COVID-19: РАСПЛАТА ЗА ОШИБКИ

В интервью "ГА" врач-эпидемиолог Эдуард ОГАНЕСЯН говорит о проблемах медицинской помощи в условиях пандемии.

- Г-н Оганесян, почему эпидемия в Армении приняла такие масштабы?

- Это естественный и легко прогнозируемый результат целой цепи стратегических ошибок, допущенных Министерством здравоохранения с момента возникновения эпидемии и по настоящее время. А предъявляемый в качестве оправдания аргумент, что вирус COVID-19 мало изучен и масштабы его распространения было трудно прогнозировать, выглядит крайне непрофессионально.

- Какие меры могли предупредить распространение эпидемии в нашей стране?

- Тогда, когда эпидемия только началась в Китае, министр здравоохранения должен был создать рабочую группу в составе эпидемиологов, вирусологов, инфекционистов, организаторов здравоохранения, экономистов и разработать стратегию, предупреждающую распространение этой инфекции в нашей стране. Но этого не было сделано. Закон эпидемиологии таков: если есть неизвестный вирус, его нужно рассматривать как опасный, пока не доказано обратное. Нужно было сразу закрыть границу, ввести строгий карантин, а не рассчитывать на то, что эпидемия до нас не дойдет. В таких случаях лучше перестраховаться, обеспечить готовность к самому негативному варианту развития событий, чем недооценить опасность. А потом, если бы ситуация сложилась более благоприятно, можно было постепенно ослабить меры безопасности. Но наш Минздрав рассчитывал, что все как-то само собой обойдется, мы оказались неготовыми к таким развитиям, поэтому уже 4 месяца бежим вслед за эпидемией, а не контролируем ее распространение. Нельзя строить политику здравоохранения, как, впрочем, и в любой другой области, в расчете на благоприятные условия. Министр заявлял, что с потеплением вирус ослабеет и эпидемия затухнет, вероятно, на этом основании он строил стратегию противодействия эпидемии. Но и этот расчет не оправдался. В этом году жара наступила раньше обычного, но по заболеваемости мы вышли на одно из первых мест в мире. Следовало учесть, что пандемия не носит сезонный характер, и внешняя среда особо не влияет на передачу вируса, поскольку он в основном передается при близких контактах.

- Но ведь и Италия, имеющая очень хорошую систему здравоохранения и значительно большие средства, оказалась неготовой к экстремальной ситуации, не смогла сдержать эпидемию, а в пик заболеваемости смертность была очень высокой…

- Да. Но почему это произошло? Италия пошла на поводу ВОЗ, настоятельно рекомендующей провести оптимизацию системы здравоохранения, число коек и медицинского персонала резко сократилось, что во многом определило тяжелые последствия эпидемии. Опять-таки была недооценка эпидемии, некоторые руководители не хотели рисковать туристическим сезоном, плюс огромное количество китайских туристов. Что произошло дальше, все знают. И еще один важный факт. Самая высокая смертность отмечалась в домах престарелых Италии, где люди наиболее уязвимой группы находились в близком контакте.

- Можно ли доверять цифрам по числу заболевших в Армении?

- Думаю, нет, и не потому что эти цифры умышленно искажаются. За все время эпидемии в Армении так и не была организована эффективная система диагностики. Многие люди сдают тест, получают отрицательный результат и продолжают жить обычной жизнью, общаются в семье и вне ее, заражая других. Дело в том, что тест берется из носоглотки, а есть данные, что вирус в процессе заболевания спускается в бронхи и легкие, и тестирование в 20-30% дает ложноотрицательные результат, особенно в тяжелых случаях. У нас сейчас тестируют в основном тех, у кого есть серьезные клинические проявления. Поэтому у многих заболевание выявляется с большим запозданием, уже в тяжелой стадии и, следовательно, лечение длится значительно дольше. Если при формах легкой и средней тяжести стационарное лечение длится примерно 15 дней, то при тяжелой форме – значительно дольше, поэтому наши стационары перегружены, ежедневно поступает примерно в два раза больше больных, чем выписывается.

Другая проблема, связанная с диагностикой, заключается в том, что очередь на тестирование длится примерно три дня, потом больные еще ждут результата, и все это время не получают лечения, заболевание переходит в более тяжелую форму. А в частном секторе тестирование стоит порядка 20000 драмов, что доступно далеко не всем нашим больным. Огромное количество больных нуждается компьютерной томографии легких, что в свою очередь тоже связано с большими расходами. Люди фактически вынуждены доказывать своими анализами и обследованиями, что им нужна госпитализация. Если бы мы могли ежедневно обеспечить тестирование 4-5 тысяч пациентов, цифры по заболеваемости были бы совершенно другими. И если сегодня, по официальным данным, число заболевших очень большое, то при правильной организации диагностики оно было бы значительно выше, поскольку примерно в 30% случаев тестирование не выявляет заболевание.

- Как вы оцениваете организацию стационарной помощи этим больным?

- Думаю, что сам подход к этому вопросу неверный. Ковидные отделения должны действовать при каждой больнице, поскольку больной может поступить с одним заболеванием, а по ходу лечения у него может быть выявлена и эта инфекция. Что делать в таком случае? Как быть, если больного прооперировали по совершенно другому поводу, а потом оказалось, что он инфицирован, но одновременно нуждается и в послеоперационном лечении? Если весь комплекс необходимого лечения может быть предоставлен в пределах одного медучреждения, вопросы решаются легче и эффективнее. В этом случае в каждом таком отделении будут действовать протоколы и средства защиты.

Сложилась абсурдная ситуация, когда сотрудники коронавирусных больниц лучше защищены, чем сотрудники условно чистых, некоронавирусных. К примеру, за 4 месяца эпидемии в первой университетской клинике было инфицировано 90 медицинских работников, такая же ситуация в клиниках "Эребуни", "Армения" и др.! Более того, на весь Ереван всего одна инфекционная больница - Норк. Раньше этого количества коек хватало, но, когда началась эпидемия, больных с другими инфекционными заболеваниями пришлось разместить в других больницах, которые не всегда оснащены всеми необходимыми средствами защиты. Хорошо, что параллельно с коронавирусом не произошло вспышки еще какого-то инфекционного заболевания.

И, наконец, еще одна проблема, которая сейчас усиливается. Огромное количество больных с легкой и средней тяжестью заболевания отправлено домой для лечения под наблюдением врачей первичного звена. Но они не были готовы к лечению больных коронавирусной инфекцией, их необходимо было заранее подготовить. Более того, эта тактика должна была применяться с самого начала эпидемии, и врачи стационаров не были бы в такой степени измотаны, как сейчас.

- Вы считаете, что ковидные отделения следует открыть во всех больницах. Но ведь там должны работать инфекционисты, а не врачи других профилей…

- Нужно было организовать переподготовку хотя бы части врачей, но в таких отделениях в первую очередь нужны терапевты и реаниматологи, которые есть в каждой больнице. Еще одной ошибкой стало отстранение врачей старшего поколения от практической работы в интересах их безопасности. Их заменили молодыми, еще не имеющими достаточного опыта и знаний. Но люди, имеющие большой опыт практической работы, нужны, более того, многие из них готовы работать и в этих условиях, хотят быть полезными своему народу, стране. Нужно было создать активно работающую консультативную структуру, в которую вошли бы врачи, имеющие большой опыт и знания и оказывающие консультативную помощь молодым специалистам в режиме онлайн. Можно было обеспечить их безопасность и использовать их бесценный опыт. Нужно менять всю стратегию медицинской помощи в условиях эпидемии, иначе мы еще не скоро сможем с ней справиться, а если мы окончательно потеряем контроль над ситуацией, это чревато крайне негативными последствиями.