться. Загвоздка в том, что они никогда не одиноки в рамках той реальности, которую придумали и населили героями. Альберто Моравиа говорил, что такие люди - ненормальные, шизофреники. Это шутка, но в каждой шутке лишь доля шутки, самоиронии.

- А как бы ты прожил последний день своей жизни?

- Раньше боялся смерти, но теперь понял, что жизнь настолько сильна, что победит ее. Бытие сильнее небытия... А в последний миг жизни я бы пошел в церковь помолиться, попросить отпущения грехов. Если не получится осуществить свою мечту - снимать кино - я уйду от мира, заберусь на высокую гору. А если повезет, окажусь у моря, буду сидеть на берегу, смотреть на вечные воды этого мира, на закаты и восходы. И так и умру - в лучах солнца или под приливы и отливы луны.