ЯЗЫКОВАЯ ПОЛИТИКА ИЛИ ЕЕ ФАКТИЧЕСКОЕ ОТСУТСТВИЕ

С обретением независимости многим в Армении и диаспоре казалось, что позиции национального языка окажутся несравненно более защищенными как в институционально-законодательной, так и в практической плоскости, т.е. во всех сферах жизни страны. И действительно, армянский получил конституционно и законодательно закрепленный статус единственного государственного языка, все делопроизводство в государственных учреждениях и преподавание в средних и в большей части высших учебных заведений ведется на национальном языке. При всем множестве существующих изъянов и искусственно продавливаемых тенденций к отходу от принципа всеобщего верховенства армянского языка его нынешние позиции, особенно при внешнем поверхностном рассмотрении еще выглядят более прочными, чем в советскую эпоху. 

ОБЩЕСТВЕННЫЙ ДИСКУРС О СОВРЕМЕННЫХ ПРОБЛЕМАХ И ВЫЗОВАХ армянскому языку практически всегда развивается вокруг темы внешних влияний. Действительно, в бывшей северной метрополии и спустя четверть века многим не дает покоя то, что Армения не только одной из первых официально придала национальному языку статус единственного государственного, но и сделала это системно - в четко оформленных рамках конституционно-законодательного поля. Попытки продавить изменения в Закон о языке с той или иной интенсивностью продолжались все это время и, к сожалению, в 2010 году закон был "отредактирован" с целью обеспечения законодательной лазейки для организации иноязычного обучения в ряде среднеобразовательных заведений.

Однако, на наш взгляд, основной корпус проблем и вызовов армянскому языку лежит во внутренней плоскости. Сколь бы внушительными ни были внешние влияния, решающую роль в жизни и развитии языка играют внутренние факторы, процессы и идеологическо-мировоззренческие веяния в армянском социуме - национальном в диаспоре и национально-государственном в самой Армении. Именно поэтому, говоря о национальной языковой политике, мы имеем в виду не только и даже не столько сам факт использования армянского языка во всех сферах государственной жизнедеятельности и делопроизводства, сколько отношение к нему, проявляющееся как в быту, так и на литературном и научном поприщах.

Для сведущих и живущих проблемами родного языка соотечественников круг тем, относящихся к языковым вопросам, чрезвычайно широк. Каждый раз к нему хочется обратиться с разных ракурсов, поднять и обсудить в том числе и то, что не особенно "принято" обсуждать. Очень часто, от плохо осознающих важность языковой темы соотечественников, можно слышать полные недовольства или непонимания высказывания о том, что при всем величайшем грузе нынешних проблем обсуждение ряда языковых вопросов является как минимум несвоевременным или вовсе вредным. Мы придерживаемся иного мнения, рассматривая язык в качестве одной из важнейших и определяющих основ армянского национально-государственного бытия.

На этот раз речь пойдет о том, чего, на наш взгляд, недостает в учебных планах армянских филологических факультетов.

САМО УПОМИНАНИЕ О МНОГОВЕКОВОЙ И БОГАТОЙ ИСТОРИИ АРМЯНСКОГО ЯЗЫКА может показаться общеизвестной банальностью. Не меньшей банальностью прозвучит и утверждение о политической важности поддержания должного уровня его преподавания и научного изучения. Однако ситуация с составлением учебного плана и концептуальным определением стратегии преподавания на филологических факультетах оставляет желать лучшего. И дело не в том, что в независимой Армении армянская филология как специальность считается "непрестижной". Арменоведение как круг дисциплин может вновь стать профессионально престижным только в процессе коренного преображения общества и государства в целом. А день этот еще не близок...

Однако отсутствие видимых предпосылок к скорым системным реформам и изменениям никоим образом не снимает ответственность за некачественное, более того, в значительной степени бессодержательное образование в столь важной для нашего государства сфере, как армянская филология. И проблема не только в отсутствии должного количества специалистов. Конечно, с всесторонне грамотной в филологическом плане профессурой есть много проблем.

Одна из них - разрыв в научно-преподавательской преемственности. Предыдущие поколения представителей армянской филологической науки при всех объективно ожидаемых изъянах, вызванных издержками влияния тоталитарной идеологии, сохраняли живую и в научном плане прогрессивную поступательную преемственность. Каждое новое поколение, базируясь на достижениях предыдущего, продолжало развивать и расширять научную базу и границы знаний. Однако армянское общество, будучи готовым взвалить на себя тяготы арцахского национально-освободительного движения, оказалось полностью неготовым к построению суверенного национального государства, Отсутствие, более того, публичная издевка над самим понятием и концепцией национальной идеологии и суверенной государственности в независимой Армении, а также обрушение экономики, привели к фактическому коллапсу, а иногда и деградации научной жизни страны.

Из гуманитарных наук наибольшим образом пострадала именно армянская филология, оказавшаяся наименее востребованной и прагматически "престижной", чем даже историография. В результате поступательная преемственность оказалась в значительной мере прерванной, а фундаментальная целевая концепция формы, содержания и приоритетов так и не была сформулирована с учетом новых реалий и национально-государственных интересов. Подтверждением сказанному могут служить многие конкретные примеры, иллюстрирующие неадекватность или малую содержательность передаваемых знаний реальным критериям академической науки и потребностям национально-государственной политики.

ОБЩЕИЗВЕСТНО, ЧТО АРМЯНСКИЙ ЯЗЫК ЗА 1600-ЛЕТНЮЮ ЭПОХУ СВОЕГО ПИСЬМЕННОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ выработал четыре литературных языковых стандарта. Первым, наиболее древним и почтенным во всех отношениях является классический армянский язык - грабар. Этот язык в течение 1400 лет был основным литературным стандартом, освященным сакральным функционированием в качестве языка богослужения Армянской церкви. Второй относительно упорядоченной литературной формой был среднеармянский, служивший основным языком государственного делопроизводства в Киликийской Армении, а также бывший языком юридических и медицинских трактатов и светской поэзии.

Наряду с этими древними формами существуют две современные литературные нормы: восточноармянский и западноармянский языки. Первый из них де-факто является государственным языком Республики Армения, а второй, лишившийся после Геноцида 1915-1923 годов своего естественного географического ареала, продолжает функционировать в условиях прогрессирующей отрицательной динамики в качестве языка классических диаспоральных общин. Несмотря на то что хорошее знание грабара по определению должно быть обязательным для каждого лица с филологическим образованием, уровень и качество его университетского преподавания находится ниже всех допустимых пределов.

Следует четко осознавать, что грабар чрезвычайно важен не только для специалистов по истории языка, сравнительного языкознания, палеографов и историков. И ныне армянское словообразование продолжает в полной мере следовать схемам грабара. Невозможно грамотно развивать и обогащать армянскую терминологию без знания этого языка. Без необходимого минимума познаний по грабару даже очень талантливый от природы деятель пера будет периодически хромать в стилистике и трудноуловимом чувстве границ и нюансов языковой нормы.

Причиной непозволительно низкого качества преподавания грабара является не только ущербно малое количество выделяемого на его изучение времени, но и сама концепция его преподавания. Все, даже наиболее "экзотические" древние языки во всех ведущих университетах мира преподаются по так называемой активной схеме. Как бы хорошо студент ни меморизировал (запоминал бы) словарный запас и парадигмы склонений и спряжений, основным мерилом усвоения языка всегда оставалась способность к переводу хотя бы простейших текстов на изучаемый язык, ибо только так можно осмыслить и усвоить его внутреннюю логику и основополагающие нюансы.

У нас же не только будущие филологи, но и будущие священнослужители получают фрагментарный и пассивный набор познаний, не позволяющий им приобщаться к важнейшему дару любого классического языка, - к его порядку и образу выражения смыслов. В этом направлении в будущем предстоит сделать очень многое, поскольку лишь единицы из нынешнего поколения преподавательского состава факультетов армянской филологии способны грамотно написать на грабаре хотя бы свою краткую биографию.

ЕЩЕ МЕНЕЕ ЛОГИЧНЫМ ЯВЛЯЕТСЯ ОТНОШЕНИЕ К ПРЕПОДАВАНИЮ западноармянского литературного языка. В отличие от грабара, в данном случае речь идет о еще живой форме языка, сохранение которого является весомым вкладом в поддержание устойчивости и национального самосохранения ряда ключевых диаспоральных общин и организаций. В Армении на высшем государственном уровне не раз заявлялось, что поддержка и сохранение западноармянского литературного языка является одним из приоритетов и императивов национальной языковой политики и важным элементом во взаимоотношениях с диаспорой.

Ответственность Армении перед диаспорой в деле сохранения и развития западноармянского языка осознавалась еще в советское время, когда ведущие специалисты страны составляли и печатали учебники по языку и литературе для нужд учебных заведений диаспоры. Эти учебники составлялись очень грамотно и с учетом особенностей зарубежья, т. е. без свойственного советскому периоду засилия идеологического контента. Ныне уровень фактического участия армянского государства в деле сохранения позиций западноармянского языка и его живой литературной традиции практически номинален. Но даже если пассивность государственных структур вдруг сменится желанием активной и эффективной деятельности, телегу будет очень сложно сдвинуть с места, поскольку за два с половиной десятилетия своего независимого существования армянская образовательная система в полной мере провалила дело подготовки сколь-либо значимого числа специалистов по западноармянскому языку. Количество часов, стандартно отведенных на изучение западноармянского языка, не выдерживает критики. В стране, где предки каждого второго жителя являлись выходцами из Западной Армении, где разговорный язык целых районов основан на западноармянской диалектальной основе, найдется очень ограниченное число лиц, способных говорить и хотя бы относительно грамотно писать на нем. Те немногие, способные это делать, в подавляющем большинстве являются эмигрировавшими в последние годы в Армению из ближневосточной диаспоры лицами.

Каждый без исключения выпускник филологических факультетов по определению обязан уметь синхронно трансформировать любой восточноармянский текст в западноармянский и наоборот. Сегодня же даже беглое знакомство с выпускниками филологических факультетов свидетельствует о том, что навыки активного использования западноармянского языка столь же ущербны, как и грабара.

Об исключительной важности преподавания важнейших для общего языкознания и армянской филологии таких классических языков, как греческий, латинский, пехлеви или сирийский, мы даже не заикаемся...

Из всего вышесказанного очевидно, что концепция, стратегия и практика преподавания армянских филологических дисциплин нуждаются в скорейшем и коренном пересмотре, даже если он будет связан с необходимостью болезненных кадровых и системных изменений. Армянский язык и словесность являются исключительно и фундаментально важными для будущего армянской нации и государства. Чем быстрее безальтернативность коренных концептуальных перемен будет осмыслена, тем менее болезненным будет процесс их практической имплементации.