О ЮБИЛЕЙНЫХ ИЗДАНИЯХ ОВАНЕСА ТУМАНЯНА

В 1969 году вся советская страна широко отметила столетие со дня рождения Ованеса Туманяна. О том, с каким размахом и на каком высоком уровне был отпразднован этот юбилей, можно составить определенное представление по двум изданиям, вышедшим в свет на армянском (1972) и русском (1974) языках: "Туманян-100. Юбилейная летопись" (составители - А. Хачикян, Л. Ахвердян). Достаточно перечислить только названия разделов этих книг: "Юбилейная хроника", "Юбилейные торжества", "Отмечают зарубежные армяне", "Слово о Туманяне", "Туманян на языках мира". Отдельно представлена библиография юбилейных изданий на разных языках. 

И ВОТ ПРОШЛО ПОЧТИ ПОЛВЕКА – ПРИБЛИЖАЕТСЯ НОВЫЙ, 150-ЛЕТНИЙ юбилей Ов. Туманяна. Многое изменилось за это время – политический статус республик, входящих в единое государство – СССР; да и вообще отношение к литературе, к книге как таковой – ведь для многих (к счастью, не для всех) понятие "книга" связано теперь больше с ее электронным вариантом... И все же юбилей Поэта всех армян должен быть отмечен. Конечно, характер и содержание этого общенародного празднества во многом будут определяться реалиями сегодняшней нашей действительности. Но, может, стоит вспомнить о некоторых уроках столетнего юбилея...

Один из таких уроков состоит в том, что подготовка к юбилею началась заблаговременно на государственном уровне. Был четко разработан план всех мероприятий и, конечно же, изданий Ов. Туманяна на разных языках. Отрадно отметить, что и в наши непростые дни вопрос о 150-летии поэта был поднят еще в 2013 году. Доктор архитектуры, профессор Гарник Шахкян именно этому посвятил свой доклад на научной конференции, организованной Северным университетом. Шахкян предложил целую программу действий, мероприятий... А в начале этого года были опубликованы статьи туманяноведа Сусанны Ованесян – "Поэт всея Армении" ("Голос Армении" от 9 февраля) и "Совесть армянского народа и Библия армянского духа" ("Гракан терт" от 24 февраля), в которых автор напоминает о предстоящем 150-летии поэта, вкратце охарактеризовав, как были отмечены его 50-летний и 100-летний юбилеи.

Наряду с разными вопросами, которые предстоит решить в связи с будущим юбилеем, несомненно, встанет и вопрос об изданиях книг – как самого поэта, так и работ, освещающих и характеризующих его жизнь и творчество. И тут опыт столетнего юбилея может быть учтен лишь в определенной мере, поскольку изменилось время. Полвека назад издательства были государственными, существовали ежегодные планы изданий. В этих планах числились книги, прошедшие этап рецензирования и рекомендованные к печати. Тиражи были внушительными. Сейчас тиражи упали в десятки и сотни раз; появилось множество частных издательств; все вопросы решаются каждым частным издательством самостоятельно. Поэтому, мне кажется, необходимо, чтобы в Юбилейной комиссии (которая, надеюсь, будет создана и куда войдут и туманяноведы) были люди, которые координировали бы все вопросы, связанные с изданиями к 150-летию поэта. Думается, заявки должны быть поданы не позднее лета 2018 года, чтобы за год до юбилея были определены способы выхода в свет тех или иных книг – за государственный счет или с помощью спонсоров и т.д., а также решены вопросы тиражей.

ЧТО КАСАЕТСЯ АРМЯНСКИХ ИЗДАНИЙ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ТУМАНЯНА, ТО ХОЧУ ЗАМЕТИТЬ СЛЕДУЮЩЕЕ. С конца 80-х и в течение 90-х годов усилиями Института литературы НАН РА имени М. Абегяна вышло в свет полное 10-томное академическое собрание сочинений поэта (главным редактором был академик Эдвард Джрбашян). Это сугубо научное издание, снабженное статьями о тех или иных жанрах туманяновского творчества, обстоятельными примечаниями, черновыми вариантами отдельных произведений и др. Мне думается, что не стоит его дублировать к юбилею,– во-первых, потому, что с конца 90-х гг. прошло не так уж много времени, а во-вторых, потому, что оно имеет сугубо научный характер. На мой взгляд, помимо книг, представляющих отдельные жанры туманяновского творчества (скажем, сказки или четверостишия), необходимо издать и со вкусом оформленный юбилейный однотомник избранных произведений поэта, куда вошли бы не только его поэзия и проза, но и некоторые статьи – как литературно-критические, так и публицистические, написанные по конкретным поводам, но поразительно актуальные сегодня, а также отдельные письма или отрывки из них.

Из всего художественного наследия поэта в юбилейный однотомник должно войти лучшее из того, что создано Туманяном. Туманян – гений, в этом никто не сомневается. Но у гениев бывают как художественно безупречные, сильные, так и слабые произведения. Интересно пишет об этом известный литературовед и переводчик Н. Вильмонт в книге "О Борисе Пастернаке. Воспоминания и мысли" (М., 1989): "Прижизненному признанию художника гением больше всего мешает почти неизбежное свойство гениальности – неравноценность, даже несовершенство иных его творений. <...>Совершенен ли Леонардо да Винчи? Совершенны ли Гете, Толстой, Шекспир или Сервантес? Достоевский, Томас Манн, даже Пушкин и Чехов? Нет, они гениальны".

Заметим, что Туманян был своим самым строгим критиком и вовсе не относился к каждой строке написанного им как к чему-то вечному. Он нередко вносил изменения в уже опубликованные тексты; более того, он не всегда включал в свои последующие прижизненные издания уже однажды напечатанные произведения. Эд. Джрбашян в статье о балладах Туманяна (том 2, 1990) отмечает, что есть такая группа баллад, которые "после первой публикации как-то вышли из творческого поля зрения автора, не подвергались обработке или не переиздавались ("Солнце и луна", "Похититель колыбели", "Душегубица", "Небо и земля"). Вероятно, Туманян считал эти произведения неудавшимися, не стоящими переработки. Спустя четверть века, обращаясь к первому своему опубликованному произведению ("Солнце и луна"), поэт писал, что оно "действительно получилось неудачным и потому осталось только в первом издании".

У ТУМАНЯНА 25 ЗАВЕРШЕННЫХ БАЛЛАД. ДЛЯ ЮБИЛЕЙНОГО "ИЗБРАННОГО" надо сделать из них выбор. И так же из всего написанного великим поэтом в самых разных жанрах нужно отобрать именно то, что художественно совершенно, что живо и сегодня, волнует и сегодня, восхищает, удивляет и помогает нам сегодня...

Еще одна связанная с юбилеем актуальная задача – это издание произведений Туманяна на других языках, в частности, на русском. Прежде всего надо подумать, нужно ли сейчас подобное издание, будет ли оно востребовано? Ведь кануло в Лету то время, когда "русского" Туманяна читали во всех республиках СССР. Но если учесть, что Армения – в числе стран, входящих в СНГ, а также то, что в нашей республике сохранились некоторые очаги русского языка и культуры (факультет русской филологии ЕГУ), а за годы независимости возникли даже новые (Славянский университет, Русский центр в ЕГУ, Дом Москвы, филиал МГУ и др.), то, может, подобная идея оправдает себя... Кроме того, десятки тысяч армян, проживающих сейчас в России, наверное, будут горды тем, что их великий национальный поэт издан и на русском языке. Словом, если вопрос решится в пользу подобного издания, то мне хотелось бы уже сейчас сказать о некоторых связанных с ним проблемах.

Туманяна стали переводить на русский язык еще в конце XIX - начале XX века; но переводчиками были либо поэты не очень одаренные (Л. Уманец, А. Коринфский, И. Белоусов и т.д.), либо поэты-символисты (К. Бальмонт, Вяч. Иванов, В. Ходасевич и др.), подменившие туманяновский стиль своей манерой письма. Увы, нелегко передать ясный, простой и в то же время глубокий, лаконичный и многое таящий в своей глубине стиль Туманяна, который так сформулировал свое творческое кредо: "Искусство должно быть ясным, прозрачным, как глаз, и как глаз сложным". Известна реакция поэта на вопрос, понравился ли ему перевод поэмы "Ануш" (перевод Вяч. Иванова, 1916): "Да, я узнаю свою Ануш, но она превратилась в блондинку". Кстати, и в последующие десятилетия особых успехов в деле перевода его творений не наблюдалось: отдельные переводческие удачи были, в общем, исключением, а не характерной тенденцией. Эта ситуация продолжалась практически до середины 60-х. Примечательны слова Корнея Чуковского, которыми он начинает свою статью о Туманяне: "Когда друзья-армяне уверяли меня, что Ованес Туманян – великий национальный поэт, я, при всем своем желании разделить их восторги, относился к этим восторгам с некоторым недоверием. Мне дали почитать сборник лирических стихов, баллад и поэм, изданный в издательстве "Художественная литература" в 1960 году. Чтение этого обширного сборника еще более укрепило меня в убеждении, что по переводам никак не почувствовать величия Туманяна. <...> Но вот посчастливилось мне прочитать одну из баллад Туманяна в переводе С. Маршака (автор имел в виду "Пес и кот". - М. Д.), и мне стало ясно, что я заблуждался, очевидно, по вине переводчиков, исказивших образ армянского гения. Благодаря Маршаку я увидел, что Ованес Туманян и вправду литературный силач, что огромное его дарование вполне достойно славословий и почестей, воздаваемых поэту соотечественниками".

 КАЧЕСТВО РУССКИХ ПЕРЕВОДОВ ТУМАНЯНА БЕСПОКОИЛО И АРМЯНСКИХ ЛИТЕРАТУРОВЕДОВ. Особенно усилилось это беспокойство в преддверии 100-летия поэта. В статье Левона Ахвердяна "Не надо медлить" (газета "Советакан Айастан", 6 марта 1964г.) и статье Левона Мкртчяна "Как переведен Ованес Туманян" ("Гракан терт", 1965, 22 октября), вошедшей также в книгу автора "О стихах и переводах" (1965), остро ставился вопрос о качественно новом юбилейном издании. И вскоре Л.Ахвердян и Л. Мкртчян объединили свои усилия по созданию трехтомника "русского" Туманяна. Была проделана колоссальная работа. Некоторые русские переводчики – А.Найман, А. Тарковский, Н.Гребнев – приехали в Ереван, работали здесь под наблюдением составителей. О том, как создавался трехтомник, как вдохновенно, кропотливо трудились и составители, и переводчики, и редакторы (М. Петровых и Ал. Дымшиц), есть у меня статья, опубликованная в книге "Пусть не гаснет свет в окне Левона" (изд.РАУ, 2004). А по сравнительно недавней публикации К. Саакянц "Из архива Левона Мкртчяна. Мария Петровых – редактор русских изданий армянской поэзии" ("Вестник ЕГУ, Русская филология", 2015, № 2) наглядно представляешь, как шел процесс редакторской работы над переводами Беллы Ахмадулиной. Много интересного можно почерпнуть и из статьи Л. Мкртчяна "Уроки Чуковского" (книга "Свет есть добро", 1981), из его же книги о Петровых "Так назначено судьбой" (2000). Именно здесь приводится письмо М. Петровых, где она делится своими впечатлениями от вышедшего в свет поэтического тома, отредактированного ею: "Первое и главное – радость. Не зря мы поработали. И невольно напрашиваются, между нами говоря, хвастливые, самонадеянные слова: впервые на русском языке... Конечно, книга - не совершенство, я вижу мои просчеты, которые в дальнейших изданиях надо исправить, но все же очень важно, чтобы для этих дальнейших изданий за основу была взята наша книга...".

Действительно, первый том юбилейного трехтомника оказался лучшим поэтическим изданием "русского" Туманяна, значительно обновленным благодаря качественным переводам. И, конечно же, права М. Петровых, что именно эта книга должна стать основой для будущих русских изданий поэта. Но права она и в том, что "книга - не совершенство"... Трудно сказать, что именно имела в виду Мария Сергеевна. Я могу выразить лишь свое мнение, основанное не на восприятии конца 60-х, а на восприятии, сложившемся позже. Мне кажется, один из недостатков ряда переводов – это наличие в строках непонятных русскому читателю слов, нуждающихся в примечаниях. К примеру, в поэме "Маро" (перевод Т. Спендиаровой) читаем:

Нани внесла большой поднос...

Что означает "нани"? Русский читатель может подумать, что это имя (ведь строка начинается с заглавной буквы). А слово здесь означает всего лишь "мать". Но что, у русских нет такого понятия?.. Слово "нани" объясняется в примечаниях к поэме "Ануш" (перевод В. Державина), где оно встречается очень часто. Но если, читая поэзию, мы должны уяснять смысл строк с помощью примечаний, т.е. отрываться от текста, - разве это не влияет на эмоциональное, художественное восприятие? Вот строка из поэмы "Стенание" (перевод А. Штейнберга):

А не то я гачахом, разбойником стану!

Или такой пример - из песен Ануш после убийства Саро:

Встань скорей, игит,

Скинь оковы сна!

Яр твоя скорбит,

Слезы льет она.

И только по примечаниям читатель узнает, что "игит" означает "храбрец", "удалец", а слово "яр", означающее "любимый", "любимая", вообще не объясняется. Как видим, и эти слова вполне переводимы. Но тут возникает еще одна проблема. Ведь бывает, что в языках слова полностью совпадают по своему фонетическому звучанию, но имеют совершенно разное лексическое значение. Так, слово "яр" по-русски означает "крутой берег", "обрыв". Естественно, именно это значение сразу же придет в голову читателю перевода, и он окажется в недоумении. Как же может он сразу понять по вышеприведенным строкам их смысл, почувствовать их поэзию?.. И во всем тексте перевода, несмотря на наличие в нем отдельных художественно адекватных фрагментов, встречаются слова, смысл которых читатель узнает либо из примечаний, либо вообще не узнает: яйлаг, баяти, шаракан, яйла, вуш-вуш...

КОГДА ОСУЩЕСТВЛЯЛСЯ ПЕРЕВОД В. ДЕРЖАВИНА (1939), ЕЩЕ ВПОЛНЕ допускалось, чтобы в переводах из национальных литератур оставались непереведенными некоторые слова: считалось, что таким образом воссоздается национальный колорит оригинала. И так продолжалось в течение приблизительно трех-четырех десятилетий. Сейчас подобный подход признан неплодотворным. Транскрибируются и объясняются в примечаниях только те слова, которые не имеют лексических аналогов в языке перевода. Думаю, понятно, что сейчас перевод Державина не может считаться удавшимся, не может восприниматься как высокое произведение искусства. А ведь "Ануш" по праву считается одним из шедевров Туманяна. Я помню, что вопрос нового перевода поэмы стоял и перед составителями трехтомника. Они заказали перевод Анатолию Найману. Найман прекрасно перевел несколько стихотворений Туманяна, поэму "В беспредельность", но вот с "Ануш" у него не получилось. И составители вынуждены были поместить уже имеющийся перевод.

Если будет решено издавать Туманяна на русском языке, то необходимо заказать несколько новых переводов. Помимо поэмы "Ануш" давно пора заменить хотя и раскритикованный, но печатающийся во всех русских изданиях перевод К. Бальмонта баллады "Ахтамар", который своей символистской образностью и языком очень далек от стиля Туманяна. Кроме того, некоторые туманяновские строки, ставшие у армян афоризмами (из поэмы "Стенание", баллады "Шах и разносчик", стихотворения "Старинное благословение"), в переводах утратили свою афористичность. Можно перевести и эти произведения заново. Но для этого нужны финансовые средства. Да и результат не может быть предсказуемым...

А если составлять русский сборник Туманяна на основе того, что мы сегодня имеем, то, думается, надо назвать его так: "Избранные русские переводы". И включить в него лучшие переводы как поэзии Туманяна, так и прозы, - переводы, по которым русский читатель сможет действительно почувствовать гениальность Поэта всех армян, меткость и сжатость его образной мысли, неисчерпаемую глубину и мудрость его бессмертных строк. Для такого сборника могут быть использованы и некоторые новые переводы, опубликованные уже после юбилейного трехтомника.