"МОЖЕТ, МЫ СДЕЛАЕМ ФИЛЬМ О КАРАБАХСКОЙ ВОЙНЕ"

Гость Еревана - режиссер, сценарист, генеральный директор компании "Мосфильм" Карен ШАХНАЗАРОВ. Поводом приезда в нашу столицу замечательного кинодеятеля - ереванская премьера последней картины Карена Георгиевича "Белый тигр", фильма, который уже успел принять участие в нескольких международных фестивалях, номинироваться на "Оскара". Его приобрели для показа Германия, Франция, Великобритания.

На встречу с журналистами Карен Шахназаров приехал после приема у президента РА Сержа Саргсяна. "Для меня очень почетна и важна эта встреча. Мы говорили о Карабахе, о возможностях сотрудничества кинематографов Армении и России", - делился впечатлениями режиссер.

Ответы Карена Георгиевича на наиболее интересные вопросы журналистов предлагаем читателям "ГА".

- Что подтолкнуло вас сделать картину о войне?

- Это первый в моей биографии военный фильм. Хотя я был продюсером хорошей военной картины "Звезда" - говорю об этом без излишней скромности, поскольку режиссером был не я. Но одно дело – быть продюсером, совсем другое – снимать картину. Вообще снимать военный фильм – это большое приключение. Первым импульсом к ней стал сценарий – когда начинаешь картину, надо, чтобы тебя что-то зажгло. Меня заинтересовала история, которую придумал молодой петербургский писатель, роман "Танкист" которого мне очень понравился. Что-то новое я в этом увидел – взгляд нового поколения. Война уходит. То есть событие, само собой, остается и, может быть, с годами обретает какую-то особую значимость, но все же оно уходит в прошлое. Новое поколение, конечно, смотрит на нее по-новому - это правильно, необходимо и неизбежно. И вот такая мистико-фантастическая история показалась мне очень интересной. Но есть еще и такой вполне реальный стимул – мой отец был фронтовиком, закончил Тбилисское артиллерийское училище. Кстати, когда он еще учился в Тбилиси, нес там караул перед домом, в котором жил и приходил в себя после ранения адмирал Исаков. Потом он воевал – прошел всю войну от Севастополя и до конца. Так что этот фильм – дань памяти отцу и всем его товарищам. Военная картина – это даже физически достаточно сложно. Когда я почувствовал, что материал мне интересен, вдруг понял, что если не сделаю этого сейчас, дальше просто физически ее не потяну. Одно дело - снимать кино, когда три-четыре актера в одной комнате, а другое – когда задействованы сорок-пятьдесят танков. Но с другой стороны, это, конечно, огромный опыт, который я приобрел.

- В вашей картине "белый тигр" - фантом войны – так и не был уничтожен…

- Мне кажется, это так очевидно, когда смотришь, что происходит в мире. Видимо, "белый тигр" не может быть уничтожен до конца. Это та тема, которая для меня в картине очень важна. Война – это неестественно для человека или нечто, присущее нашему биологическому виду? Я, к сожалению, не могу дать на этот вопрос однозначный ответ так, как Лев Николаевич Толстой. Я вижу, что война идет и идет, не прекращаясь ни на минуту. Посмотрите на Мали, Сирию. Все проклинают войну – только об этом и слышишь, и постоянно убивают, убивают без конца. Так что я все-таки думаю, что "белый тигр" в картине не должен был быть уничтожен.

- Вы всегда выступаете апологетом советской системы кинопроизводства…

- Да, говорил и повторюсь, что она была очень достойной. Другой вопрос, что в России есть специфический комплекс перед Голливудом, который я больше ни в одной стране не встречал. Ни в Европе, ни даже в Индии никто не убивается из-за того, что у них нет Голливуда. Ну, это отдельная тема... На самом деле советская система была в свое время фактически заимствована из Голливуда основателями советского кинематографа и практически повторяла американское кинопроизводство, была очень эффективной. При всех минусах идеологии и прочем. Но зачем сегодня выплескивать вместе со всей этой водой ребенка? На мой взгляд, лучшее надо оставить, и пока российское кино не вернет лучшие принципы организации советского кино, оно не достигнет нужного сегодня уровня. А что касается кинематографа республик, мне кажется, здесь развал, такой же, как самого Союза. Был СССР, было национальное кино. Оно было реальным, и у него были огромные достижения, были мастера. Сегодня можно практически говорить, что на постсоветском пространстве существует российское кино – это понятно: огромная страна с огромными ресурсами. Уже в силу этого она смогла восстановить киноиндустрию, создать огромную телеиндустрию. Простите, но мне не кажется, что кино армянское сегодня всерьез заявляет о себе. Хотя я хорошо помню, что в советское время это был замечательный кинематограф с замечательными мастерами, который был виден, который смотрели, который реально существовал. Поймите меня правильно, но, наверное, все-таки трудно сравнить нынешнюю ситуацию с той. Вообще все, что касается республик – за исключением, наверное, Казахстана, – не вижу ничего нового.

- Вы видите какие-то пути изменить ситуацию?

- Дело в том, что современная российская киноиндустрия – это на шестьдесят процентов армяне. Они-то, прямо скажем, создают этот кинематограф. Кинематограф требует рынка, а Армения – небольшая страна. И на самом деле для армянского кино по-настоящему реальный рынок – это рынок российский. И при правильной организации и имея такую направленность, армянское кино может занять какую-то свою нишу. В советское время это и происходило. Армянские картины сохраняли свою национальную идентичность, но в то же время они были ориентированы на весь рынок СССР. Мне кажется, что и сегодня следует идти этим путем. Ведь вряд ли можно продавать свое кино в Иран или Турцию. А при правильной интеграции можно выходить, в частности, на телевизионный российский рынок, который огромен и требует все нового продукта.

- Как вы относитесь к желанию делать римейк вашего фильма "Мы из джаза"?

- Все эти римейки, сиквелы… Ну, сиквелы – это еще куда ни шло, это продолжение, требующее внести что-то свое. Периодически римейки делались всегда – но такого, как сейчас, я не помню. Тем более однозначно: они всегда хуже оригинала. "Мы из джаза-2" - я не против, тем более что Бородянский делает сценарий. А недавно еще перекупили права на постановку мюзикла "Зимний вечер в Гаграх". Ну, это, я думаю, будет поинтересней - это другое. А вообще поток римейков лично во мне создает ощущение полного отсутствия новых идей. Видно, такое время.

- У вас нет желания сделать еще один фильм о войне – Карабахской?

- Не могу сказать, что у меня есть какая-то конкретная идея, но меня интересует история Карабаха. В силу тех возможностей, которые у меня были, я старался изучать его историю, историю нашего рода Шахназаровых. Так что такие мысли у меня время от времени возникают. Я допускаю – сегодня мы и с президентом говорили об этом, - что возьмусь за такой фильм. Ведь на протяжении всей истории взаимоотношений Армении и России Карабах играл очень большую роль. Так что, может, мы и придем к тому, чтобы делать такой фильм.