СВОЕОБРАЗИЕ ЗАПЕЧАТЛЕННОГО МИРА

Бывают в истории искусства периоды, когда бурно развивающееся новое заслоняет на время художественные ценности даже недавнего прошлого. Но не может быть забыто творчество, в котором с поразительной искренностью воплощены щедрость, красота и вообще наша жизнь. Искусству Армана МАНАРЯНА, жизнь которого прервалась пять лет назад, дана была власть останавливать время и преодолевать тяготы действительности.

АРМАН МАНАРЯН БЫЛ ОДНИМ ИЗ ТЕХ НЕ ЧАСТО ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ режиссеров, которые двигались не вслепую, а осмысливая свой творческий опыт и всматриваясь в процесс развития всего киноискусства. Он был дорог нам прежде всего естественностью своего дарования и большой человеческой добротой. Это отражалось почти во всех его фильмах, в которых много душевного тепла, сердечности, лиризма. Все, кому посчастливилось сниматься в его картинах, знают, как весело, остроумно он умел работать. Полушутливый тон, юмор, улыбка делали его фильмы яркими и интересными. Умение сочетать улыбку с печалью, серьезность - с шуткой служило фильмам Манаряна, придавая им широту, большую жизненную силу. И еще одно важное качество кинорежиссера - его умение связывать все родное, близкое со всеобщим, универсальным.

Его любили зрители, любили друзья. За запоминавшиеся режиссерские работы, за уникальные фильмы, за верную дружбу с деятелями нашей культуры, за человеческое обаяние и теплоту.

 Фильмы Армана Манаряна сегодня уже стали классикой армянского кино - в этих словах нет никакой натяжки. После первых работ в кино, ставших пробой пера, молодого режиссера привлекают все новые и новые темы, ставящие перед ним все более сложные задачи. Недаром с его именем связаны едва ли не самые завораживающие страницы армянского киноискусства. Разве можно представить армянский кинематограф без манаряновских фильмов "Тжвжик", "Карине", "Родник Эгнар", "Товарищ Панджуни", анимационной ленты "Неистовые из Сасуна"... Даже по прошествии лет многие его картины не потеряли своей увлекательности, поэтической прелести, правдивости, силы воздействия. Сколько поколений армян смотрели эти фильмы! Каждый из них смотрится будто впервые, настолько богат арсенал их выразительных средств, настолько живы и глубоки человеческие образы.

Фильмы Манаряна - это своеобразная кинолетопись, в которой, правда, отсутствуют гигантские массовки, но зато представлена целая галерея не похожих друг на друга людских портретов, дотоле не известных в армянском кинематографе человеческих характеров. Трудно переоценить весомость подобного творческого вклада в сокровищницу отечественного кинематографа.

ЧТО В НЕМ ПРИВЛЕКАЛО БОЛЬШЕ ВСЕГО? ПРЕЖДЕ ВСЕГО чувство ответственности, долга перед народом, перед временем, перед искусством и глубочайший интерес к его истории, современной жизни. Облик Манаряна-художника полон, определенен и последователен. Он был частицей духа и идей армянского общества. От начала до конца народный, он создал искусство неповторимого, индивидуального склада и стиля. В этом была цельность манаряновской души, скрытая причина того неровного свечения, с которым связан его облик в наших глазах, глазах его современников.

Можно насчитать не так уж много фильмов, пафос которых с течением времени не выглядит наивным, мастерство которых не надо понимать с поправкой на время. Один из них - дебютная манаряновская короткометражка "Тжвжик". Вечно юный дух режиссера делает его неумирающим, неотразимым.

Арман Манарян - часть истории советского кино, сокровенная часть Армении. По словам известного киноведа Карена Калантара, он был "самым армянским из армянских кинорежиссеров", художником, не способным себя исказить ни в угоду казенным милостям, ни из страха отстать от эпохи, быть ею обогнанным, обойденным.

Влияние на своих современников и то место, которое отводилось ему в их жизни, - вот мера искусства художника и значения его для истории. Фильмы Манаряна помогали открыть черты национального характера, которые он наблюдал в жизни и до поры до времени откладывал в своей режиссерской памяти. Возможно, Манаряну не удалось сказать все о своем времени. Но каждый его фильм открывал новую тему, новых героев, что-то дополняя, образуя панораму современной жизни.

 Манарян не был однозначным. Самые сокровенные, самые тонкие движения души, философские раздумья, драматизм ситуаций он умел высветить точной, пронзительной деталью: жестом, взглядом героя, ликующим звоном ручья, тишиной... Он был рожден для фильмов, где были и обугливающие страсти, но воскресали и играющий всеми красками народный фарс, и импровизация, и полные озорства сценки, где для каждого пустячка требовалось такое совершенное мастерство, что даже средний актер не годился для фильма. И внешний блеск не заменял щедрой внутренней выделки роли. Вспомним, какие яркие актеры - подлинные звезды были заняты в его дебютной работе: Грачья Нерсесян, Арман Котикян, Вардуи Вардересян...

МАНАРЯН ВСЕГДА ИСКАЛ В ЧЕЛОВЕКЕ ПРЕКРАСНОЕ НАЧАЛО, старался расковать его добрую силу, выявить его нравственную красоту, устремить его в будущее. Тонкая наблюдательность и умение перенести на экран нравственный климат конкретного времени, приметы быта сочетались в его картинах с романтической приподнятостью, несли в себе тенденцию социального обобщения.

Стиль Манаряна был вроде бы неприхотливым, но он требовал абсолютной естественности и точности во всех компонентах. Все естественное, достоверное он находил в жизни. У зрителя даже его самых ранних работ - начиная с дебюта - остается странное чувство, что все его кадры подсмотрены скрытой камерой, взяты прямо из жизни, пойманы на лету. На самом деле эффект естественности достигался высоким профессионализмом, тонкой наблюдательностью, режиссерской состоятельностью.

Одно из его главных качеств - удивительная вера в актера. При всей расхожести этого понятия на практике ему не все следуют. А между тем отношение к актеру как к истинному соавтору режиссерского искусства есть очень важное условие истинного кинематографического процесса.

Манарян всегда говорил о своем везении, давшем ему в союзники замечательных актеров. Но дело тут, конечно, не столько в везении, сколько в его поистине виртуозном умении снайперски точно избрать единственных и неповторимых участников удивительно слитных, дружных ансамблей.

АРМАН МОГ ВЫГЛЯДЕТЬ ИЗЫСКАННЫМ В ПОВЕДЕНИИ, МАНЕРАХ, а на самом деле был прост, как природа. С ним было легко и просто общаться. Нет иных измерителей подлинности кинорежиссера, чем реакция зрителей на его фильмы, объективные отзывы его коллег, киноведов и актеров, участвующих в его картинах. Вот некоторые из них:

 "Главная сила манаряновских фильмов - это живущие и действующие в них люди-образы, характеры, иначе говоря, исполнители ролей. Они столь ярки и интересны, столь близки своим литературным прототипом, столь талантливы, что исполнение этих ролей входит в творческую биографию создавших их актеров так же основательно, как эти фильмы - в творческую биографию Армана Манаряна. Невозможно написать артистический портрет Грачья Нерсесяна без его Нерсес-ахпара или портрет Армана Котикяна без его Овсеп-ага в "Тжвжике". То же самое можно сказать о Сосе Саркисяне по поводу его лучшей работы в кино - исполнения роли уста Мкртича в "Роднике Эгнар", о блестящей игре Зарэ Тер-Карапетяна, Николая Цатуряна, Ерванда Манаряна в фильме "Товарищ Панджуни". Ничто не сослужило Арману Манаряну такую службу, как следование традиционным, но никогда не устаревающим принципам киноискусства". Левон Ахвердян, доктор филологических наук, театровед.

"...В любом его фильме, будь то экранизация родной литературной классики или отображение современной действительности, очень легко обнаружить тот нерв, который непосредственно связан с какой-либо проблемой нашей национальной истории, национальной жизни, который прямо откликается на эту проблему, на глубинные чувства наших соотечественников", - отмечал киновед Карен Калантар.

"Я знал Армана до того, как мы стали работать. Я очень уважал его, общался с ним, а больше с его братом Ервандом. Тогда они для меня оба, Арман прежде всего, стояли в ряду особой армянской интеллигенции. Они были настоящие патриоты, настоящие художники, с болью в сердце относившиеся ко всему, что касалось нашего народа, нашего искусства, театра и кино. Я вспоминаю, что в процессе работы Арман не мешал творить, делать то, что ты чувствуешь... Он никогда не позволял себе входить в конфликт с актером.

В Армане меня поражал даже тон разговора с актером, когда он объяснял ему, чего он от него хочет, - до того тактично, даже нежно! Просто замечательный, какой-то удивительный талант! И вообще он один из тех классических армянских интеллигентов, которых становится все меньше и меньше. Это настоящие интеллигенты - без похабщины, с верой в душе, из тех, каким был для меня, скажем, Гриша Мелик-Аваков. Я причисляю Армана вот к этой когорте очень честных, очень глубоких армянских интеллигентов. По-моему, это люди, порожденные Туманяном... Туманян для меня абсолютная модель интеллигентности. То, что есть еще такие люди, - это большая благодать для нас. Арман именно такой интеллигент, такой человек, такой гражданин и художник", - говорил народный артист СССР Сос Саркисян.

Арман Манарян был удивительно скромен. Никогда не просил лавров, не обивал пороги, выпрашивая награды и жизненные блага. Он умер в звании заслуженного деятеля искусств, хотя давно по сути был народным артистом. Почти всю свою жизнь исповедовал пастернаковское "Быть знаменитым некрасиво..."

...Запомнилась его улыбка на фотографии в день похорон. Он улыбался, словно хотел скрыть что-то очень важное для себя. А может, это только казалось?