ГРИБЫ В ОБЪЕКТИВЕ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Академик НАН РА Лия Левоновна Осипян в представлении не нуждается. Ее хорошо знают биологи и тем более микологи во всех республиках бывшего СССР и за его пределами. Она автор более 400 научных трудов, в том числе 6 монографий, посвященных грибам, вызывающим болезни растений, порчу и токсичность пищевых продуктов, микозы человека, а также водным грибам. Новые для науки грибы высокогорных водоемов и водотоков, выявленные ею, стали новым направлением в гидромикологии. Под редакцией Осипян вышли пять из восьми томов "Микофлора Армении", а автором трех является сама Лия Левоновна.

Недавно выпущенная ею в соавторстве с коллегами книга "Библиография научных работ по микологии Армении (1889 - 2014)" вызвала огромный интерес у специалистов разных стран. "То, что сделала Лия Осипян, по охвату в единое целое широчайшего материала самых разных аспектов исследования грибов, равно подвигу и может расцениваться как особый памятник микологии, - пишет из Киева доктор наук Э.Коваль. - Это уникально и на все будущие времена, и для ученых всего мира". Наша сегодняшняя беседа с академиком Л.Осипян посвящена микологии, но не только ей.

- Лия Левоновна, что изучает, исследует наука под названием "микология"?

- Микология - наука о грибах. Микос - на греческом языке означает гриб, а гриб - это организм, который можно встретить в почве и воздухе, растениях, зданиях, продуктах питания, рукописях, медикаментах. Он вездесущ, проникает во все среды, зафиксирован даже в космосе. Поскольку грибы долгое время относили к царству растений, микология входила в ботанические науки. Ботаники-микологи до середины прошлого века в основном занимались флористическим исследованием грибов в разных географических районах, а также фитопатологией, то есть болезнями растений, вызываемых грибами. В этом направлении работала и мой педагог, основоположник микологии в Армении, член-корреспондент армянской Академии наук Дарья Николаевна Тетеревникова-Бабаян, которой я обязана своей любовью к избранной специальности. С годами сфера исследований грибов значительно расширилась.

По инициативе кафедры ботаники ЕГУ (Лия Левоновна скромничает, это была ее инициатива) в Армении было основано экспериментальное направление микологии, проведены фундаментальные исследования в области систематики, микобиоты, экологии. Тогда же было положено начало изучению жизненных форм микроскопических грибов - одного из сложнейших биологических явлений. Это позволило выявить ряд морфоэкологических закономерностей у грибов, различных по таксономическим группам, и определить их эволюционную направленность.

Микологи всегда были при ботанике, но нескрываемый интерес к грибам и грибоподобным организмам также всегда проявляли медики, ветеринары, пищевики, строители, специалисты по производству промышленных материалов и ряда других отраслей, естественно, каждый применительно к своей области. Но их познания в области биологического разнообразия грибов были ограничены узким кругом специфических видов. Наша кафедра первой в Советском Союзе включила в программу исследований множество самых разных проблем, охватив ранее обособленные разделы микологии: фитопатологический, микогидрологический, медицинский, ветеринарный, промышленный. Вовлеченные в наши исследования врачи получили возможность определять возбудителей болезней, о которых раньше и не ведали. А выявленные сопутствующие оппортунистические, потенциально патогенные грибы-возбудители рассматриваются сегодня в числе первостепенных проблем медицинской микологии.

Уже в конце 60-х годов мной был подготовлен курс медицинской микологии, который первой в СССР я стала читать на биологическом факультете университета. В последнее время нами проводились исследования грибов, участвующих при онихомикозах и вульвовагинитах, а также в загрязнении лекарственных препаратов. Давно волновала и проблема микобиоты пергамента и бумаги, которой подвержены библиотеки. Вопрос борьбы с этим грибным загрязнением чрезвычайно актуален для сохранения фонда древних рукописей.

Примером захвата грибными организмами могут служить и "больные дома", жизнь в которых из-за плесени, способствующей развитию опасных для человека заболеваний, сопряжена с риском для здоровья. Все это привело меня к мысли о необходимости интеграции этих исторически разобщенных разделов в одну науку - микологию в широком смысле слова. Идея нашла единомышленников и была реализована в 2000 году путем создания Российской академии микологии, включившей в круг своих интересов развитие всех научных направлений микологии.

- Можно сказать, что тема микологической безопасности пищевых продуктов была одним из направлений вашей научной деятельности?

- Этим вопросам были посвящены более 30 лет моей научной деятельности. В 1981 году Госкомитетом по науке и технике СССР при кафедре ботаники ЕГУ была создана научная группа, и мы одними из первых в тогда еще большой советской стране начали работы по микотоксикологии пищевых продуктов. Была разработана схема экспертизы, охватившая все этапы производства: сырье, его переработка, технологический процесс, хранение готовой продукции на складах, в торговой сети и домашних условиях. Проведенные исследования по сей день не имеют аналогов по охвату составов продуктов и комплексу подходов, позволяющих выявить в процессе производства не только видовое разнообразие загрязнителей, но и такие их биологические свойства, как токсигенность, термостойкость, агрессивность.

По договору со Всесоюзным НИИ сыра и масла мы контролировали чистоту и токсигенность коллекционных штаммов гриба Penicillium rogueforti, используемых в производстве сыра Рокфор на сырзаводах СССР. На основании наших работ ВНИИСМ внес в технологические инструкции по производству плавленых сыров показатель, устанавливающий предельно допустимую норму содержания в них плеснеобразующих грибов и некоторые другие требования, гарантирующие доброкачественность продукта.

Нами были составлены и первые государственные стандарты Армении по методам определения токсичности плесневых грибов и микотоксигенов в пищевых продуктах. В 90-е годы, когда в связи с переходом к рыночной экономике и изменением форм собственности почти полностью была парализована система контроля за безопасностью продуктов питания, мною была разработана и представлена в правительство и Национальное Собрание концепция обеспечения их безопасности. Поняв, что властям не до этого, решила подключить общественные организации. Выбрала наиболее солидную по тем временам потребительскую организацию с международным статусом, возглавляемую Мелитой Акопян, и мы довольно много сделали по реализации некоторых положений концепции, в частности, в организации просветительной работы среди потребителей во всех марзах Армении.

- Минувшим летом во время церемонии присвоения Институту ботаники НАН РА имени Армена Тахтаджяна вы передали профессору Леониду Аверьянову из Ботанического института им. Комарова РАН документ об аннулировании приказа 1948 года об увольнении из ЕГУ и с поста директора Института ботаники Армена Тахтаджаняна после печально знаменитой сессии ВАСХНИЛ. Я слышала, что именно вы добились отмены тех приказов.

- Эхо губительной для биологической науки сессия ВАСХНИЛ громовым раскатом отозвалось в Ереванском государственном университете и Академии наук Армении. Профессора Армен Тахтаджян, Михаил Чайлахян, Аветик Тер-Погосян и доцент Гермине Погосян были обвинены в приверженности менделизму, морганизму и вейсманизму и сняты с занимаемых должностей. Я тогда училась на втором курсе биологического факультета ЕГУ и, будучи очевидицей этого позорного судилища, не могу не отметить выдержку обвиняемых, их несгибаемую принципиальность, верность своему мировоззрению и достоинство, с которым они приняли этот удар судьбы. В последующие годы, работая уже в России, А. Тахтаджян и М. Чайхалян обрели всемирную известность, а Армен Тахтаджян вошел в число выдающихся ботаников XX века. Живя и работая вне Армении, они продолжали принимать активное участие в научной жизни своей родины, готовить для нее квалифицированные кадры. Наша кафедра неоднократно поднимала вопрос о восстановлении справедливости - аннулировании приказов, порочащих ученых. Но только в 1988 году, когда ректором ЕГУ стал Сергей Амбарцумян, а спустя два года и в Академии наук Армении приказы были отменены. Конечно, это было запоздалое признание исторических ошибок в науке и личной судьбе ученых, но я считаю, что никогда не поздно исправлять такие ошибки.

- Расскажите о себе.

- Я с детства любила природу, она всегда благотворно действовала на меня. Как бы ни была переутомлена, достаточно было выехать на природу - как вся усталость мгновенно исчезала. Тем не менее, окончив школу, никак не могла определиться с выбором профессии. И решила положиться на случай. Нарезала листки, на каждом написала нравящиеся мне специальности, а одну оставила пустой. Эта пустая мне и попала. Я тут же вспомнила о ботанике, которую почему-то не вписала, и без колебаний решила поступать на биологический факультет ЕГУ. С отличием окончив его, была оставлена лаборантом на кафедре ботаники, прошла все карьерные ступени - работала старшим лаборантом, лекционным ассистентом, была первым ученым секретарем научного сектора университета, руководителем кафедры ботаники, деканом биологического факультета ЕГУ, сейчас являюсь главным научным сотрудником НИИ биологии, созданном на биологическом факультете ЕГУ. В 1986 году была избрана членом-корреспондентом, а потом и академиком НАН РА.

Я всегда остро реагировала на уничтожение не только деревьев, но и любой растительности, боролась за сохранение папоротников в Цахкадзоре, отстаивала Джервежский парк с его прекрасными крымскими соснами, которые собирались срубить. Папоротники спасти не удалось, а вот сосны мы отстояли - парк не был передан, как планировалось, в частную собственность. Понимая, что использование генетически модифицированных организмов и продуктов питания может привести к негативным последствиям для человека и природы, привлекла внимание ученых и общественности к этой дискуссионной проблеме. К глубочайшему сожалению, мы так и не смогли добиться принятия Национальным Собранием закона о ГМО, более того, по имеющимся сведениям, из представленного проекта удалено все, что касается генномодифицированных пищевых продуктов. И это очень тревожит меня сегодня. С высоты моих 86 лет понимаю, что в принципе мне многое удалось сделать. Так что мой выбор оказался верным, недаром судьба сама подтолкнула меня к нему.