Более чем 50-летнее творчество Владимира Саакяна, мастера, ушедшего из жизни в самом начале 2013 года, заставило нас оглянуться на пройденный им путь в искусстве, первая половина которого прошла в советские годы, а вторая - в иных условиях, в нынешнее, неблагоприятное для искусства время. Удивительное дело: быстрые перемены, произошедшие в нашей жизни, развалившие братство художников, разрушившие судьбы многих творческих людей, разбросавшие их по разным странам, совсем не отразились на искусстве некоторых из них. В основном тех, кто, как бы не замечая бытовых перемен, воспринял новую реальность как очередное испытание на жизненную прочность и художественную цельность и честность.

В самом конце минувшего года в Большом зале филармонии им.А.Хачатуряна состоялся праздничный концерт, которым старейший художественный коллектив страны - Государственная академическая капелла Армении отметила свой юбилей - 75-летие со дня рождения.Одного ее имени достаточно, чтобы представить щедрую палитру выразительных средств, высокий профессионализм, вдохновение, безграничные исполнительские возможности, позволившие капелле создать мир неувядаемых музыкальных образов, настроений, чувств, подаренных слушателям в разных странах мира.

Прочитал книгу Сергея Галстяна "Предвидение по Саакянцу" и подумал, как же мало я знал Роберта. Время проложило между странами все расширяющиеся трещины. Мы мучительно уходили друг от друга, теряя нажитую за десятилетия культуру и чувство товарищества. Мы аккуратно учились говорить в обращении "господин такой-то...", чтобы якобы не оскорбить взаимные чувства, и все более и более умертвляли понятие "товарищ". Все просто. От "товарища" образуется слово "товарищество". Не в экономическом его значении, нет. В нем, в слове, содержание наших отношений и чувство взаимопомощи. От "господина" образуется только одно слово - "господство". И вместе со словом выползает чувство превосходства над другим. А превосходить можно только себя. Это и есть чувство свободы, поскольку внутреннее пространство безгранично. В этой книге я узнаю Роберта - Роба в его сопричастности ко всему, что его беспокоило и обжигало.

"Не сотвори себе кумира" - по-видимому, это для простых смертных. Мстислав Ростропович не был простым смертным, он выстрадал право на планетарную любовь. Имя его еще при жизни было окружено легендами, но ни одна легенда не способна передать ощущения живого Ростроповича.Образ этого исключительного артиста, человека с удивительным характером, с поразительной, поучительной судьбой никогда не изгладится из памяти тех, кто его знал, слушал его игру, которая всякий раз становилась посвящением в тайну, захватывающую дух мистерией творчества.

Театр имени Пароняна... Стоит только произнести эти три слова - и сразу же по ассоциации возникает облик Карпа Хачванкяна, который являлся его неизменным властелином на протяжении многих лет. Здесь он пережил самые прекрасные часы своей жизни и минуты грусти, одаряя всех восторгом.

Большинство жанров фотоискусства достаточно легко определить по объекту, попавшему под прицел камеры. Гораздо сложнее дать определение жанру уличной фотографии, ведь для ее приверженцев объектом съемки может стать все что угодно – обычный прохожий или торговец овощами, фрагмент старинного здания, очередь у дверей банка или скрюченный светофор. Для настоящего мастера важно другое – суметь оказаться в нужное время в нужном месте, подловить не только правильное природное освещение, но и захватить решающий момент - заснять объект в "говорящем" контексте.

В каждом человеке заложена генетическая искра таланта, которая подчас десятилетиями неизвестна ее носителю. Но вот что интересно: в годы всенародных потрясений она обязательно возгорается, становится всепожирающим душу пламенем. Для художника-каменотеса Рашида АРАКЕЛЯНА землетрясение 88-го года и война в Карабахе стали новым отсчетом времени.

Есть люди, с уходом которых особенно остро чувствуешь уход эпохи. Голос Абаджяна. Уникальный голос. Голос иных театральных и не только театральных времен…Эта мощная, порой взвинченная патетика, настоящая растрата нервной энергии и душевных сил – они звучали в голосе Владимира Абаджяна, возвращая нас к теперь уже полулегендарным временам актеров-романтиков, трагиков и поэтов, к временам людей с верой, надеждой и идеалами.

"…На протяжении всей своей трудовой деятельности я убеждался в том, что если ты оказываешь доверие коллективу и ставишь перед ним трудные задачи, то он воспринимает и решает их с деловым настроем. Это особенно важно в горах, где трудности сопряжены с риском для жизни, где работа под землей требует такого повседневного напряжения, которое, я бы сказал, граничит с подвигом. Работать в подземелье и не согнуться может не каждый. Тут ты никого не заставишь, если он сам не захочет, не проникнется необходимостью работать с полной отдачей. И еще: я всегда старался находиться на самых ответственных участках. Рабочий должен чувствовать, что начальник рядом, не отсиживается в теплом месте, что он такой же товарищ и труженик…"