МНЕ ИСЦЕЛЕНИЕ И АЗ ВОЗДАМ

Похоже, наше поколение будет свидетелем тихой кончины эпохи политического романтизма. Конечно, в реальной жизни этот романтизм никогда не играл абсолютно никакой роли, но все же в умах многих образованных людей, более или менее разбирающихся в политике (но не допущенных до реальных рычагов управления), еще со времен Монтескье и Руссо зародилась яркая надежда на справедливое обустройство нашего грешного мира, что и знаменовало начало эпохи романтизма. Победа Великой французской революции позволила ее лидеру Робеспьеру предметно сформулировать блуждающие в головах либеральных интеллектуалов надежды в чеканных словах "Свобода, Равенство, Братство". 

С ЭТИМ КРАСИВЫМ ЛОЗУНГОМ ПЛАМЕННЫЕ РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ СРАЗУ ЖЕ НАПРАВИЛИСЬ ГРАБИТЬ "братскую" Италию – разумеется, для установления там "свободы" и "равенства". Такое вопиющее, но и вполне обычное противоречие между идеалами революции и ее практическими шагами должно было иметь столь же обычный результат: вопреки гордо провозглашенным идеалам, абсолютизм Бурбонов был всего лишь замещен абсолютизмом генерала Наполеона, а затем – вновь властью Бурбонов, которые "ничего не поняли и ничему не научились".

Тем не менее сами эти идеалы не померкли, наоборот, они вновь и вновь звали людей на баррикады, что нередко приводило к тектоническим сдвигам в политическом обустройстве государств по всему миру. В результате на том этапе складывалось ложное впечатление, что по крайней мере вожделенной свободы (то есть отсутствия рабства) добиться вполне возможно. Вместе с тем весь XIX век ушел на то, чтобы убедиться, что без истинного равенства не может быть и никакой свободы. Карл Маркс обосновал это теоретически, и русские большевики, вооружившись его тезисами, рьяно взялись "исправлять положение". При этом они пренебрегли очень важным постулатом своего учителя: по Марксу, коренные преобразования должны произойти во всех государствах одновременно. Автор "Капитала" тем самым в косвенной форме признавал неделимость лозунга Робеспьера, то есть необходимость синхронной реализации и третьей составляющей триединства – Братства.

Однако алчущие власти нетерпеливые большевистские лидеры решили, что "братство" они по ходу дела насильно навяжут всему остальному миру, как навязали собственному народу "равенство". Так и прожили почти весь XX век: детище большевиков - Советский Союз гордо нес знамя братства народов, упорно насаждая повсеместно идеи социализма. Надо сказать, что почва для этого была вполне благодатная: мало где в мире установилась хоть какая-нибудь справедливость, и многие очень легко попались на сладкую наживку, тем более что "правильные слова", как правило, подкреплялись со стороны Советов значимой материальной помощью, – за счет благосостояния собственного народа.

Пропаганда, естественно, всячески превозносила братство народов, хотя в стратегическом плане эта "благотворительность", конечно же, целенаправленно обслуживала прежде всего национальные интересы. Но некий суррогат политического романтизма в государственном курсе Советского Союза все же присутствовал, особенно если учесть, какую колоссальную помощь оказывала Россия отсталым союзным республикам для их технического перевооружения, поднятия жизненного уровня и культуры. Правда, как и в приснопамятные царские времена, это сопровождалось интенсивной русификацией национальных окраин империи.

ЧЕМ ЖЕ ОТВЕЧАЛ НА ЭТО АНТАГОНИСТИЧЕСКИЙ "КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ МИР"? "Ценностями". Запад поднял на щит так называемые права человека – другое наименование свободы и равенства. Но в этих "ценностях" не было и не могло быть "братства" – Запад всегда был абсолютно трезв и циничен. И достаточно откровенен.

Формула Робеспьера носила универсальный и императивный характер: она должна была работать как в межличностных, так и во внутригосударственных и в межгосударственных отношениях. Благодаря своей исключительной привлекательности для обездоленных масс, а также для ушлых политиканов она оказалась живучей на протяжении более двухсот лет, хотя в реальности была чистой и почти очевидной для всех утопией. (Нынче почти те же дефиниции использует в своей пропаганде карикатурное "Исламское государство".)

В данном случае нас интересуют именно межгосударственные отношения, потому не будем концентрироваться на двух других аспектах, что могло бы увести нас слишком далеко от обсуждаемой темы. Отметим только, что и в тех других двух сферах (внутригосударственных и межличностных отношениях) достижимость соблазнительных идеалов весьма сомнительна.

Итак, подменивший в реальной жизни понятие свободы фактически казарменным порядком, а равенство - принудительной уравниловкой, Советский Союз был обречен на поражение в конкурентной борьбе с Западом, поскольку не оставил никаких стимулов для продуктивной работы своего населения. Запад между тем, опираясь на эффективную экономику, вполне преуспел в продвижении задекларированных им прав человека – худо-бедно какой-то суррогат свободы и равенства внутри своих стран он обеспечил, а о братстве, как было сказано, Запад никогда и не заикался. Для Союза же это была едва ли не главная мантра – такая же фальшивая и лицемерная, как и два других понятия (свобода и равенство).

Проигравшая холодную войну Россия вполне здраво рассудила, что ее фиаско обусловлено неверным толкованием основополагающих понятий свободы и равенства, соответственно, она попыталась встроиться в западную систему ценностей, поразительным образом цепляясь при этом за свое пресловутое братство. В эйфорическом воображении пришедших к власти так называемых либералов на сей раз братом представлялся именно Запад, сам нисколько не склонный к каким-либо сантиментам и всегда лишь жестко отстаивающий свои национальные интересы. Это был, пожалуй, единственный в мировой истории период, когда идеи "братства" действительно проникли в реальную большую политику. Естественно, России ее непродуманный отход от реализма вышел боком – за короткий исторический период она по собственной инициативе, практически без внешнего принуждения драматически ослабила свои позиции на международной арене. Сегодня политика России 90-х годов все больше представляется банальным предательством, но это, конечно, тема совсем другого разговора.

 ВОЗВРАЩАЯСЬ НА НОВОМ ЭТАПЕ СВОЕЙ ИСТОРИИ К ЖЕСТКОМУ ПРАГМАТИЗМУ и тем самым восстанавливая утерянный авторитет на международной арене, Россия по какому-то фатальному сценарию опять же не отказалась от замшелой, по-существу, риторики – братство по-прежнему нередко звучит в устах политических лидеров страны. И хотя теперь уже все понимают, что красивое слово не имеет никакого практического содержания, тем не менее в экспертном сообществе по сей день идут жаркие споры, насколько реальная политика должна ориентироваться на это самое братство. Очень часто на интеллектуальных ристалищах в России педалируется и слово "справедливость". Весьма любопытно слышать это слово из уст представителей страны, которая вряд ли может похвастаться тем, что внутри себя ей удалось установить ту самую справедливость, которую она собирается распространить по всему миру.

Такие разговоры на самом деле вызывают лишь подозрение, что современная Россия, по-прежнему прикрываясь красивыми словами, исподволь коварно продолжает все ту же политику экспансии, которую проводил Советский Союз, а до того – царская Россия. Несомненно, адекватная, соответствующая реально осуществляемым действиям на международной арене риторика лишь повысит эффективность и авторитет внешней политики России, которая на сегодняшний день объективно выглядит намного более нравственной и конструктивной, чем политика хваленого Запада, почти откровенно декларирующего свою чудовищную цель насаждения хаоса по всей планете. Поэтому гораздо полезнее для имиджа России будет честная декларация собственных национальных интересов безо всякого сюсюканья относительно какого-то непонятного братства, на чем и настаивают трезво мыслящие российские политологи.

Когда и Россия откажется наконец от изрядно поднадоевшей всем риторики, в безвозвратное прошлое уйдет и эпоха виртуального (в немалой степени усилиями самой России) политического романтизма. Для Армении это будет иметь особо важное значение, ибо наши наивные политические лидеры во все времена не понарошку, а всерьез воспринимали это самое братство и потому постоянно оказывались обманутыми в лучших своих чувствах, а ведомый ими народ переживал очередную катастрофу. Когда это глупое в политическом контексте слово "братство" навсегда уйдет из лексики государственных мужей, может быть, и "умные армяне" поймут наконец, что какими бы ни были братскими (без кавычек) отношения с другими народами, какие бы тесные политические, экономические и культурные связи ни были бы у нас с русскими, французами, грузинами или китайцами, в критические моменты истории все они поступят исключительно в соответствии с собственными национальными интересами, а отнюдь не нашими. А что, разве мы сами поступили бы иначе?

НИ РАЗУ НИ ОДНА ВЕЛИКАЯ ДЕРЖАВА ПРИ ВСЕХ, ВОЗМОЖНО, ИСКРЕННИХ СИМПАТИЯХ К НАШЕМУ НАРОДУ на политической арене реально не поддержала справедливые требования армян – и впредь не будет. Потому серьезная политика заключается не в безосновательных ожиданиях и глупых обидах, а в правильной оценке ситуации, точном учете расстановки сил и, соответственно, максимально эффективном использовании собственных стратегических ресурсов – они невелики, но есть. Существенными, если не главными компонентами этого ресурса, являются противоречия великих держав, столкновение их интересов в регионе, и, чтобы правильно и эффективно использовать этот ресурс, прежде всего необходимо избавиться от глупых иллюзий о каких-то особых отношениях с кем бы то ни было. Трезвость и точный расчет не только залог успеха в самой политике, но и прочная основа для той же тесной духовной связи, истинного взаимного уважения и сотрудничества во всех сферах человеческой деятельности.

Много лет назад известный наш поэт горько сетовал, что армянский народ тяжело болен, ему нанесена ужасная психологическая травма и, пока последствия этой травмы не устранены, его психика не может нормализоваться. Как должны быть устранены эти последствия – вот в чем вопрос! Широко известно библейское изречение "Врач, исцелися сам!" В нашем случае приходится констатировать иную истину: "Больной, исцелися сам!" Мы обязаны глубоко осознать и усвоить простую истину: народ, как и отдельно взятый человек, только собственными руками строит свое счастье. Во внешней политике мы должны быть предельно прагматичными, порой даже циничными (как и все остальные), чтобы реально обеспечить возможность спокойно строить свою внутреннюю жизнь, где пресловутые братство и любовь изредка все же дарят нам мгновения радости.

Так излечилась Россия, излечимся и мы. Надо только помнить, что "вчера уже было поздно"! Время – решающий фактор в политике, важно при обсуждении и принятии каждого конкретного решения его не упустить.