"ЛИШЬ ПОДВИГ БЕЗВОЗМЕЗДНЫЙ НЕ ОБРАТИТСЯ В ПРАХ..."

Меня вдруг осенило, что нынешний, 2018 год – год 110-летия Марии Петровых. Тут же всплыла в памяти еще одна юбилейная дата: 50-летие книги "Дальнее дерево" – первой и единственной прижизненной книги Петровых, которая вышла в свет в 1968 году в Ереване. Но ведь полувековой юбилей "Дальнего дерева" напрямую связан с именем Левона Мкртчяна, ибо только благодаря его дерзновенному замыслу и необыкновенной последовательности в реализации этого замысла М. Петровых в 60-летнем возрасте увидела свою поэтическую книгу, а всесоюзный читатель получил бесценный подарок... Однако 2018 год еще ведь и юбилейный для Левона Мкртчяна: ему исполнилось бы 85... Эту дату газета "Голос Армении" отметила публикацией превосходной статьи Каринэ Саакянц. А мне подумалось, что можно (и даже необходимо!) откликнуться на все три юбилея в их взаимосвязи...

МАРИЮ ПЕТРОВЫХ КАК ПОЭТА ВЫСОКО ЦЕНИЛИ АННА АХМАТОВА, Осип Мандельштам, Борис Пастернак... Но о ее стихах знали только близкие ей люди: на все уговоры издать свою поэзию отдельной книгой она отвечала отказом. Даже в литературной периодике ее стихи публиковались крайне редко. В воспоминаниях о М. Петровых поэт Яков Хелемский пишет, как однажды рискнул задать ей вопрос, отчего она не печатает свои стихи. "Петровых вся напряглась. Помолчав, она ответила сухо, даже с некоторым вызовом, заметно акцентируя глаголы: "Одним радостно, когда они печатаются, другим – когда они пишут". Я понял, – признается Хелемский, – что мой вопрос был неуместен". В чем же было дело? А в том, что этот и другие подобные вопросы задевали глубоко затаившуюся в душе Марии Сергеевны непреходящую боль обиды от того, что, когда она в конце 1942 года по совету друзей, видных поэтов, отправила рукопись своих стихов в издательство "Советский писатель", сборник не вышел в свет: он был "зарезан" отрицательными рецензиями, где отмечалось, что ее стихи "несозвучны духу эпохи" и нужны они всего лишь двум категориям читателей: интеллигентным, одиноким и углубленным в себя женщинам и любителям мастерства формы. После этого М. Петровых ни разу не сделала даже попытки опубликовать свои стихи. Она много переводила и была востребована как переводчик. Она переводила и армянских поэтов и осенью 1944 года приезжала в Армению вместе с Верой Звягинцевой. Со Звягинцевой они дружили, и Вера Клавдиевна, конечно, знала о том, какой необыкновенно сильный поэт – Петровых. И посвятила ей такие строки:

Покажись, безымянное чудо,

Что ты там притаилась одна?

Ты откуда такая, откуда,

Что и слава тебе не нужна?!

Именно Звягинцева и познакомила с Петровых Левона Мкртчяна. Об этом он рассказал в книге "Так назначено судьбой" (Ереван, 2000). "Знакомство было заочным, – вспоминает автор. – Вера Звягинцева позвонила ей и представила меня. А вскоре, в начале 1965 года, я пришел к Марии Сергеевне на Хорошевское шоссе, где она жила с дочерью и где потом я часто бывал". Уже в том же, 1965 году, Мкртчян публикует о Петровых статьи – в ереванской газете "Коммунист" (от 6 мая) и в московском еженедельнике "Литературная Россия" (от 17 декабря), в которых высоко оценивались не только ее переводы, но и стихотворения. И уже тогда зародилась у него идея – издать в Ереване сборник, куда вошли бы наряду с переводами Петровых из армянской поэзии и ее оригинальные стихи.

 НЕ ЛЕГКИМ И НЕ СКОРЫМ ОКАЗАЛСЯ ПУТЬ РЕАЛИЗАЦИИ ЭТОЙ ИДЕИ. Прежде всего, сама Мария Сергеевна восприняла ее со смешанным чувством радости и страха: столько лет не печататься – и вдруг... "Вы пишете: ...готовится книга, – читаем в ее письме Л. Мкртчяну от 19 декабря 1965 г. (письма М.П. опубликованы в книге "Так назначено судьбой"). – Я так испугалась, что со страху и в самом деле начну готовить книгу. Вот что вы натворили!" По письмам видно, сколько тревог и волнений испытывала М. Петровых, отбирая стихи для сборника. Она просила Л. Мкртчяна перевести книгу из издательского плана 1967 года в план 1968-го, с тем чтобы все основательно продумать, и постоянно благодарила его: "Вы сделали для меня так много, может быть, больше, чем кто-либо когда-либо", – читаем в ее письме, помеченном серединой февраля 1967 г.

С другой стороны, сам факт издания в Армении первой книги русского поэта (которому уже под 60!) был, естественно, не совсем обычным, и вполне объяснима некоторая настороженность со стороны руководства издательства "Айастан". "Директор издательства Х.А. Барсегян спрашивал меня, – пишет Л. Мкртчян, – почему Петровых не издают в России, в русских издательствах, может быть, на то есть веские причины?" И вспоминает, что, вручая ему сигнальный экземпляр книги, Барсегян спросил: "Ты уверен, что у нас не будет неприятностей?" Неприятностей, слава богу, не последовало. Но нельзя не сказать о творческой и гражданской смелости Л. Мкртчяна, который настойчиво воплощал в жизнь свои замыслы и цели, даже если они были в какой-то мере рискованными...

Выход в свет "Дальнего дерева" стал литературным событием. В статье "Левон Мкртчян вблизи" (см.: "Пусть не гаснет свет в окне Левона", Ер., 2004) Аршак Мадоян вспоминает: "Книга сразу же стала библиографической редкостью. ...И как же велика была радость гостившего в Ереване писателя С. Виленского, когда мы вдруг увидели эту книгу в магазине недалеко от музея "Эребуни", который мы с ним посетили! Как оказалось, когда он собирался в Ереван, друзья поручили ему обязательно привезти ее. И после нескольких дней безуспешных поисков он вдруг обнаружил "Дальнее дерево". Опустошив все наши карманы, он скупил все имеющиеся в магазине экземпляры, чтобы порадовать как можно больше людей..."

О роли Л.Мкртчяна в издании первой книги Петровых говорили многие авторы воспоминаний о ней. "Мария Сергеевна, – пишет Владимир Адмони, – действительно совсем не добивалась печатания своих стихов. Они лежали несобранные, неразобранные, часто оставались набросками. Если бы не энергия Левона Мкртчяна, не состоялось бы, конечно, и издание "Дальнего дерева"... А вот слова Юлии Нейман: "Верно, Мария Петровых не стремилась печатать свои стихи... И все же, когда нашелся человек, заставивший ее чуть ли не силой вытащить из ящика стихи, собрать их, когда этот человек оградил ее от всех неприятностей, от всех царапин, почти неизбежных при столкновении с любой редакцией, – когда отыскался такой человек, такой друг, тогда и появилась на свет единственная при жизни книга собственных стихов Марии Петровых – "Дальнее дерево"! Спасибо этому другу, спасибо Левону Мкртчяну!"

В СБОРНИК "ДАЛЬНЕЕ ДЕРЕВО" ВОШЛИ И ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ ПЕТРОВЫХ ОБ АРМЕНИИ (а всего-то их четыре). Причем стихи эти были написаны во второй половине 60-х, спустя более чем 20 лет после первого и единственного приезда в Армению. Армения всегда жила в ее душе и сердце, но затаенно... "Во мне ее образ, не поддающийся словам, моим словам", – говорила она Л.Мкртчяну. Это характерно для Петровых: ее чувства и мысли воплощались в стихи только тогда, когда были выношены, глубоко выстраданы. "Я слишком дорожу в искусстве лаконизмом, гармонией, скрытым огнем", - читаем в одной из ее записей. Этим скрытым огнем любви согреты и ее строки об Армении:

На свете лишь одна Армения,

Она у каждого – своя.

От робости, от неумения

Ее не воспевала я.

...Поверь, любовь моя подспудная,

Что ты – мой заповедный клад,

Любовь моя – немая, трудная,

Любое слово ей не в лад.

И параллельно с образом страны, выстраивающимся через отдельные ее реалии в восприятии автора (это мы видим и в стихотворении "Осень сорок четвертого года") – "величавая, двуглавая" гора Арарат, "что блещет вековечной славою"; "Орлы Звартноца в камень врублены, \\ Их оперенье – ржавый мох"; "тайна острова севанского"; "своды храма христианского" и др., – из строк Марии Петровых об Армении проглядывает и что-то очень глубинное, невысказанное, "не поддающееся словам":

Сокровенной счастливою тайной

Для меня эта осень жива, –

читаем в стихотворении "Осень сорок четвертого года". А в стихотворении "Армения" –

О край далекий, край возлюбленный,

Мой краткий сон, мой долгий вздох...

Да, сама Армения осталась в душе Марии Петровых как "краткий сон" и "долгий вздох"... А любовь к Армении проявлялась у нее в основном в преданном, самоотверженном, многолетнем труде – переводчика армянской поэзии и редактора армянских переводных поэтических изданий. Ее переводы армянской поэзии прекрасны и широко известны. Но сколько сил, души и таланта отдавала она редакторскому делу –строкам, под которыми подписывались другие переводчики! Левон Мкртчян доверял ей редакторство очень ответственных изданий... О ее кропотливой и самозабвенной работе редактора многое можно узнать из книги "Так назначено судьбой".

РАСТРАЧИВАЯ СЕБЯ НА ПЕРЕВОДЫ И "РЕДАКТОРСКИЙ РЕНТГЕН" (это слова из стихотворения "Редактор"), она так и не успела подготовить и издать свою вторую поэтическую книгу, которую они уже планировали с Л. Мкртчяном и для которой она порой посылала ему стихи. И только после кончины Марии Сергеевны стали один за другим выходить в свет ее поэтические сборники. Почти все посмертные издания М. Петровых обогащены публикациями не известных читателю стихотворений. И перед ним гораздо шире раздвинулись границы поэтического мира М. Петровых, ярче и выпуклее проявились его сущностные черты. Хочется отметить здесь только две, особенно дорогие мне стороны ее поэзии. Это, во-первых, предельная искренность и бездонная глубина ее строк, удивительная требовательность к поэтическому слову:

Одно мне хочется сказать поэтам:

Умейте домолчаться до стихов! –

пишет Петровых, и это ее творческое кредо может быть проиллюстрировано огромным количеством примеров... И еще: удивительное жизнелюбие и жизнестойкость, которыми она как поэт заражает и заряжает читателя.

Не плачь, не жалуйся, не надо,

Слезами горю не помочь.

В рассвете кроется награда

За мученическую ночь... –

так написала М. Петровых еще в 1942 году. А вот строки 1967 года:

Никто не поможет,

Никто не поможет,

Метанья твои никого не тревожат,

В себе отыщи непонятную силу,

Как скрытую золотоносную жилу...

Сегодня, вспоминая о Марии Петровых в год ее 110-летия, нельзя не вспомнить и о Левоне Мкртчяне, благодаря которому ее поэзия впервые открылась широкому читателю. Критик и переводчик Анатолий Гелескул в предисловии к "Избранному" Петровых (М., 1991) писал о "Дальнем дереве": "Однако не я один помню впечатление от той давней ереванской книги: это немногое – классика. ...Звучит восторженно, но время подтвердило трезвость оценки".

Хочется завершить статью строками из стихотворения Петровых "Завещание", которые в данном случае можно отнести и к ней самой, и к Левону Мкртчяну:

И вы уж мне поверьте,

Что жизнь у нас одна,

А слава после смерти

Лишь сильным суждена.

...Один лишь труд безвестный –

За совесть, не за страх,

Лишь подвиг безвозмездный

Не обратится в прах...